– Понял, выходи. Сейчас я протиснусь, разверну комплекс. Алекс, меняй бригадиршу, - и едва из узкого штрека показалась вся белая от пыли задница и ноги Марты, прямо перед которой спешил убраться с дороги кибер с куском камня в лапках, старик ловко, на карачках полез туда.

Александр взвалил на плечо переносной комплекс и поспешил следом. И едва маркшейдер развернул свою машинерию и высветил новое направление в обход завала, он снова с упрямством вгрызся в породу.

Металлокерамические наконечники истирались прямо на глазах, блоки питания дважды пришлось менять - но уже почуявшие победу люди ещё сильнее налегали, словно это был их последний бой.

И они таки успели - из тёмного и печально затихшего забоя, где едва оставалось хоть немного кислорода в отравленном дыханием и чадом сгоревшей техники воздухе, извлекли двоих рабов-шахтёров и одного гражданина-охранника. Да труп ещё одного горняка, придавленного глыбами и не дожившего до освобождения из каменного плена, Александр вытащил на своей спине. И лишь передав закоченевшее и словно ставшее в посмертии тяжелее окровавленное тело на чьи-то руки, позволил усталости принять себя в ласковые объятия забытья.

Потому-то он и не слышал, как присутствующий при этом гражданин Неронко переглянулся с принявшейся заниматься своими прямыми обязанностями врачевательницей.

– И этот парень бунтовщик? Что-то тут не сходится…

Нет, ну эти мозгоковырятели грёбаные и ахнутые совсем охренели! Ибо в очередной раз Александр пришёл в себя на холодном металлическом столе, и очередной раз в его разуме кто-то беззастенчиво ковырялся. Вокруг головы тускло мерцали венчики каких-то диковинных приборов. Но не оставалось ни малейшего сомнения, что именно от них в мозгах раздавалось то мерзкое шипение, то совсем уж тошнотворное покачивание. Обрывки образов и воспоминаний почти явственно всплывали из глубин памяти к этой равнодушно моргающей короне и по толстым кабелям уносились куда-то за стену.

– Не двигайтесь и расслабьтесь, уже почти всё. Сканирование памяти в общем-то довольно безболезненно, - чей-то участливо-профессиональный голос одновременно и разъяснил ситуацию, и хоть отчасти успокоил.

Ладно - не дезинтегратор, и то слава богу… Потерпим пока.

И человек постарался расслабиться. Тем более что уже знакомые захваты и бандажи весьма надёжно фиксировали его в лежачем положениии. Да и само сканирование закончилось весьма скоро, оставив в гудящей от усталости голове лёгкий звон и отчего-то ощущение умственного перегрева. Потому Александр покорно выпил поданную чьей-то профессиональной и заботливой рукой немалую толику белёсо-прохладного напитка и неожиданно для себя вновь соскользнул в зыбкий сон…

Они просыпались с закатом. Вечно голодные, с неутолимой жаждой живой плоти и восхитительно, пьяняще ароматной человечьей крови - с той жаждой, которую трудно было заподозрить в их изящных телах. И рыскали они в вовсе не непроницаемой для их феерически поблёскивающих глаз темноте, иногда при встрече беззлобно шипя друг на дружку. И нет спасения, коль ты попался на их пути - будь ты застигнутый ночью в дороге сирота или конный, вооружённый до зубов рыцарь. Станешь всего лишь пищей - а истекающая из разорванной клыками шеи кровь - вожделенным лакомством навроде кружки пива в субботу вечером. Ночь всецело принадлежала им - красивым, изящным и смертоносным созданиям. Принадлежала целиком, чтобы к рассвету, уходя в неведомые дали, забрать их с собой - до следующего заката…

Гражданин Неронко выглядел деловитым и невозмутимым. И всё же что-то в его движениях выдавало этакое лёгонькое смущение, когда он подошёл и лично снизошёл до того, чтобы прикосновениями электронной карточки отомкнуть кандалы.

– Алек-сан-дор Найденофф! - сухо и в то же время вежливо объявил он. - С вас сняты все обвинения. Мало того, Республика готова рассмотреть вопрос о возмещении вам морального ущерба из-за неправильного поведения своих Граждан.

И стоящий посреди большого подземного зала Александр, потирая слегка занемевшие запястья, вместо радости обнаружил в себе лишь тоскливую, щемящую тоску. Не так уж сильно грели его откровенно ликующие взгляды собравшихся у дальней стены шахтёров, предводительствуемых неугомонной Мартой. Не умиротворяло некое неуловимое уважение, нет-нет да проскальзывающее во взглядах обоих именитых граждан Фиолко, членов обладающего почти всей полнотой власти Совета.

– Кроме того, я приношу вам свои личные извинения за предвзятость, - вполголоса добавил тощий сыскарь - и неожиданно протянул ладонь. - Кажется, так у вас предлагают мировую?

Хмуро кивнув, механик осторожно, в четверть силы пожал руку, памятуя о тщедушной комплекции аборигенов.

– Ладно… кто старое помянет, тому глаз вон.

Подивившись диковинному образу мышления выходца из неведомого мира, Неронко хмыкнул восхищённо, и отошёл. А Александр подумал чуть, и предложил провести обсуждение насчёт репараций и контрибуций чуть позже.

– Как я подозреваю, там не всё так просто, и имеются деликатные моменты, вовсе не предназначенные для досужих ушей, - произнёс он, заметив среди перешёптывающихся охранников отсутствие миниатюрной и симпатичной, но такой злокозненной стервы как-там-её. Уж догадаться, откуда ветер дует, вовсе и не тяжело, между нами-то говоря…

Пошептавшись, граждане из Совета согласились. И Александр даже приметил оттенок одобрения, проскользнувший во взгляде, коим его смерила холёная целительница. А затем дамочка взяла слово - и стала толкать речь. И в результате выяснилось, что за проявленный героизм, за спасение трёх человеческих жизней и всё такое, с Республики очень крепко причитается. Из толпы шахтёров тут же выдернули смущённую таким вниманием Марту, поставили рядом с насторожившимся в ожидании очередных пакостей механиком. И зачитали указ - дескать, оба провинившихся получают повышение сразу на два уровня. И из касты рабов переходят на почётный и весьма уважаемый уровень Гражданина.

Старший чин из охраны, очевидно предупреждённый заранее, отомкнул у обоих получивших неслыханное возвышение ошейники и забрал их с собой. Если Александр не без удовольствия воспринял это известие, то стоящая рядом бригадирша съёжилась и озадаченно почесала непривычно голую шею.

– Слышь, Алекс, - проворчала она в его сторону дрожащим от волнения голосом. - Ты вправду рождён свободным? И каково оно?

– Тебе понравится, Марта, - шепнул он ей. - Живи, как и жила - по совести. И ничего не бойся.

– Легко тебе говорить, - шахтёрку ощутимо трясло. - А я всю жизнь в рабынях да под присмотром. Эх-х… В клетке оно уже как-то вроде и лучше казалось.

Поинтересовавшись насчёт дальнейших планов, сыскарь кстати добавил, что ему пару дней надо бы ещё кое-в чём разобраться с подоплёкой происшествий - с той стороны. Кивнув, Александр ободряюще похлопал по плечу сконфуженную Марту и ответствовал в том духе, что очень кстати.

– Тут как раз дня за два-три и закончим пласт в нашем третьем забое, а там и покалякаем за жизнь. Ладно, пошли, гражданочка бригадирша, дадим стране руды - хоть хорошей, но много…