Белоруссия были опустошены долгой войной. А кроме того, русские, отступая, уничтожали все, что могло пригодиться шведам. Так было решено в Жолкиеве. Жители покинули эти места. Русские полки, а за ними шведские проходили по пустым деревням, мертвому краю.

Искусным маневрированием Карл добился того, что терять людей при переправах и штурме укрепленных позиций ему почти не приходилось. Но армия утомилась и изголодалась.

Дойдя до Сморгони, Карл надолго остановился, чтобы дать солдатам отдохнуть и собрать провиант…

В начале марта 1708 года в штаб-квартире русской армии — в местечке Бешенковичи — Петр созвал военный совет.

К этому времени царю стало известно, что Август по мере удаления Карла от Саксонии осмелел, снова хочет заключить с русскими союз и просит денег на снаряжение армии.

Это был первый большой военный совет после совета в Жолкиеве.

Снова, как в Жолкиеве, за окном лежали снега и дул ледяной зимний ветер, а в жарко натопленном доме за большим столом сидел царь и генералы. Петр вызвал на совет Меншикова, фельдмаршала Шереметева, фельдмаршал-лейтенанта Гольца и генерала Алларта.

Первым говорил князь Меншиков. После него — Шереметев, Гольц и Алларт.

Настала очередь царя.

Петр положил на край стола кулаки и начал:

— Советует князь Меншиков, чтоб всей пехоте с частью конницы идти перед неприятелем и край разорять, а остальной коннице двигаться позади оного. То было бы хорошо и полезно зимой, при крепких льдах, когда конница везде может пройти и, стороной неприятеля миновав, при нужде с пехотой соединиться. А скоро наступит ростепель, дороги будут злые. И неприятель весьма может конницу в удобном месте сильным укреплением и пушками задержать — ей по бездорожью и деваться некуда будет, — а сам главными силами на пехоту ударить… Мы при нынешней злой распутице и разлитии вод выгоднее для себя поступать можем. Ежели неприятель пойдет со всею армией, то должно нам — и пехоте и коннице — на удобных местах, у мостов и переправ, его атаковать и урон ему наносить и его измучивать. Для того войско наше должно быть расставлено вдоль крепких пассов линией, которая будет длиннее неприятельской, чтоб во фланги ему заходить и в страхе держать.

И Петр изложил генералам подробный и стройный план постепенного обессиливания шведов на трудных для преодоления рубежах.

Но Карл, стремительный и порывистый, быстро меняющий решения в зависимости от обстановки, мог выбрать разные варианты наступления. Петр и это все учел.

Куда бы ни пошел теперь Карл, всюду его встретили бы превосходящие силы русской армии, которые, отступая, ведя жестокие арьергардные бои, непрестанно тревожа шведов неожиданными ударами, лишая их провианта и фуража, должны были измотать грозные полки завоевателей.

А пока шведы стояли под Сморгонью и могли двинуться только через три месяца, в июне, когда кончится распутица и появится обильная трава — корм для коней.

Эти три месяца Петр решил использовать для дальнейшего обучения и пополнения армии.

Русская пехота стала упражняться в искусстве огня, боевых построений, маневров, в штыковом бое.

В недалеком тылу формировались и обучались новые полки…

11 марта царь оставил армию и отправился в Петербург — дел у него было достаточно. Ведь в эти годы Петр не только руководил военными операциями, но и перестраивал все государство. Ему приходилось думать о науке, промышленности, торговле, устройстве государственных учреждений и о многом другом.

2. На Дону поднимается Булавин

С запада над русской границей нависли шведские полки, а с юга поднималась другая грозная опасность. На Дону мятежный атаман Кондратий Булавин готовился к походу на Воронеж и Москву.

Восстание на Дону началось еще осенью 1707 года.

На Дон, спасаясь от рекрутчины, от тяжких работ по укреплению границ, от отправки в Воронеж на корабельные верфи, от гибели в дальних финских болотах, где строилась новая столица, бежали десятки тысяч мужиков. Бежали с женами, с детьми. И казаки не выдавали беглецов.

Это были те десятки тысяч рабочих рук, которых так не хватало сейчас Петру. Это были те десятки тысяч солдатских рук, в которые надо было вложить ружье с острым багинетом или драгунский палаш.

Беглецы не хотели складывать свои кости ради непонятных им деяний царя, а царю было необходимо заставить их делать вместе с ним великое дело.

6 июля 1707 года царь Петр приказал полковнику Долгорукому с отрядом идти на Дон и захватить скрывающихся там беглецов. А казаков покарать. Долгорукий вступил в донские земли и безжалостно начал выполнять царский приказ. Пытки, казни — все шло в ход. Не щадили ни женщин, ни детей.

В первые же недели Долгорукому удалось схватить и отправить в Россию более 3000 беглецов.

Но казацкая беднота не потерпела таких бесчинств.

В ночь на 9 октября 1707 года Кондратий Булавин с пятью сотнями мятежных казаков напал под станицей Белянской на отряд Долгорукого и полностью его уничтожил. Полковник был убит.

С этого началось. Войско Булавина росло. К нему шли запорожцы, к нему шла казацкая беднота, к нему шли те самые беглые, которых он спас от Долгорукого.

Булавин двигался по Дону, набирая силу.

В Боровском городке булавинцев встретили хлебом, вином и медом. На площади собрались все казаки. Боровский атаман сказал Булавину:

— Доброе вы дело затеяли, казаки, — донскую волю оборонить. Да вот ведь беда — заколыхали вы всем государством, досадили царю, а что делать станем, ежели придут войска из Руси? Тогда и сами пропадете и нам пропасть…

Булавин оглядел настороженные лица боровских казаков.

— Не бойтесь! — крикнул он, и в холодном чистом осеннем воздухе голос его разнесся над всей площадью. — Не бойтесь! Начал я это дело не просто. Был я в Астрахани, и в Запорожье, и на Терках. Астраханцы, запорожцы, терчане все мне присягу дали, что будут они ко мне на воспоможение в товарищи! И скоро они будут! А теперь пойдем мы по казачьим городкам и будем к себе казаков приворачивать! И как свои городки к себе склоним, пополнимся конями и оружием, пойдем тогда в Азов и Таганрог, освободим ссылочных и каторжных, что там томятся, и будут они нам верные товарищи! А весной, собравшись, пойдем на Воронеж! Гнездо это царское разорим! А там — на Москву!

Но не успел Булавин собрать крупные отряды, а уже атаман войска Донского Лукьян Максимов со «знатными сторонниками и есаулами… и с калмыки, и с татары, и с помощью из Азова», как сказано в донесении царю, напал на булавинцсв и после жестокого многочасового боя разбил их.

Булавин и ближайшие его помощники прорвались