Это были воззвания, сообщавшие, например, следующее:

ЭКОНОМИТЬ ВРЕМЯ – ЗАЧЕМ? ДЛЯ КОГО?

?ЗАЧЕМ?

?ИЛИ У ВАС НЕТ ВРЕМЕНИ?

МЫ, ДЕТИ, ПРОСВЕТИМ ВАС!

ПРИХОДИТЕ ВСЕ НА БОЛЬШОЕ СОБРАНИЕ. В СЛЕДУЮЩЕЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. В 18 ЧАСОВ В СТАРОМ АМФИТЕАТРЕ.

ПРИХОДИТЕ В ВОСКРЕСЕНЬЕ В АМФИТЕАТР.

ВАШИ ДЕТИ ГОВОРЯТ ВАМ ЯСНО: ЭКОНОМИТЕ ВЫ НАПРАСНО!

В ВОСКРЕСЕНЬЕ В 18.

!ВНИМАНИЕ! ОЧЕНЬ ВАЖНО! РЕЧЬ ИДЕТ О ВАШЕМ ВРЕМЕНИ, ГДЕ ОНО ПРОПАДАЕТ – СТРАШНАЯ ТАЙНА! НО МЫ ОТКРОЕМ ЕЕ ВАМ! МЫ ВАМ ВСЕ РАССКАЖЕМ!

На всех воззваниях стояло место, число и время собрания.

Когда все было готово, дети построились в амфитеатре – Джиги, Беппо и Момо во главе – и отправились гуськом в город.

Одновременно они тарахтели жестянками, свистели на дудочках, декламировали и пели следующую песню, которую Джиги специально сочинил для этого случая:

Люди, проснитесь и слушайте нас:

Пробил сегодня решающий час!

Гляньте вокруг: ваше время крадут!

Ваши часы на попятный идут!

Люди, проснитесь и слушайте нас:

Вечером завтра мы ждать будем вас!

Мы объясним вам, как время крадут!

Станут свободными те, кто придут!

В песне было еще много куплетов – всего двадцать восемь, – но нет необходимости приводить их здесь целиком.

Несколько раз, когда шествие детей мешало движению, особенно на перекрестках, полиция разгоняла ребят. Но их это ни капельки не испугало. Они снова собирались, и шествие продолжалось.

Больше ничего особенного не произошло. Дети очень внимательно присматривались к взрослым, но Серых господ нигде не обнаружили.

Зато городские ребятишки – сотни, даже тысячи, ничего до того не знавшие, шли вместе со всеми. Повсюду в огромном городе бесконечной процессией шли дети и приглашали взрослых на важное собрание, призванное изменить мир.

Назначенный час миновал.

Он миновал, но никто из приглашенных не пришел. Именно те взрослые, которых это больше всего касалось, должно быть, и не заметили детского шествия.

Все оказалось напрасным.

Солнце спустилось к горизонту и теперь плыло – большое и красное – в море пурпурных облаков. Его лучи еще касались верхних ступеней старого амфитеатра, в котором уже сидело в ожидании несколько сот детей. Ни хаоса голосов, ни веселого шума больше не было слышно. Все сидели тихие и печальные.

Тени быстро удлинялись, скоро станет темно. Становилось прохладно, и дети озябли. Часы на далекой церковной башне пробили восемь раз. Всем было ясно, что дело провалилось.

Никто не говорил ни слова. Разочарование было слишком большим.

Наконец к Момо подошел Паоло и сказал:

– Нет никакого смысла ждать, Момо. Никто уже не придет. Спокойной ночи, Момо.

И он ушел.

Потом подошел Франко.

– Ничего не поделаешь, – сказал он. – На взрослых нам нечего рассчитывать, это мы теперь видим. Я им никогда не доверял. Не хочу иметь с ними никакого дела.

После этого и он ушел, а за ним и другие. Когда совсем стемнело, потеряв надежду, ушли последние. Момо осталась одна с Беппо и Джиги.

Через некоторое время встал и старый Подметальщик.

– И ты уходишь? – спросила Момо.

– Я должен, – сказал Беппо. – У меня сверхурочная работа.

– Ночью?

– Да, нас назначили разгружать мусор. Мне пора идти.

– Но ведь сегодня воскресенье! И вообще – раньше ты этого никогда не делал.

– Нет, но теперь нас туда назначили.

– Жалко, – сказала Момо. – А мне бы так хотелось, чтобы ты сегодня остался здесь.

– Да и мне неохота уходить, – сказал Беппо. – Но надо. Так что до свидания, до завтра.

Он взобрался на свой визжащий велосипед и скрылся в темноте.

Джиги тихо насвистывал себе под нос грустную песенку. Он хорошо свистел, Момо слушала. Внезапно он оборвал мелодию.

– Я тоже должен уйти! – сказал он. – Сегодня воскресенье, и я ночной сторож! Я тебе не рассказывал, какая у меня теперь работа. Чуть не забыл...

Момо с удивлением посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Не печалься, что не получилось так, как мы задумали. Я тоже представлял себе все по-другому. Но все равно – здорово было!

Момо упорно молчала. Утешая, он погладил ее по волосам и добавил:

– Не принимай это так близко к сердцу, Момо. Завтра все будет выглядеть иначе. Мы еще что-нибудь придумаем. Какое-нибудь новое приключение, ладно?

– Никакого приключения не было, – тихо сказала Момо.

Джиги встал.

– Я понимаю. Но завтра мы об этом еще поговорим, согласна? А теперь мне надо идти, я и так уже опоздал. А тебе бы надо лечь спать.

И он ушел, насвистывая свою грустную песенку.

Момо осталась совсем одна в огромном каменном амфитеатре. Ночь выдалась беззвездная. Небо было покрыто облаками. Поднялся какой-то странный ветер. Он был не сильный, но дул не переставая, и чувствовался в нем своеобразный холод. Ветер был, если можно так сказать, пепельно-серый.

Далеко за городом высились гигантские холмы мусора. Это была настоящая горная цепь из пепла, разных черепков, осколков стекла, консервных банок, старых матрацев, остатков пластика, картонных коробок и тому подобного хлама, который все прибывал и прибывал, дожидаясь тут своей очереди в огромную печь для сжигания мусора.

До поздней ночи старый Беппо, вместе со своими товарищами, сгребал с грузовиков мусор. Машины стояли длинной вереницей, ожидая своей очереди. Мертво блестели зажженные фары. И чем больше машин удавалось разгрузить, тем больше их опять выстраивалось позади.

– Поживей, поживей! – то и дело раздавалось вокруг. – Иначе мы никогда не кончим!

Беппо выгребал и выгребал, даже рубашка прилипла к телу. К полуночи они кончили.

Беппо, который никогда не отличался крепким сложением да и лет ему было уже немало, обессиленный, присел на перевернутой дырявой пластиковой ванне и никак не мог отдышаться.

– Хе, Беппо! – крикнул один из его товарищей. – Мы отправляемся домой, ты едешь с нами?

– Минуточку, – сказал Беппо, прижимая руку к ноющему сердцу.

– Тебе нехорошо, старик?

– Все в порядке, – ответил Беппо. – Поезжайте. Я еще немного отдохну.