По дороге Майкл купил цветы и неловко прятал их под шинелью, чтобы хрупкие стебельки не сломал ветер. Розы и хризантемы покрепче — может, стоило выбрать их? Он остановился на дельфиниумах, темно-синих, как летние сумерки. Может, Элизабет слишком юна для цветов?

Случившееся вчера до сих пор мучило, словно обида Элизабет терзала и его. Надо извиниться.

Вчера он не мог рассуждать здраво, а сегодня объяснил, что должен был забрать картину у багетчика — обещал заказчику — и поэтому так грубо ее прогнал. Его грубость это не извиняет, но, может, приглушит обиду.

Не говорить же ей правду? Что у него работа, а она слишком молода для серьезных разговоров и задает слишком много вопросов. И не только в этом дело. В ее глазах читалось доверие, вера в то, что их встреча что-то значит. Ничего она не значит.

До Кэтфорда Майкл добрался за час. Адрес Элизабет он нашел на бумаге, в которую упаковали книгу. Дом стоял на длинной улице среди таких же особняков с эркерами. В саду была лавровая изгородь и белый щебень вдоль плиточной дорожки.

Майкл думал, что ему откроет служанка, но увидел на пороге женщину в черном платье. В ней угадывалась красота Элизабет, которую запорошило пылью лет.

— Сегодня ничего не нужно. Пожалуйста, больше к нам не приходите. — Женщина испуганно взглянула на шинель Майкла и отступила на шаг, чтобы закрыть дверь.

— Миссис Оливер, я принес книгу вашей дочери, учебник, который она вчера купила.

Майкл прижимал букет к себе, и синие цветы едва не касались дорожки. Он очень надеялся, что мать Элизабет цветы не заметит, но та словно прочла его мысли, скользнула взглядом вниз и увидела дельфиниумы.

— Может, представитесь? — спросила она.

— Я Майкл, старший брат Рейчел Росс. Иногда по воскресеньям Элизабет и Карен приезжают к нам в гости.

Судя по лицу, мать Элизабет обдумывала услышанное. Сперва не получалось, но постепенно книга, Майкл, цветы и Элизабет связались в одно целое.

— Ясно, вы Майкл Росс.

Внезапно Майкл понял, о чем его сейчас спросят. Он не знал, что Элизабет сказала матери и что говорить ему. Интуиция не подвела.

— Мистер Росс, откуда у вас этот учебник? Вчера Элизабет нездоровилось. Я решила, что учебник у нее, но показать не попросила, незачем. Мистер Росс, Элизабет что-то расстроило, — вкрадчиво проговорила миссис Оливер и стала ждать ответ.

— Мы… случайно встретились, — сбивчиво заговорил Майкл. — Было скользко, я проводил Элизабет до остановки. Учебник нес я, а когда подъехал автобус, не успел отдать. — Майклу не терпелось уйти. Он хотел лишь вернуть учебник, подарить цветы и извиниться, а из-за собственной глупости угодил в западню.

— Оставьте учебник мне, — проговорила миссис Оливер, и Майкл отдал ей книгу.

— Можно поговорить с Элизабет, всего минутку?

— Я уже объяснила, Элизабет нездорова, — после минутного колебания сказала женщина. — Я решила, что по воскресеньям девочки должны отдыхать и ходить в церковь. В Пэкем они больше не приедут. Спасибо вам, мистер Росс, и до свидания.

Майкл растерялся. Несмотря на враждебность, взгляд миссис Оливер умолял, чтобы он все понял и ушел.

— Мне очень жаль, мистер Росс. Цветы прекрасны, но Элизабет их от вас не примет.

В этом Майкл не сомневался, но как уйти, не знал. Миссис Оливер стиснула зубы. Майкл думал, что сейчас дверь захлопнется, но мать Элизабет шагнула к нему и заговорила тихо, словно секретом делилась:

— Мистер Росс, не знаю, что между вами произошло, но мне следовало догадаться, что вы понятия не имеете о приличиях. Все вы такие — надменные, дерзкие, эдакие хозяева мира. Не стоит притворяться, Майкл Рот, о да, я навела справки и выяснила ваше настоящее имя. — Серые глаза торжествующе сияли. — Имя-то можно изменить, а вот кровь… Я же не дура! Передайте бабушке: в Кэтфорде помнят, что она вышла за Лемюэля Рота, и кто иудей, а кто христианин, тоже помнят. В отличие от жителей Пэкема, мы последние мозги не пропили и помним всё. — Миссис Оливер расправила плечи. — Элизабет приехала в гости к вашей сестре, а вы увидели ее и увлеклись, да? — чуть ли не сочувственно спросила она.

— Нет, дело не…

— Элизабет не стала бы поощрять ваши чувства, — перебила миссис Оливер. — Мне очень жаль. Хорошего дня, мистер Росс. Вряд ли мы встретимся снова. — Она захлопнула дверь.

Майкл словно прирос к дорожке. От услышанного бросало в дрожь. О своей разбавленной еврейской крови он никогда не думал. Правда, Фрэнки дразнила его Еврейчиком, но этим все и заканчивалось.

На улице не было ни души. Майкл поднял воротник и, проходя мимо поилки для лошадей, швырнул цветы в ледяную воду. «Пусть их кто-нибудь найдет, пока не замерзли», — подумал он.

Элизабет перестала приезжать в гости, а вот Карен запрет матери надменно игнорировала. Через две недели после разговора с миссис Оливер Майкл мыл кисти в раковине буфетной и услышал, как открылась дверь. Карен вошла, облокотилась на сушилку и опустила подбородок на переплетенные пальцы.

— Сестричка благодарит за то, что ты вернул учебник. Только зачем, говорит, ты курьеру платил? Мог почтой послать или передать через Рейчел. — Карен макнула палец в жирную воду и вывела на окне свое имя. Ее бедро словно невзначай коснулось бедра Майкла. — Я видела тебя у двери. Не знаю, почему мама не говорит моей сестренке, что ты сам принес книгу, — впрочем, неважно. — Карен расправила плечи, подняла руки и сладко зевнула. Ее дыхание слабо пахло апельсинами. — Цветочки милые. Я их пожалела и вытащила из поилки. Сейчас они в вазе у моей кровати. — Карен заглянула ему в глаза. Радужка у нее синяя-синяя, а ресницы чересчур темны для светлокожей блондинки. — Вы очень таинственны, Майкл Росс.

Домыв кисти, Майкл стал чистить палитру.

— Я готова! — крикнула со второго этажа Рейчел.

Девушки собирались на Пиккадилли смотреть на рождественские огни. Секундой позже каблучки Карен застучали по каменному полу кухни. Когда Майкл обернулся, девушка, тоненькая как тростинка, наблюдала за ним, прислонившись к двери.

— Не волнуйся, Элизабет даже мне ни словом не обмолвилась. Но от сестры-то не скроешь. Пожалуй, я тоже как-нибудь загляну к тебе в студию.

Майклу следовало рассмеяться: Карен отчаянно силилась быть современной, такой, как Фрэнки и Оливия. Напрасно старается. Она молода и не понимает, что творит, но что-то подсказывало Майклу: Карен очень не похожа на Элизабет.

В декабре Рейчел окончила школу и устроилась на работу в бухгалтерию найтсбриджского дома моды.

— Надо поскорее освоиться и проявить себя. Может, тогда меня научат одежду моделировать? Это моя мечта, — однажды призналась Рейчел Лидии. Они ждали, когда закипит чайник, а Лидия вязала: война давно кончилась, а привычка осталась. — А вот еще новость: Карен устроилась в регистратуру шикарного отеля в Кенсингтоне. Постояльцы там — сплошь старые богачи, сколотили состояние в войну. Карен говорит, они миллионеры, а их жены — уродки.