услышали, как кухонные приборы рассыпались по полу и громкий треск, а кот заорал ещё сильнее. Воры редко добывали свой будущий товар здесь, в рабочем квартале Калимпорта, и лишь небесам ведомо, какие ценности они ожидали найти у булочника. Но всё когда-то бывает в первый раз, да и, в конечном счёте, существует и такое явление, как очень глупые грабители.

Подгоняемые адреналином, они добрались до пекарни за несколько минут, уже готовые действовать. Залитые слабым лунным светом улицы, озаряемые трепещущим сиянием размещённых в стратегически важных местах ночных факелов, были почти безлюдными. Несколько зрителей в ночных пижамах, из числа посетителей «Парусов», наблюдали с порогов своих домов напротив. Саша подкралась к двери в лавку и тихо толкнула. Заперто.

Они прислушались. Не было ни грохота, ни звона, лишь один звук – жутковатый вой с подвываниями, который могли бы использовать родители, рассказывая детям истории про привидений. Никогда Вечноязыкие не слышали, чтобы Сдобовой так вопил; звучало как издевающийся над нотной партией альт. Животное было не просто напугано – по скручивающейся спирали оно приближалось ко всепоглощающему кошачьему ступору.

- Они услышали нас! – громко прошептал Виглаф.

- Держись позади, - прошипела Саша вытащив меч и встав в стойку. – Господин Вечноязыкий, пожалуйста, откройте замок.

Торин сунул ключ и провернул; дверь медленно отворилась, из-за чего уровень громкости жуткого воя Сдобового резко вырос. Саша стояла в проёме, напряжённая, готовая дать отпор, в то время как отец юноши быстро заглянул внутрь и потянулся за приготовленным на утро факелом, который он затем передал Виглафу, взяв на изготовку топор.

Перед стойкой было пусто. Спустя несколько секунд внутрь заглянул уже маг с зажжённым факелом, и троица медленно двинулась вперёд, через прихожую к кухне.

Увидев свет, Сдобовой замяукал ещё громче, и все трое подняли взгляд наверх, туда, где на самом верху печей прятался ощетинившийся, сердито шипящий кот. Они проследили за взглядом животного.

Горшки и сковородки, миски и ложки, аккуратно сложенные днём на столах для выпечки, сейчас оказались разбросанными по полу. Деревянная посудина, в которой доходила крошечная буханка Виглафа, валялась на боку пустой.

- Мой хлеб! Они украли мой чудо-хлеб! – прошептал Виглаф.

- И как-то выбрались отсюда, - ответил Торин нормальным голосом. – Спускайся, Сдобовой. Всё в порядке, мальчик.

Но кот не пошевелился. Саша подняла руку.

- Я вижу чью-то спину. Там, - Виглаф поднял факел выше, и вся компания разглядела кривую фигуру, скрючившуюся сразу за столом. – Выходи, - приказала воительница. – Всё кончено. Сейчас же!

Ответа не последовало. Вечноязыкие и Саша опасливо приблизились к затаившемуся силуэту. Когда они обогнули стол, Сдобовой внезапно перепрыгнул через головы, одним прыжком долетев до стола, оттуда соскочил на деревянный пол и стремглав исчез за дверью.

Но за столом никого не было. Никого и ничего.

Кроме одного предмета.

Вытянутого куска теста кремового цвета – размером с самую большую из собак, что можно найти в Калимпорте.

Высотой оно едва достигало уровня стола для выпечки – итого размером с пол-Виглафа. В длину же – в два раза больше. Шмат оказался зажатым в узком пространстве между столом и камином.

- Бабушка родная! – воскликнул Торин.

- Чудо-хлеб! – восторженно пролепетал его сын.

Саша коснулась этого огромного холма кончиком меча, и он с лёгкостью погрузился внутрь, издав влажный хлопок, когда прорезал пузырь воздуха, из-за чего в девушку полетели брызги и маленькие кусочки. Белокурая девушка извлекла оружие; клинок был весь покрыт густоватой субстанцией.

Висевший около печи тяжёлый горшок опрокинулся с оглушительным дребезжанием. Саша и Торин обернулись на звук, но Виглаф всё ещё благоговейно наблюдал за чудом.

- Виглаф, - позвала Саша.

- Так вот как они накормили всех людей в Год Голода, - догадавшись, ликовал он.

- Виглаф, - повторила Саша.

- Прощай, голод. Прощай, неурожай.

- Виглаф! – крикнул, наконец, Торин.

Виглаф повернулся.

- Сын, оно всё ещё поднимается.

Масса уже пробилась дальше к печам. Теперь она почти поглотила металлический вертел, который удерживал над огнём котёл с водой. Троица резко развернулась. Жуткий курган уже возвышался над выпекательным столом на целый локоть. Когда люди стояли молча, то могли даже видеть, как тесто тихо, неумолимо прибывает, словно воды реки на отмель при наводнении.

- Так, давайте тогда уберём его отсюда, - предложил Виглаф и засунул руки в гору теста по локоть, а потом вытащил большую охапку вязкого вещества. Следы от его рук исчезли за секунды, опара поглотила их, а ещё юноша ощутил, что липкий шар, который он держал, увеличивается в размерах, раздуваясь, словно овечье вымя. И скорость всё увеличивалась. Он швырнул ломоть-великан обратно во всё ширящееся месиво.

- Следующая мысль? – подняла одну бровь Саша.

- Сколько времени эта штука здесь настаивалась? – спросил Торин.

- Два, три часа? А что?

- Сколько времени она ещё будет подниматься!

С возросшим ужасом группа уставилась на хлебную гору. Теперь её рост было легко отследить. Тесто ползло мимо каминной решётки у дальней стены – медленно, со скоростью улитки, просачиваясь через прутья словно мягкий сыр, нависая над тлеющими углями. А на противоположной стороне, около стола для выпечки, куча уже почти была размером с Сашу, терпеливо обволакивая мебель, прокладывая путь в любое незаполненное пространство.

- Нужно уходить, - сказала воительница. – Пока ещё можем.

Они осторожно обошли растущий холм, прижимаясь к дверцам печи, которые скоро тоже покроет тестом, бочком пробираясь к пространству перед стойкой, к счастью, пока ещё чистому. Чувствуя себя свидетелем столкновения экипажей, Виглаф боролся с извращённым восхищением – он просто не мог отвести взгляд от безумной картинки.  Из безопасности, остановившись за пределами входа в отдел, где работают хлебопёки, они беспомощно наблюдали, как тесто ширится во все стороны, ища границы того странного «горшка», в котором находилось. Теперь оно стало выше любого из них и пучилось к потолку и к стенам. Основательно погребя под собой угли, гора теперь подымалась к каминной трубе. В первый раз за всё это время отступающая к двери троица ощутила слабый запах выпечки.

- Самовыпекающийся хлеб! Ему даже огонь не нужен! – изумлённо выдохнул Виглаф.

На улице народу стало больше; Гарадель позвала стражу, и теперь двое вооружённых офицеров ночной смены были готовы задержать ворьё. Но прежде чем Виглаф и другие смогли что-либо объяснить, багровый, шипящий уголёк упал откуда-то сверху и шлёпнулся юноше на ногу. Он отпрянул и побежал по улице, судорожно что-то бормоча мерцающим факелам и