План был хорош, но Куприянов тоже не стоял на месте. И налетел на Багнера и надзирателя, едва тот выхватил пистолет. Толкнув их обоих плечом, Обрубок заставил пятящегося врага потерять равновесие и упасть на спину вместе с заложником. А поскольку Харви придавил его собой, он и глазом моргнуть не успел, как очутился под водой, в крайне невыгодном для себя положении.

Выгодным оно для него уже не стало. Перепрыгнув через Скарабея, Кальтер еще сильнее придавил вертухая к полу. Поняв, что вот-вот захлебнется и утонет, он выпустил Харви, спихнул его с себя и начал вырываться с удвоенной яростью.

— Держи его! — приказал Обрубок Багнеру. Живо сообразив, что от него требуется, Харви тоже упал на противника. Который мог дрыгать теперь лишь одними ногами, но с таким отягощением деваться вертухаю было уже некуда. Да и дрыгаться ему предстояло лишь до тех пор, пока в его легких не закончится воздух. То есть очень и очень недолго.

Между тем Монгол собрался прикончить трофейным ножом третьего надзирателя, что к этой минуте тоже пришел в себя. Однако Штернхейм вновь пожелал сделать это сам и опять же голыми руками. Поэтому Монгол отступил, а Отто взялся душить жертву ремешком шлема, заломив тот назад до упора.

— Погоди, Штернхейм! — окликнул Кальтер главаря Гусей, продолжая удерживать под водой своего брыкающегося противника. — Ты уверен, что не хочешь задать этому парню несколько вопросов?

— Насчет чего? — пожал плечами Отто. — Разве и так не ясно, кто и за что приговорил нас к смерти?

— А если наши догадки неверны и Ковач ведет другую, еще более хитрую игру? Или эти типы вообще нагрянули сюда без его ведома?

— Хм… Ты полагаешь? — Штернхейм ослабил хватку, и ремешок прекратил впиваться жертве в шею. — Ну хорошо, давай спросим ради интереса. Хотя могу поспорить, что мы не услышим от этого ублюдка ничего нового, а только зря время потеряем… Хотя твоя правда: надо бы все же проверить, ошибаемся мы или нет. В бедламе, что здесь творится, надо держать ухо востро. А особенно теперь, когда у нас есть пушки, и мы только что открыли счет дохлым вертухаям…

Аньелло и утопленный Кальтером надзиратель Маринеску — так было написано на бирке его разгрузочного жилета — действительно открыли для выживших искателей черный список, с которым их жизнь в тюряге грозила стать и вовсе сущим адом. Даже хорошенько спрятав трупы, они не избавят себя от подозрений в причастности к их исчезновению. И если Ковач захочет — а он вне всяких сомнений захочет! — то ему не составит труда выпытать из зэков всю правду. В первую очередь, конечно, из Скарабея, да и насчет себя Обрубок был не уверен. Как долго он способен нынче выдержать пытки? День? Два? Неделю?.. Какая разница, если у Ковача есть в запасе уйма времени и он сможет растянуть издевательства над Кальтером не на один год…

Третий вертухай, получивший благодаря Обрубку отсрочку от смерти, был обезоружен, раздет до трусов и скован пластиковыми наручниками, что нашлись в арсенале у Пьетро. Этого бедолагу, за жизнь которого Обрубок не дал бы сейчас и ломаной сигареты, звали Эйтор Рамос, и он был ровесником Багнера. Или даже чуть помладше его. Можно было, конечно, просто взять и спросить, сколько Рамосу лет. Но у Куприянова не было охоты интересоваться этим у человека, который гарантированно не доживет до своего следующего дня рождения. Эйтору повезет, если он протянет еще хотя бы час, и для Кальтера он был уже почти неотличим от трупа. С той лишь разницей, что плавающие неподалеку тела его собратьев не шевелились, а Рамос все еще дышал, моргал и трясся от страха.

Пытать его не понадобилось, так как говорил он много и охотно. Правда, Монгол все равно отвешивал ему подзатыльники, но делалось это чисто для проформы, дабы пленник не расслаблялся и не пытался тянуть время. Единственное, что ему гарантировали, это быструю и наименее болезненную смерть. Что вряд ли его утешило, но ведь он отправился сюда добровольно, поэтому и винить ему нужно было только себя. И еще покойного Аньелло, который завлек Рамоса в эту авантюру. Разве что Пьетро уже ответил за свои ошибки и был глух ко всем обвинениям, которые высказывал в его адрес Эйтор.

— Ну что, ты доволен? — осведомился у Кальтера Отто, когда они, завершив допрос, отошли в сторонку обсудить все только что услышанное из уст пленника.

— Более чем, — ответил Куприянов. — Хотя, конечно, не так, как должны радоваться вы с Монголом. Такая куча оружия на руках, униформа охраны и, главное, электронный ключ старшего надзирателя! Осталось решить, что вы намерены делать со всем этим богатством…

Универсальный ключ-карту от дверей административных уровней «Рифта-75» — вернее, тех помещений, куда у Аньелло был доступ, — зэки добыли лишь с подсказки Рамоса. Отправляясь сюда, Пьетро запрятал этот кусочек пластика со встроенным в него микрочипом в потайной карман на своем форменном поясе. Карман тот был устроен столь хитро, что зэки никогда бы не догадались, что в ремне Аньелло имеется тайник. Зато Эйтор не раз видел, куда его босс прячет свой электронный пропуск. И не преминул рассказать об этом Штернхейму, надеясь, что тот в награду дарует ему жизнь. Слабенькая такая надежда, честно говоря, но другой Эйтору взять было попросту негде.

На этажах, где содержались заключенные, ключ Аньелло не представлял никакой ценности, поскольку все замки там были механическими. Либо примитивными электрическими, которые можно было заблокировать с пульта дежурного. Зато на служебных уровнях этот пропуск мог открыть немало полезных дверей. Разумеется, при условии, что завладевшему им зэку удастся туда проникнуть. Но, в любом случае, искателям достался воистину ценный трофей. Который, вкупе с оружием и униформой, становился еще ценнее, ведь этот набор давал потенциальным беглецам из тюрьмы еще больше тактических возможностей. Правда, лишь на первой стадии побега, потому что вопрос, как им убраться с самого атолла, оставался открытым.

— Тащить все это на нижние уровни не только бессмысленно, но и глупо. Да ты и сам это прекрасно понимаешь, — сказал Штернхейм, кивнув на верстак, где были разложены униформа и оружие. Последнее выглядело впечатляюще: три автомата, три пистолета, по нескольку запасных магазинов к каждому из них, три ножа, три электрошокера, ворох пластиковых наручников и гранаты — дюжина осколочных, шесть светошумовых и шесть газовых. — У меня есть пара мыслей, как грамотно пустить это в ход и приумножить наш арсенал во много раз. Но, разумеется, не здесь, а там. — Он выразительно посмотрел на потолок. — А здесь мы рискуем истратить все патроны и гранаты на отстрел долбаных «крокодилов». И вернемся наверх не только с пустыми руками, без пакалей и оружия, но и с тремя трупами на совести. А такое не простят даже мне, не то что тебе…

Кальтер лишь молча кивнул: дескать, о чем тут спорить — все именно так и будет.

— Но если мы устроим хорошую заваруху, — продолжал Отто, — у нас появится шанс установить на «Рифте» правильные законы и порядки. Или даже захватить катера и вертолет. И это вселенское счастье может наступить для нас лишь благодаря таким вот «артефактам»… — Он вновь указал на оружие. — Только им, а не тем железкам, которые мы искали. Тем более что мы их еще не нашли, да и не факт, что найдем. А если найдем, опять же не факт, что от них будет хоть какая-то польза.