Вот и приходится уже третий год кряду, аж с четвертого курса, заниматься ненавистной обналичкой и терпеливо сносить выходки дурнохарактерного Григория Олеговича. И убеждать молодых-глупых (в общем, таких же, как она!) бизнесменш в том, что семь процентов комиссии – это «стандартное по Москве вознаграждение».

А девочка-коммерсантка – вот дерево! – с ней даже не спорит. По физии видно, что в диком расстройстве, – однако нет бы поторговаться, только покорно кивает: «Ну что ж, пусть будет семь, раз положено...»

«Недолго тебе бизнесменшей быть, – не без злорадства думает Валя – и в этот момент чувствует себя вовсе не на свои юные годы, а усталой и старой. – Сожрут, как ягненка, в три секунды...»

Впрочем, какие, как говорит тот же шеф, из девок коммерсантши?

– В жены годитесь, в секретарши. Ну и, – сочувственный взгляд на подчиненную, – в менеджеры, как ты. А бизнес бабам строго противопоказан.

Ей же, Вале, даже женой, наверно, не стать. И уж тем более не сделаться любимой секретаршей – коим нынче полагается иметь ноги от ушей, глаза-озера и бюст размером от третьего.

А у Вали с внешностью, прямо скажем, средненько. Даже не просто «средненько» – уродка она, и все тут. Или, как доброжелатели говорят, «красива, но специфичною красотой». Если кому-то, конечно, нравится крохотный росточек, минимальные сиськи и мелкие черты лица. Как Петька, друг детства, шутит: «Ты, Валька, мечта пенсионера! Старички, они маленьких, худеньких, как бы подросточков, любят!»

Хоть и обидно слышать, но Петька правду говорит – такие, как она, одним извращенцам и нравятся. А нормальные, не педофилы, мужики разве оценят – рост в метр пятьдесят семь? Фигурку – как у оловянного пупсика, без единой выпуклости? Ну а лицо (нос острый, губы тонкие, единственная «толстая» деталь – стекла у очков, потому что зрение минус пять) вообще ниже всякой критики. И пусть еще один друг детства, Степка, хоть обкричится, что она «девочка-дюймовочка, лютик-семицветик», Валя свою внешность все равно лютой ненавистью ненавидит. И когда удастся сбежать от Григория Олеговича с его «протонами» и найти нормальную работу, – сразу начнет деньги копить. Не на пластику, конечно, но на операцию, чтобы от очков избавиться – Валя читала, что сейчас по новой методике глаза безо всяких разрезов-наркозов, просто лазером можно вылечить... И в хороший спортклуб пойдет – она о таких в светской хронике по телику смотрела. Диво дивное, чудо чудное – целые комнаты мудреных тренажеров, да с дисплеями, под потолком кондиционеры, а при каждом посетителе – личный внимательный тренер. В таких условиях «лепить фигуру» – одно удовольствие, не то что в «качалке», куда она вместе с Петькой и Степаном ходит. А тут хоть все трое и стараются, – парни штанги тягают, а Валя – двухкилограммовые гантельки, – но толку пока чуть. Ни мужики Рэмбами не стали, ни у нее даже толики милого мужскому глазу мясца не наросло...

Одна радость – тренировки проходят в хорошей компании. И оптимист Степан подругу заверяет:

– Все, Валька, у нас впереди. И мы с Петюней качками станем, и ты – Шэрон Стоун, и разбогатеем все трое, и мир посмотрим, аж до самих Мальдивов доедем...

– Насчет Мальдивов не знаю, а уж до Колымы с Сахалином – наверняка, – тут же подливает дегтя пессимист Петр.

А Валя поглядывает то на одного, то на другого и благодарно думает: «Классно все-таки, что у меня такие друзья!»

Дружить с мальчишками она начала с самого детского сада – а что еще оставалось, когда тебя чуть не с пеленок именуют не «ангелочком», но – «маленьким чертиком»? Где «войнушка» – там всегда и Валя, где опасная экспедиция по чердакам-подвалам – тоже, и даже абсолютно мужской спорт футбол без нее не обходился. Зато подаренные куклы без употребления пылились на дальних полках шкафа.

И с годами интерес к типично мужским занятиям только креп – в лебедя-то прекрасного, как обманывали сказки, превратиться ей все равно не удалось... Так что мальчишки фанатеют от карате – и Валя тоже шьет себе кимоно и упрашивает тренера взять ее в секцию. Парни дружно двигают в подростковую автошколу, на водителей «зилков» учиться, – и она с ними... Не на шутку обеспокоенная мама даже водила ее кровь сдавать – нет ли в организме излишка мужского гормона тестостерона?

Но анализы оказались в норме, поэтому пришлось мамочке просто смириться, списать Валины пристрастия на особенности характера – и на неудачную внешность. И терпеливо ждать, пока дочка наконец влюбится в кого-нибудь из подросших участников детских игр.

Любовь, разумеется, нагрянула – как и положено по всем канонам, в старших классах школы. Вроде обычный день тогда был, и времяпрепровождение типовое – Валя вместе с закадычными друзьями Петром и Степаном готовилась к городской контрольной по геометрии. Степка сердито, то и дело кусая кончик линейки, рисовал пресловутые равнобедренные треугольники, а Петя, развлекаясь, вписывал в них карикатуры на Горбачева, Ельцина, Лигачева и прочие страшные рожи... и до какого-то момента Вале было просто хорошо с ними обоими – такими разными и уже такими родными. А потом вдруг она случайно, когда тот не ожидал, взглянула на Степку. И неожиданно рассмотрела – будто впервые его увидела. Ведь он не просто «свой парень», балагур, насмешник и частенько нахал. У него, оказывается, изумительные глаза – в бахроме длинных, будто у девчонки, ресниц. Густые и диковатые, как у древнего человека, брови. А рот с забавно изогнутой, будто прихотливое коромыслице, верхней губой. Руки – с сильными и одновременно тонкими благородными пальцами...

Валя так и опешила: застыла, оцепенела. Настолько глупо, наверно, выглядела, что оба, и Петр, и ни о чем не подозревающий Степан, перепугались, затормошили ее, а услышав Валин ответ («что-то голова закружилась») – тут же в два голоса взялись клясть математичку, которая своими бесконечными контрольными даже самых железных девчонок до мигрени доводит.

...С тех пор прошло, мама моя, семь лет. Степан остался таким же красивым и по-прежнему был рядом. Даже армия (у мальчишек) и ее институт друзей детства не разлучили. Она ездила на присягу – к обоим, и писала письма – тоже обоим. А когда парни вернулись, неожиданно выяснилось, что всех студенческих пирушек Вале куда милее посиделки в родном дворе в привычном, проверенном годами составе. А о своей любви она – воспитанная на принципах, что первый шаг всегда обязан сделать мужчина, – Степану не рассказала.

Валя не сомневалась: Степа, такой умный и тонкий, конечно же, понял, что школьная подруга, свой в доску парень, испытывает к нему иные, совсем отличные от дружеских чувства. Но сам он ни о какой любви ей не говорил – просто был подчеркнуто заботлив и вежлив. А гордая Валя его ни о чем не спрашивала и в своих чувствах не признавалась: считала, что глупо. Взять ту же Скарлетт О’Хара из недавно изданной книжки «Унесенные ветром». Ну вывалила она перед Эшли самое сокровенное – и чем все потом кончилось? Так что Валя ошибок Скарлетт не повторяла и молчала партизанкой. А их общий друг Петя – он, конечно, тоже улавливал, что флюиды в их компании искрят непривычные, – то и дело фыркал, когда вдруг замечал, как Степан, например, Вале сумку с картошкой из магазина тащит. Или, вместо того чтоб по-дружески перекинуть через стол коробок, галантно подносит ей спичку...