Кстати, Бара я воспринимала как равноправного члена нашей компании — наверное потому, что не привыкла иметь слуг. Иногда я спохватывалась: мой слуга был единственным лаверэльцем среди нас, землян, а мы время от времени заводили сомнительные разговоры, вопреки возмущению осторожной Нолколеды. Мы с Сэфом, русские, были слишком сентиментальны, а сенс Зилезан — слишком рассеян, чтобы соблюдать конспирацию. Я полагалась лишь на то, что простодушный Бар не придаст значения нашим обмолвкам.

Сенс Зилезан взял на себя роль нашего гида. В его сундуке нашлись подробные карты Лаверэля и Шимилора, а также несколько книг по истории этих мест. Поэтому мы заранее знали, что небольшие города Вэллижан и Данпорэн, через которые вела дорога, были полностью разрушены во время Гражданской войны восемьсот лет назад.

— К сожалению, теперь там нет ничего интересного, — вздыхал ученый. — Но подождите, у нас по пути еще Гобедор. Тамошней ратуше две тысячи лет! Умели же строить…

После Данпорэна места становились все более необитаемыми. Поэтому на исходе десятого дня пути нас обрадовали огни постоялого двора, обещавшие ужин и постель.

— «Медвежий угол», — прочитал название Сэф. — Не слишком приветливо.

Однако выбирать было не из чего, и мы направились к трактиру.

У коновязи топталось с десяток лошадей. Я очередной раз изумилась их мастям. Особенно хорош был один жеребец: густо лиловый с оранжевыми тигровыми полосами. Цена лошади в Лаверэле напрямую зависела от ее масти, а масть говорила о благородном происхождении. Так, Помми обошлась мне в двадцать пять доранов.

— Цыц, ты, окаянный! — прикрикнул Бар на Чаню. Тот, почуяв еду, заскулил и натянул поводок.

— Изволь вести себя прилично, — заявила я псу, — иначе останешься без ужина.

Чаня как будто понял меня, притих и даже не порывался зайти в трактир первым.

Оказавшись внутри, мы были оглушены царившим там гамом. Двое музыкантов, одетых во все черное, самозабвенно исполняли разудалый мотив на местных аналогах гитар. Разбитная девица, заразительно визжа, плясала между столами нечто вроде канкана, демонстрируя могучие ноги в красных чулках. Зрители хлопали и улюлюкали, подбадривая плясунью криками:

— Давай, Мата, давай!

Общество, собравшееся за длинными столами, заставленными кувшинами, плошками и горшками, было весьма разношерстным: рабочие куртки соседствовали с кружевами дворянских рубах. Я заметила даже зеленый балахон священника. Круглолицая толстушка кружила по залу с подносом, раздавая подзатыльники чрезмерно разгорячившимся посетителям. В Сэфе тут же проснулся распорядитель королевских забав.

— Ого, — он оценивающе прищурил глаз, — я бы, пожалуй, устроил здесь вечеринку в стиле кантри. Столы надо поставить вдоль стен, всем раздать какие-нибудь трещотки…

Хозяин — усатый великан в шикарной атласной рубахе — уже спешил нам навстречу.

— Что угодно досточтимым господам?

Сэф, взявший на себя роль нашего казначея, сказал:

— Ужин на пятерых. Легкую выпивку. И две комнаты. Пусть ужин будет хорошим, хозяин, мы не поскупимся, — добавил он, бросая на стойку шесть медных монет. Чаня тактично гавкнул.

— Ах да, — вздохнул Сэф, — и еды для собаки.

— Может быть, господа предпочитают ужинать в тишине? — вкрадчиво поинтересовался трактирщик. — В соседнем зале вам будет гораздо уютнее: мы пускаем туда только благородных путников. Всего два итая…

Мы, естественно, воспользовались его предложением — все, кроме Бара. Мой слуга заявил:

— Я, пожалуй, останусь здесь, хозяйка. Сейчас «Не ломай мой забор» заиграли, так душевно…

Оставив Бара слушать про забор, мы вчетвером прошли в соседний зал.

Здесь было всего пять столиков; на каждом стояла свеча в стеклянной лампадке и маленькая вазочка с незабудками. За одним столом чинно ужинали пятеро дворян, одетых по провинциальной моде. За другим — еще шестеро сильно подвыпивших господ, один из которых громоподобным голосом рассказывал про свои охотничьи подвиги.

— …и лось двинулся на нас. Все побежали, только я остался и поднял ружье. Стреляю — осечка! А лось все ближе, я уже вижу свою смерть в его налитых кровью глазах… И тогда я достаю из-за пазухи кошелек… Поверьте, господа, это был жест отчаяния! Я со всей силы швыряю кошелек ему в лоб. И что вы думаете? Лось падает замертво. Я забираю кошелек и добычу.

— Обожаю охотничьи рассказы, — шепнул мне Сэф, пока мы усаживались за самый дальний столик — у распахнутого окна.

Обслуживать нас явился сам хозяин. Ужин был хорош. Хорошо было и вино, поданное в двух пузатых кувшинах. Придраться можно было только к хлебу, который, похоже, везли издалека. Чаня получил здоровенную миску вчерашнего супа. Мы с удовольствием принялись за еду.

— Я вот о чем все время думаю, — сказал Сэф, отодвигая наконец пустую тарелку. — Наш блудный принц, Лесант… Его ведь назвали в честь предка?

— Да, друг мой, — тут же отозвался сенс Зилезан. — Если принц взойдет на престол, он будет Лесантом вторым. Первый король Лесант и был легендарным создателем Шимилора. О, это удивительная личность, друзья мои! Никакой король Артур не годится ему даже в подметки!

— Поосторожнее, вы, болтуны, — привычно буркнула Нолколеда.

— Да кто нас услышит? — отмахнулся Сэф. — Ну, продолжайте, сенс. Чем так примечателен был этот первый Лесант?

— Ну, во-первых, никто не знает, кем были родители будущего короля. Он неведомо откуда появился в Священной роще — куда мы с вами согласно легенде и направляемся. Однажды на рассвете Смотритель услышал детский плач. Он пошел на звук и увидел на траве голенького младенца. На голове у него была золотая корона в виде венка из листьев ясеня. В дальнейшем этой короной венчали на царство всех шимилорских королей. Во-вторых, воспитывал его сам Ликорион. Поэтому Десант умел разговаривать со зверями. В Лаверэле очень много удивительных животных, друзья мои. Я думаю, это связано с тем излучением, которое привело к появлению фраматов. Конечно, в Шимилоре слишком людно, и все эти существа предпочитают Дикие земли. Надеюсь, мы с вами встретим кого-нибудь из них.

— Надеюсь, великий Шан защитит нас от этого, — сказала Нолколеда, скрестив руки в ритуальном жесте.

— Да ты настоящая лаверэлка, — восхищенно присвистнул Сэф.

— А что я, по-твоему, должна сказать? — огрызнулась немка. — Упаси, Господи? Святая мадонна?

— Может, ты и впрямь веришь во всех этих местных богов? — не отставал Сэф. — А, Леда? Хотелось бы знать, о чем ты переписывалась с досточтимой Гюаной…

— Отстань, — Нолколеда бросила в Сэфа веточкой укропа — и сделала это весьма кокетливо.

— В-третьих, король Лесант… — снова начал сенс. Но о дальнейших подвигах легендарного короля узнать мы не успели. Из-за центрального столика поднялся высокий мужчина и направился к нам.