– Я все равно хочу уйти, – упрямо повторил Корбо.

– Боюсь, квадди не очень любят барраярцев на этой неделе. Надеяться на то, что они предоставят вам убежище и таким образом решат вашу дилемму, мне представляется большой ошибкой. Может найтись с полдюжины куда лучших способов решить ваши проблемы, если вы потрудитесь продумать более широкие тактические возможности. По правде говоря, любой другой способ будет лучше этого.

Корбо молча покачал головой.

– Что ж, подумайте над этим, мичман. Я подозреваю, что ситуация останется тяжелой, пока я не выясню, что же случилось с лейтенантом Солианом. А затем я надеюсь быстро уладить возникшие трения, и шанс изменить мнение по поводу действительно плохой идеи может оказаться мгновенно и навсегда упущен.

Он устало поднялся. Корбо, мгновение поколебавшись, тоже встал и отдал честь. Майлз кивнул в ответ и мотнул головой Роику, который что-то проговорил в стенной микрофон. Дверь открылась.

Майлз вышел, задумчиво хмурясь, и наткнулся на левитирующего шефа Венна.

– Мне нужен Солиан, черт побери! – сварливо заявил ему Майлз. – Это его таинственное исчезновение характеризует компетентность вашей службы безопасности не лучше, чем нашей, знаете ли.

Венн сердито зыркнул на него. Но ничего не возразил против этого замечания.

Вздохнув, Майлз поднес комм к губам и связался с Катрионой.

Она настояла на том, чтобы встретиться на «Кестреле». Майлз был только рад предлогу сбежать из гнетущей атмосферы Поста Три. Увы, он не мог назвать это моральной неопределенностью. Хуже того, он не мог назвать это и юридической неопределенностью. Кристально ясно, какая сторона права. И это вовсе не его сторона. Дьявольщина!

Катриона уже была в их маленькой каюте и вешала на крючок его коричневый с серебром мундир Дома Форкосиганов. Она повернулась и обняла его, а он задрал голову для долгого роскошного поцелуя.

– Ну, как прошла твоя экспедиция с Белом по Пространству Квадди? – поинтересовался Майлз, когда снова обрел возможность дышать.

– По-моему, очень хорошо. Если Белу когда-нибудь надоест работа портмастера, полагаю, он может пойти служить в отдел по связям с общественностью. Кажется, я увидела все лучшие участки станции Граф – во всяком случае, все, что можно было увидеть за это время. Великолепные виды, прекрасная еда, история. Бел провел меня в глубину сектора невесомости, чтобы показать сохранившиеся части древнего скачкового корабля, доставившего первых квадди в эту систему. Они устроили там музей. Когда мы пришли, там было полно школьников-квадди, скачущих по стенам. Буквально! Они невероятно милые. Это немного напомнило мне барраярскую усыпальницу предков. – Она отпустила его и указала на большую коробку, украшенную блестящими цветными картинками и схемами, занимавшую половину нижней койки. – Я нашла вот это для Никки в магазине музея. Уменьшенная модель скачкового корабля Д-620 с приделанным орбитальным поселением, на котором предки квадди сбежали сюда.

– Ха, он будет в восторге! – Одиннадцатилетний Никки еще не перерос свое увлечение космическими кораблями, в особенности скачковыми. Еще было рано судить, станет ли это детское увлечение взрослым призванием или забудется, но пока что интерес не уменьшился. Майлз повнимательнее пригляделся к картинке. Древний Д-620 выглядел потрясающе уродливо, в художественном исполнении он смахивал скорее на огромного металлического кальмара, волокущего коллекцию консервных банок.

– Крупномасштабная копия, если я правильно понял?

Катриона довольно скептически поглядела на приобретение.

– Не совсем. Это был огромный корабль. Может, мне стоило выбрать вариант поменьше? Но он ни в какое сравнение не шел вот с этим. Только вот теперь, когда я приволокла его сюда, слабо представляю, куда его засунуть.

Катриона в приступе материнской любви была вполне способна ради Никки делить свою койку с этой штуковиной всю дорогу до дома.

– Лейтенант Смоляни с радостью найдет ей место для хранения.

– Правда?

– Лично тебе гарантирую. – Он отвесил ей полупоклон, прижав руку к сердцу. У Майлза мелькнула мысль прикупить еще парочку таких же для маленьких Эйрела Александра и Элен Наталии, пока есть возможность, но разговор с Катрионой насчет соответствующих возрасту игрушек, не единожды повторявшийся во время их пребывания на Земле, вряд ли стоило воспроизводить еще раз.

– И о чем вы с Белом разговаривали?

– В основном о тебе, – хихикнула она.

Запоздалый приступ паники внешне выразился лишь в веселом:

– О?

– Бела жутко интересовало, как мы познакомились, и он себе чуть мозги не вывернул, пытаясь придумать, как бы спросить поделикатнее. Я над ним сжалилась и немножко рассказала о нашей встрече на Комарре и после. Ты знаешь, без засекреченных подробностей история нашего с тобой знакомства выглядит довольно скучной.

Майлз уныло пожал плечами:

– Я заметил. Ничего не поделаешь.

– Это правда, что при первой встрече ты уложил Бела из парализатора?

Судя по всему, любопытство проявила не только одна сторона.

– Ну да. Это долгая история. С тех пор много воды утекло.

Ее голубые глаза весело прищурились.

– Я так и поняла. Судя по всем рассказам, ты в молодости был совершенно сумасшедший. Встреть я тебя тогда, не знаю, пришла бы я в восторг или в ужас.

Майлз немного поразмыслил.

– Я тоже не знаю.

Губы Катрионы снова изогнулись в улыбке, и она обошла Майлза, чтобы взять с койки складной саквояж для платьев. Оттуда она извлекла толстый сверток ткани серо-синего цвета, отлично сочетавшегося с цветом ее глаз. В развернутом виде это оказался комбинезон из какого-то бархатисто-блестящего материала с длинными манжетами с пуговицами на запястьях и щиколотках, отчего штанины несколько походили на рукава. Катриона приложила его к себе.

– Это что-то новенькое, – одобрительно сказал Майлз.

– Да, в нем я элегантна при гравитации и скромна в невесомости. – Она положила наряд обратно на койку и погладила шелковистый ворс.

– Как я понял, во время вашей прогулки Бел пресек все неприятности, вызванные тем, что ты барраярка?

Катриона выпрямилась.

– Ну, так проблем никаких и не было. К Белу подошел какой-то странный с виду тип – у него длиннющие и тонюсенькие руки и ноги. И с торсом у него тоже что-то странное – уж больно грудь широченная. Я подумала, что он, возможно, генетически сконструирован для каких-то специальных целей или это какая-то хирургическая модификация тела. Наверное, здесь, на окраине миров, можно встретить всякое. Он пристал к Белу, чтобы тот ответил, как скоро пассажирам позволят вернуться на борт, и сказал, что ходят слухи, будто кому-то разрешили забрать груз. Но Бел заверил его – очень решительно! – что с момента ареста судов никого на них не допускали. Думаю, это один из пассажиров «Рудры», обеспокоенный судьбой своего груза. Он заявил, что арестованные корабли подвергаются обыску и разворовыванию докерами-квадди, а это, как ты понимаешь, не больно-то понравилось Белу.