пока никому в этом мире. — И вы, вероятнее всего, пожалеете о своём решении. Впрочем, вы правы: здесь в ближайшем времени будет только кровь и смерть, кровь и смерть… Но недолго! А вот вашу страну ждёт…

По мере моих слов глаза девушки сначала расширялись, выражая крайнее удивление, потом резко сузились, и она воскликнула:

— Вы антисоветчик! И наводите напраслину на мою страну. Я горжусь тем, что я советская женщина. А вы, вы… — она замолчала, подыскивая, как пообиднее меня назвать и то ли прошипела, то ли прорычала: — вы подлый негр!

— Вы русская женщина, а не советская.

— Какая разница?! — всё ещё грозно глядя на меня, уточнила докторша.

— Большая, — пускаться в пространственные объяснения я не стал: всё равно не поймёт. — Люба, к сожалению, я не смогу поехать с вами в СССР. У меня все деньги здесь, а там у меня всё отнимут.

— Ничего у вас не отнимут! — пылко возразила Неясыть. — Зачем вы снова оскорбляете мою страну? У нас всё по-честному.

— Любовь, скажите, вы коммунистка?

— Я была комсомолка, этого вполне достаточно! Но задумываюсь над вступлением в партию.

«Угу, — подумал я про себя. — Коммунист в доме — проблемы в семье». Но ляпнуть это вслух поостерегся, а то ещё получу чем-нибудь по голове.

— Хорошо, я вас понял. Просто подумал, что вы коммунистка и поэтому так яростно на меня нападаете. В принципе, я без претензий к вашей стране. Будем надеяться, всё действительно пойдёт по-другому… — последние слова я пробормотал еле слышно. — Ну, не суть. В Эфиопии сейчас настали сложные времена, и в ближайшее время мне придётся уехать отсюда. И уехать надолго. Когда вернусь, я не знаю, но постараюсь ещё раз увидеться с вами. Хотя случиться может всё, что угодно. И возможно, мы никогда больше с вами не встретимся.

— Вам обязательно уезжать? Может быть, вы останетесь?

— «Может быть» сейчас не является причиной, пока всё зависит от других, а не от нас.

— Всё так серьёзно? — явно забеспокоилась Люба.

— Более чем, — не стал я её обнадёживать. — Но вы не переживайте: мои люди будут присматривать за вами и в случае опасности помогут эвакуироваться в посольство. А ещё я хотел бы подарить вам пару своих средств. Вот это тонизирующий и восстанавливающий эликсир, он поможет чувствовать себя лучше. А эликсир из этого флакона спасёт вам жизнь в случае опасного ранения или тяжелой болезни.

— Это те самые чудодейственные лекарства, что подняли на ноги многих раненых?

— Совершенно точно.

— Спасибо.

Девушка осторожно взяла из моих рук две небольшие склянки.

— Тонизирующий эликсир принимайте по пять капель три раза в день. А «Солнце жизни» при возникшей необходимости лучше выпить сразу весь. Либо, тут уж в зависимости от тяжести болезни или ранения, разделите его на три раза. И прошу вас: не передавайте их никому! Вы ведь врач, и вам свойственно самопожертвование. Но я сердцем чувствую: они вам пригодятся. И предназначены они именно для вас, — выделил я последнее слово. — Запомните это.

— Хорошо, я запомнила, — согласно кивнула Любовь Владимировна. — И оставлю их только для себя.

Я недоверчиво посмотрел на неё, потом внезапно шагнул к ней, обнял и впился губами в её уста. Она задрожала, упёрлась в мою грудь руками, желая отстраниться, но с каждым мгновением её усилия слабели. Вскоре её плечи совсем расслабились, и она сама приникла ко мне всем телом.

И хотя целоваться она совсем не умела, от близости упругого женского тела меня сразу бросило в жар! Её тёплые, влажные губы пьянили, запах желанной женщины буквально сводил с ума. Мне так остро захотелось увидеть её голой, что я стал потихоньку расстёгивать на ней халат. Это и оказалось моей стратегической ошибкой.

— Что вы делаете? — сила внезапно вернулась в женские руки, и меня яростно оттолкнули.

— Ничего!

— Я не такая, как вы себе там подумали! — с гневом произнесла девушка. — Вот когда выйду за вас замуж, тогда вы и получите всю меня.

Глядя на раскрасневшуюся девушку, чья белая кожа налилась задорным румянцем, я грустно улыбался. Когда же этот день наступит? Вполне может случиться, что никогда. А ведь чтобы найти её, мне пришлось убить диктатора, вмешавшись в естественный ход истории этого мира. Да, вот такой я негодяй! И ведь не скажешь ей об этом?! Раз так, то пусть и дальше находится в своём счастливом неведенье.

— К сожалению, я не знаю, когда это произойдёт, да и произойдёт ли. Однако я приложу к этому все усилия. Но вы должны знать и помнить лишь одно: вы очень до́роги мне, очень, — подчеркнул я, — дороги. Правда, я боюсь, что когда вы это поймёте, ничего уже изменить будет нельзя. Скажите мне хотя бы свой адрес в Союзе! Где вас искать?

— Захотите — найдёте! — отрезала жестокая девушка, продолжая метать в меня зелёные молнии недовольства из глаз. Потом ехидно, словно дразнясь, пропела: — Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз! Ладно, — вдруг смилостивилась она, — запоминайте: город Саратов, улица Сакко и Ванцетти, дом 38, квартира 45. Там и живу с родителями.

— Я запомнил, — грустно улыбнувшись, сказал я. И сам от себя не ожидая, добавил: — Как же мне хочется остаться рядом с вами!

Девушка секунду молчала, разглядывая меня.

— Мне тоже хочется, но я не могу выйти за вас замуж здесь, а вы не можете поехать со мной.

— Так и есть, — вздохнул я. — К сожалению, мне пора… Можно вас поцеловать на прощание?

— Нет, — произнесли её уста, а вот глаза будто молили совершенно об обратном. Наперекор её словам, я шагнул вперёд и приобнял женщину, коротко, но крепко поцеловав. Отпустил и уже успел отойти, как внезапная мысль торкнула мне в голову.

— Возьмите деньги, они вам пригодятся, — я протянул ей целую пачку купюр.

— Нет, вы что! — тут же оскорбилась она. — Да ни за что!

— Я так и подумал. А у вас есть оружие?

— Нет. А зачем мне оружие? — удивилась девушка.

— Тогда сегодня вам принесут от меня подарок. Вы не должны быть беззащитной. Возьмите его и храните у себя. Возможно, он вам тоже пригодится, как и лекарства.

— Вы меня прямо неизвестно к чему готовите! Но…

— Примите его, — перебил я её и попросил: — Пожалуйста.

— Хорошо, но у меня его всё равно отнимут, — она недоумённо пожала плечами. Потом впилась в меня взглядом и зашарила глазами по моему лицу, словно стараясь запомнить его до мельчайших подробностей. — Я буду ждать вас! Знайте, если вы вернётесь, то я готова выйти за вас замуж.

— Ждите, и я вернусь, — грустно кивнул я и