Андрей ждал ответа на свой запрос, и от того, насколько быстро он придёт и какую информацию будет содержать, напрямую зависела жизнь Ольги. Или… Нет, об этом варианте развития событий он думать не хотел.

Газатовские парни не знали, куда их босс увёз девушку. Сначала они насмехались над переживаниями Андрея, но после того, как тот применил силу, охотно начали сдавать адреса. Да, он знал, что это запрещено, что слишком много свидетелей превышения им должностных полномочий, что ему это аукнется и весьма скоро, но в этом деле он был замешан эмоционально и ничего не мог с собой поделать. Так не должно было случиться! Но случилось… Он должен был остаться рядом и защитить её, пусть даже ценой собственной жизни. Но защитить. Она ведь такая хрупкая, нежная, ей столько уже пришлось перенести. Газатов не поверит, что она ничего не знает, точнее, поверит не сразу. Сначала будет пытать, выбивая нужную ему информацию. И лишь когда искалечит, уничтожит физически и морально, искалечит душу и тело, лишь тогда он избавится от Ольги, как от ненужного мусора.

Андрей так сильно сжал зубы, что они заскрипели. Этого не должно было произойти. Он не просто потерял свидетеля, он подвёл женщину, которую любит. Любит? Да, сейчас, перед опасностью потерять её навсегда, Андрей мог себе признаться – несмотря на то, что знал её лишь несколько дней, он полюбил Ольгу. Вот только от этого совсем не легче.

Подошёл Семёныч и встал рядом. После нескольких секунд тягостного молчания положил руку на его плечо. Андрей вопросительно взглянул на бывшего начальника, но тот покачал головой. Новостей пока не было.

По названным преступниками адресам тотчас выехали мобильные группы. Поскольку склады и офисы располагались в разных городах, самолично проверить каждый Андрей не мог. Даже в ближайший городишко, где газатовские парни собирались, ожидая своего босса и его команды, Макарову ехать запретили. Теперь о его эмоциональной вовлеченности знала вся команда, а значит, отстранение от этой операции было делом времени. Поэтому Андрей одновременно ждал звонка телефона, и боялся его. Что из Москвы позвонят раньше, и о своём отстранении он узнает раньше, чем сумеет спасти Ольгу.

Ожидание становилось невыносимым. Ну неужели так много времени нужно, чтобы проверить пару адресов? Андрей, сам не замечая этого, оторвался от перил и прошёлся по террасе, сел в кресло, затем вскочил из него и снова подошёл к перилам.

– Что ж они так возятся? – Пробормотал он сквозь сжатые зубы.

– Да перестань, Андрей, они пять минут как выехали, – Семёныч наблюдал за его метаниями, сидя во втором кресле.

Он успел сходить в снимаемый им уже несколько недель домик и переодеться. Также, чтобы скрасить ожидание, он сварил кофе, теперь на столе перед ним стояли две исходящие парком кружки с обжигающе горячим напитком и пепельница, созданная из консервной банки, неровно обрезанной по краям.

Семёныч затушил очередную сигарету и прикурил следующую. Он тоже волновался за Ольгу, а ещё за Макса, с которым успел подружиться, но вёл себя намного сдержаннее и в силу возраста, и понимая, что это ничем не поможет.

Андрей сделал очередной круг по террасе и опустился в кресло напротив Семёныча. Не зная, чем занять руки, мужчина схватил кружку с горячим кофе и сделал большой глоток. Тут же оттолкнул от себя кружку, едва не разлив содержимое по всей поверхности стола.

– Чёрт! Семёныч, что за хрень! Он же горячий! – Андрей обжег язык и нёбо, и горло, и, казалось, весь пищевод, поскольку рефлекторно успел глотнуть.

Подполковник в отставке не рассмеялся, хотя отплёвывающийся кофе Андрей выглядел весьма забавно, он лишь глубоко вздохнул и повторил сказанное им минуту назад.

– Конечно, он горячий, я ж только что его сварил. Андрей, – Семёныч дождался, когда тот поднимет на него глаза и медленно, с расстановкой сказал, – группа выехала несколько минут назад. Новостей ещё просто не может быть. А от того, что ты дёргаешься и накручиваешь себя, хуже только тебе самому.

– Дай сигарету, – вместо ответа попросил его Андрей. И Семёныч достал из кармана пачку и зажигалку.

Они молча курили и смотрели, как над морем медленно занимается рассвет, постепенно меняя цвет наступающего утра с тёмно-серого на просто серый.

Старость никогда не могла понять молодость. Андрей это знал. И слова Семёныча просто не доходили до его мозга, он отказывался их воспринимать. Если бы Андрей мог, он помчался на поиски любимой. Или делал бы что-то, занял себя чем-то, что могло бы помочь ускорить процесс. Но это тихое ожидание сводило его с ума. Поэтому и считается, что ждать суждено женщинам, ведь у них хватает терпения сносить неизвестность и утешать себя надеждой на лучшее. А мужчины созданы для действия, им проще отправиться на край света и совершить подвиг, ну или спасти возлюбленную из лап дракона и увезти её в замок, перекинув через седло белого коня. Этот образ был таким ярким, что Андрей усмехнулся. Но вспомнив, чего именно он ждёт, и что зависит от полученной информации, тут же помрачнел.

Это была без преувеличения самая долгая ночь в его жизни.

6 июня (утро)

Ольга проснулась от того, что тело затекло и потеряло чувствительность. Она пошевелилась, попытавшись сменить позу, и мышцы пронзила резкая боль, когда кровообращение в них начало восстанавливаться. Девушка даже застонала, укладываясь на пол и вытягиваясь во весь рост. Она проделала нехитрую гимнастику, чтобы вернуть подвижность конечностям, и перевернулась на живот.

Ночью Ольга попыталась «осмотреться» в своей тюрьме, это оказалось затруднительным, поскольку в комнате было темно. Нет, не так. В КОМНАТЕ БЫЛО ТЕМНО. Помещение, в котором оставили Ольгу заливала чернильная, первозданная тьма. Если бы Марат не тащил девушку на второй этаж, она б решила, что оказалась в подвале.

Ольга попыталась исследовать комнату наощупь и вскоре нашла окно. То, что это действительно окно, она поняла по занавескам, подоконнику и пластиковым рамам со стёклами. Но из этого окна в комнату не проникало ни грана света. Несмотря на то, что сейчас ночь, над посёлком всё же горели редкие фонари, к тому же светили звёзды. Да и улица из окна должна быть видна, в конце концов. Ну хотя бы двор дома с её машиной. Но из этого окна ничего не было видно. Совсем ничего.

Ольга не могла понять, как такое может быть. Какая-то маскировка? А может быть, это всего лишь иллюзия окна – изнутри стекло, а снаружи сплошная стена?

Так и не разгадав эту загадку, девушка поняла главное – самой отсюда ей не выбраться. Ждать спасения неоткуда. А значит, скоро для неё всё закончится.

Она опустилась на пол, прям там, где стояла, под иллюзией окна и, прижавшись спиной к холодной твёрдой стене, заплакала. От усталости, обиды и неизвестности. Ощущение, что жизнь к ней слишком несправедлива, было таким ярким и сильным. Ведь Ольга не сделала ничего, чтобы заслужить подобный финал. Так она и уснула, а утром проснулась вся разбитая, с отчаявшимся сердцем.