дока во Владивостоке была сорвана благодаря бдительности охраны. Наконец, счастливо сорвалось, лишь благодаря вмешательству Провидения, не иначе, возможное покушение на жизнь императора шестого января. Так что делайте выводы…

– Простите, а шестого января… Ведь никто ничего не писал…

– Писали. Изъяты все тиражи. Теперь Дурново не знает, куда бумагу деть… Как вам известно, ежегодно в Крещение на церемонию водосвятия император с семьей выходит к иордани на лед Невы. По случаю торжеств с крепости и от биржи палят холостыми гвардейские батареи… Но в этот раз произошел выстрел из одного орудия не салютным холостым зарядом, а боевой картечью. Было пробито более десятка стекол в Зимнем дворце, часть пуль попала в Царский павильон. Три человека получили легкие ранения, в том числе был ранен в ногу барон Фредерикс, министр двора.

– Господи, боже мой! Но это же уже… Простите, Михаил Лаврентьевич, перебил…

– Да, такие вот, Сергей Васильевич, у нас дела. Случайность ли, если двадцать пятого декабря император согласился провозгласить равенство всех перед законом, а вечером тридцатого имел серьезный разговор с противящимися этому великими князьями Владимиром и Николаем?

Следствие или тайное дознание по этой картечной пальбе император проводить запретил… Он планирует в ближайшее время провести рокировку. Великий князь Владимир Александрович должен будет на выбор получить генерал-губернаторство в Киеве или Варшаве или же стать командующим войсками юга России. Нужно кому-то готовить армию к возможному походу в Персию или даже подальше того. Васильчиков и Мешетич – ему в помощь. Пусть, пока скандал не уляжется, приложат свои опыт и знания подальше от Петербурга…

Великий князь Сергей Александрович, чья лояльность государю императору сомнения не вызывает, займет место своего старшего брата во главе гвардии. Какое-то время он будет исполнять и обязанности генерал-губернатора Санкт-Петербурга. А в Москву на его место отправится пока наш финский герой – Николай Николаевич Младший. У государя теплится надежда, что Николаша может образумиться. Хотя боюсь, медицина тут почти бессильна. Случай сам по себе суровый, если не сказать клинический. Даже неясно, от кого там больше – от параноика или от маньяка.

Банщиков неожиданно рассмеялся, после чего уже серьезно продолжил:

– Однако это все меры по факту. В складывающейся обстановке идти на поводу у обстоятельств нам больше нельзя. Нужна игра на опережение. С наличными силами и средствами аппарата МВД, без коренного переустройства структуры и кадровых изменений снизу доверху, добиться этого невозможно. По крайней мере, в сжатые сроки.

Поэтому императором было принято решение учредить Имперскую службу секретного приказа. ИССП… С правами самостоятельного силового министерства. Все функции тайной войны с внутренними и внешними противниками империи поручаются ей: от разведки и контрразведки до силовых операций и политических устранений там, где таковое под давлением обстановки может потребоваться. Уровень ее компетенции и ответственности выше, чем у МВД. Что, как вы понимаете, будет закреплено соответствующими документами.

В аппарат ИССП будут переведены лучшие офицеры из структур МВД, военного и морского министерств, а также любые иные специалисты по первому требованию ее руководителя, который наравне с премьер-министром будет иметь право прямого личного доклада императору. Как будет названа сама его должность, пока не решено, ибо в этом вопросе его величество желает предоставить инициативу тому человеку, которому он сможет доверить руководство ИССП…

Стало быть, Сергей Васильевич, у вас есть еще минут сорок для размышления над этой задачкой. На мой вкус, вполне неплохо бы звучало, например, председатель… Как думаете?

– Хм… Вот так вот и сразу?

– Тянуть? На это просто времени нет. И так опаздываем. Ваш полуторагодичный отпуск слишком затянулся. Кстати, чтобы вы были в курсе: начинать действительно придется сразу. Уже сегодня. Кроме вас император пригласил также Ратаева, Герасимова и Лаврова с Батюшиным из контрразведки. Так что у вас будет на кого опереться в самые первые дни. А дальше сами разберетесь.

– Лаврова знаю, тифлисский герой. А вот Батюшин… С ним не знаком, к сожалению.

– Штабс-капитан. Пока… Только что вернулся из Польши. Им лично взята часть боевой группы некоего Пилсудского со товарищи. Взрыв тоннеля – их рук дело. Уже доказано.

– Пилсудский… Эту фамилию я знаю. Старшего братца, как я помню, упекли в Сибирь еще при мне, пару лет тому… Значит, подрос Юзеф. Самого мерзавца в Питер доставили?

– Нет, к сожалению. В перестрелке получил пулю в желудок. Однако был живуч: три дня отходил.

– Н-да-с… Не повезло, однако, в петле бы быстрее отмучился… А знаете, Михаил Лаврентьевич… Будь по-вашему! Председатель так председатель.

Глава 3. Сталь, нефть и медные трубы

Санкт-Петербург.

Ноябрь 1904 – февраль 1905 года

Очередной военный день Тихоокеанского флота и крепости Порт-Артур подходил к концу на удивление мирно. Японцы третьи сутки не тревожили флот и базу своими минными силами. В салоне стоящего в противоминном коробе «Громобоя» было тепло и уютно, чуть слышно журчала вода в трубках обогревателей, тикали большие круглые часы на переборке над входом, показывая десять минут за полночь. Корабль погружался в дремоту, заступившая вахта старалась не тревожить сон товарищей.

За полтора месяца до пришествия Гапона со товарищи к царю Вадим, приехав в своем новом экипаже, лично встречал на вокзале прибывшего с Дальнего Востока Лейкова. И первый вопрос, заданный им варяжскому экс-стармеху прямо у двери вагона, был для того вполне ожидаем:

– Так что все-таки случилось с папой? Почему здесь именно вы, а не он?

При этом доктор Банщиков впился в глаза вновь прибывшего совершенно незнакомым, холодным и настороженным взглядом. Таким, что Лейкову-Фридлендеру даже стало немного не по себе. Он решительно отказывался узнавать в стоящем перед ним подтянутом, энергичном человеке прежнего добродушного увальня-студента, которого знал почти с пеленок.

– Видишь ли… Вадюша… – Лейков настороженно оглянулся по сторонам на предмет лишних ушей. – Ты помнишь, конечно же, что мы с твоим отцом часто не совпадали в деталях теории процесса переноса матрицы сознания. Если я, как там, так и здесь, до сих пор считаю, что мы своими действиями создали новый мир, полностью независимый от нашего, то он в этом до конца не уверен…

Короче, его нынешняя теория такова: по исчерпании солярки в генераторе, питающем защитное поле, дача должна выпасть в реальность, либо исходную, то есть в точку отбытия, либо получившуюся, то есть к нам, сюда. Я же считаю, что единственный путь коммуникации для нас – перенос сознания, причем обратный требует разрешения здесь ряда технических проблем, вскрывшихся по ходу наших натурных экспериментов. В результате обсуждения ситуации каждый из нас решил действовать исходя из своих теоретических выкладок.