Однако я, появившись там чуть свет, никого не обнаружил. И ничего. Потеки крови с шеи алебастровой пионерки были кем-то аккуратно смыты. Залитая кровью трава – там, где рухнула подстреленная мною тварь, – вырвана с корнем. Исчезли даже стреляные гильзы от моего карабина, сколько ни искал – не нашел ни одной. Равно как и гильз от «парабеллума» Синягина – если допустить, что ночью стрелял именно он.

Но всё-таки полностью следы не уничтожили.

Во-первых, осталась цепочка небольших кровавых пятен, не замеченная мною в темноте. Широкой дугой огибала школу, становилась всё менее заметной и пропадала. Кровотечение у существа прекратилось на удивление быстро. Факт сей наводил на нехорошие подозрения, но сам по себе ничего не доказывал – бывает такое и с человеком, и с животными: вокруг обильно кровоточащей, но неопасной для жизни раны мышцы напрягаются, пережимают сосуды…

Во-вторых, осталась дыра в ограде, проломленная второй тварью. Давно не крашенные бруски, составлявшие данную фортецию, снаружи выглядели подгнившими, но сердцевина дерева оказалась достаточно прочной. Версия о людях, вырядившихся в звериные шкуры, тут же приказала долго жить. Никакой человек на этакий лихой таран не способен. Ну разве что борец-сумотори в пару центнеров весом, умудрившийся разогнаться до скорости спринтера-чемпиона.

В-третьих, на расщепленном дереве ограды осталась прядка шерсти крайне интересной масти – волосы длинные, бурые, но на концах почти белые, словно поседевшие…

Всё. Улик набралось достаточно. В обязанности резидента не входит самолично выслеживать и уничтожать клыкастую нечисть, объявившуюся на его территории, – на то существуют полевые агенты. Задача резидента Хантера – вовремя протрубить тревогу. Что я и сделал – вернувшись с места происшествия, быстро отослал Шмелю рапорт с приоритетом «три стрелы».

Боюсь, стиль и логика послания получились несколько сумбурными, выбирать выражения было некогда – очередной спутник связи выходил из зоны приема…

Оставалось подождать, пока сработает отлаженный механизм тревоги первой степени: в Лесогорск срочно, по воздуху, перебросят пару полевых агентов с переданными им во временное подчинение ребятами из личного звена Шмеля.

Ожидать их прибытия сложа руки я не собирался. Вызванная подмога должна получить как можно больше информации о противнике.

Мне предстояло локализовать местонахождение тварей – на сей счет уже сложилась достаточно очевидная версия.

Предстояло выяснить как можно больше про два убийства – резидента Вербицкого и его приятеля Синягина.

Наконец, надо было осторожно нащупать ниточку, ведущую к засевшей в филиале крысе. О ней в своем сообщении я не упомянул ни словом. Пусть чувствует себя в безопасности… Утаить рапорт, помеченный значком высшего приоритета, нет власти ни у кого. Даже у Шмеля.

Я прекрасно понимал, что, как только здесь появятся полевые агенты, первую скрипку в расследовании начнут играть они. И старался успеть сделать как можно больше до их приезда.

Но визит к старлею Кружакову не очень-то обогатил меня новой информацией. Зато на горизонте появилось третье убийство. Нет, не совершенное агентом Хантером неумышленно, в ходе вынужденной самообороны.

Всё дело в том, что Ваську-Колыму в основание черепа вчера я не бил. И головой при падении ни о что твердое он не ударялся.

Убил Колыму кто-то другой – вполне обдуманно и целенаправленно.

Или в райбольнице, или в следственном изоляторе.

3

Сказав дяде Грише, что незамедлительно отправлюсь к нотариусу, я не соврал. Но утверждение в правах наследника заботило меня в последнюю очередь. Причина была в ином – резиденту Хантеру вконец опостылело ходить пешком по широко раскинувшемуся Лесогорску.

Решить проблему помогла случайность. Когда я возвращался из утреннего похода к школе, к теткиному дому подкатил «уазик» – изрядно потрепанный жизнью, но на вид вполне способный самостоятельно передвигаться. Из машины выскочил парень лет тридцати, бодро взвалил на плечо здоровенную коробку и потащил в дом.

Но меня заинтересовал не этот персонаж весьма редкой для Лесогорска возрастной категории, а лист бумаги, изнутри прикрепленный к лобовому стеклу «уазика». На нем крупными неровными буквами было выведено: «Продается». Чуть ниже цифра: 3000. И провокационный вопрос-предложение: «Поторгуемся?»

Валюта, в коей надлежало исчислять запрашиваемую сумму, не указывалась. В долларах получалось дороговато, в рублях – баснословно дешево. Заинтригованный, я подождал парня.

Выяснилось: Валерию – так звали моего нового знакомого – повезло несказанно. Его дядя, работавший на «Норильском никеле», помог устроиться туда же и племяннику. И тот сейчас готовится к переезду, срочно распродает ненужное барахло.

– Ну и зачем мне в Норильске эта таратайка? – риторически спросил Валера. – Знаешь, какая у меня там будет зарплата? Не поверишь.

И он назвал цифру. Я поверил-таки, но с трудом. Да-а, плавить никель куда выгоднее, чем служить резидентом Конторы…

Торг не затянулся. Договорились встретиться через пару часов у нотариуса и оформить генеральную доверенность. В финале разговора я с трудом отбился от попытки всучить мне по столь же бросовой цене холодильник.

4

Став автовладельцем, я первым делом окрестил свое приобретение Росинантом – люблю литературную классику.

Вторым делом не удержался – проверил ходовые качества рысака. От души газанул по длинной и пустынной улице Баймеджона. И тут же едва не угодил в аварию… Вообще-то странно. Давно замечено, что в маленьких городках культура вождения куда выше, чем в больших городах. У нас в Екатеринбурге бедняги пешеходы едва успевают выскакивать из-под колес выполняющего правый поворот транспорта. А в таких вот Лесогорсках водители законопослушно давят на тормоз, стоит пешеходу сделать шаг с поребрика. Тем более странной выглядела манера езды водителей двух джипов с тонированными стеклами: не притормаживая, они вылетели на хорошей скорости с второстепенной дороги и в считанных сантиметрах разминулись с Росинантом. Да и модели машин – «Гранд-Чероки» и «Мицубиси-Паджеро» – казались совершенно не характерными для Лесогорска, на улицах которого преобладали древние «москвичи» да «жигуленки». Джипы, пусть и не самые навороченные, выглядели здесь чужыми и чуждыми, как летающие тарелки галактических пришельцев. На таком транспорте и с такой манерой езды по родному Екатеринбургу раскатывают «уралмашевские» и прочие коротко стриженные личности, мнящие, что круче их нет никого на свете. Неужели и в Лесогорске обитают братки? Так ведь не развернуться им тут по-настоящему… Какой бизнес в Лесогорске можно всерьез доить? Единственное функционирующее предприятие – камнедобывающий карьер, едва сводящий концы с концами? Или какую-нибудь тетю Варю, разгородившую пополам свою выходящую на улицу Баймеджона избу и устроившую кафе? Зашел я в такое «коммерческое заведение» – приготовленные на домашней плите пирожки и блинчики оказались на диво вкусными. И на диво дешевыми. Долю братков в цены хозяйка явно не закладывала. Пожалуй, кто-то из здешних уроженцев вернулся показать друзьям детства, каким сильно крутым стал он в Красноярске или Томске…