И я вспоминаю о другом приключении. Как-то раз мы с Эми стащили наволочки с подушек и привязали их к длинным прутьям (что-то подобное мы видели в одной из серий «Смурфов»[10]). Потом мы набили их всякой всячиной – главным образом книжками и мягкими игрушками – и тоже пустились в бега. До самой темноты бродили мы по окрестностям, пока не проголодались так, что решили даже залезть на дерево за яблоками (моя идея). Но закончилось все тем, что мы вернулись-таки домой. Нас никто не искал, как это бывает обычно в фильмах. А для чего еще бегут дети из дома? Чтобы родители поспешили отыскать их, заверив в своей бесконечной любви. Ну а мы с Эми вернулись домой с печальными сердцами и пустыми желудками.

Воспоминания о Эми не дают мне покоя. А может, так будет всегда. Может, мне надо просто смириться с этим.

Но есть еще кое-что, что не дает мне покоя. Это загадочный мужчина из тетушкиных писем. Я достаю ноутбук и усаживаюсь на постель Руби. Я вбиваю в поисковую систему имя Энтони Магнусона, и мне тут же выдают не одну тысячу результатов. Первым делом я щелкаю на некролог в «Сиэтл Таймс», датированный 9 декабря 1974 года.

Я ищу в Интернете адрес благотворительного фонда и щелкаю на ссылку, которая ведет на официальный сайт. Здесь, в разделе «о нас», указано, что Виктория Герхардт Магнусон является почетным председателем фонда, а Мэй Магнусон – исполнительным директором. Я нажимаю на электронный адрес и вбиваю в открывшееся поле записку:

Отправив письмо, я начинаю просматривать почту. В ящике дюжина посланий от Артура. О его состоянии можно догадаться по бесчисленному количеству восклицательных знаков и заглавных букв. Артур хочет знать, куда я запропастилась и когда вернусь. Движимая чувством вины – а может, и страха, – я жму на кнопку «ответить» и печатаю немеющими пальцами:

При мысли о том, что на кону может стоять моя работа, меня охватывает панический страх. Потеряв место, я потеряю все. А этого я допустить не могу. Необходимо как можно скорее закрыть магазин. Но прежде всего нужно узнать у адвоката, в каком состоянии находятся финансы моей тетушки. Заложен ли книжный? И не висит ли на ней какой-нибудь долг? Я должна разобраться в этом, прежде чем обращаться к застройщику. У адвоката наверняка есть вся необходимая информация. Мне нужно лишь запросить ее в письменном виде. Именно так я и поступаю.

Отправив это послание, я закрываю ноутбук и принимаю таблетку. Потом я ложусь на кровать и жду, пока сердцебиение не придет в норму. Попутно я размышляю о том, как мне все-таки поступить с наследством тетушки.

Нерешительность – это слабость, любит повторять Артур. А вдруг это не так? Что, если нерешительность – нормальное человеческое качество? Я внимательно обдумываю каждый из возможных сценариев. Взять мою нью-йоркскую жизнь. Там все определено. Каждое утро я поднимаюсь с рассветом и спешу на работу. Я вкалываю с утра до ночи, но за это мне платят очень даже неплохие деньги. А как насчет жизни в Сиэтле? Тут все не так просто. Решившись на этот вариант, я подвергаю себя неоправданному риску. Буквально накануне я прочла в «Уолл-стрит-джорнэл» статью, где говорилось о том, что хозяева книжных магазинов обречены. Даже если я попытаюсь спасти «Синюю птицу», если вложу в нее всю свою силу и энергию, я все равно могу разориться. С практической точки зрения это все равно что вкладываться в невыгодные акции. Любой аналитик скажет, чтобы ты поскорее от них избавлялась. Так почему же внутренний голос нашептывает мне «покупай»?

В изнеможении я прикрываю глаза и потихоньку погружаюсь в дрему. Мне снится сад, в котором книги растут прямо на дереве. Здесь же сидит Руби в кресле-качалке. Она улыбается, глядя на нас с Гэвином: мы с ним читаем. Потом я вижу Эми. Она прогуливается рука об руку с доктором из Нью-Йорка. И на этом моему счастью приходит конец.

Я открываю глаза и растерянно обвожу взглядом комнату. Долго ли я спала? Часы на стене показывают пять. В этот момент я вспоминаю про ужин у «Антонио». Я быстро надеваю прямую черную юбку и красную блузку. Дополняют наряд туфельки на высоком каблуке. Волосы я аккуратно зачесываю назад в тугой хвост. Я пока не знаю, чего мне ждать от этого вечера, но не хочу обманывать ожиданий Гэвина.

Я выхожу на улицу и вижу, как парочка средних лет, привлеченная какой-то джазовой мелодией, спешит ко входу в ресторан. Вздохнув поглубже, я направляюсь вслед за ними. Сквозь стеклянную дверь я вижу Гэвина в фартуке и белоснежной рубашке. Он направляется к новым гостям и в этот момент замечает меня. Не помедлив ни секунды, он устремляется к двери.

– Сюда, сюда, – ухмыляется он, распахивая передо мной дверь.

Я с улыбкой захожу внутрь помещения. В углу зала три человека наигрывают джаз. Мелодия плывет по воздуху, смешиваясь с ароматами итальянских блюд. Я с удовольствием вдыхаю эту необычную смесь.

– Хорошо, что ты пришла, – продолжает Гэвин, – а то у нас проблемы с персоналом.

– В смысле?

– Адрианна простыла, – поясняет он, – а один из наших официантов улетел в Калифорнию по неотложным делам. – Он вручает мне фартук. – Поможешь обслужить столики?

– Обслужить столики? – ошеломленно качаю я головой. – Но я ни разу…