Юзеф потянулся к телефону, считая разговор законченным. Однако, когда за Лесником закрылась дверь, передумал. Вновь пододвинул к себе последний документ – тот самый, с пометками красным карандашом. Написал несколько строк быстрым почерком, нажал кнопку, вызывая референта…

В любом случае Инквизиция уже выиграла. Несмотря на всё дикое напряжение последних суток – сомнений в исходе схватки нет. Военный переворот летом этого года не состоится. И финансовый кризис, и кризис правительственный, и что там еще планировал покойный Буланский – не состоятся. Разрозненные эргастулы действуют без единого плана и руководства, спонтанно, никак не синхронизируя действия во времени, вступая в бой, когда на другом участке сражение уже проиграно… Они обречены. И можно бросить быстрый взгляд назад – проверить, что творится за спиной. Потому что самое опасное сейчас – получить предательский удар от своих…

Через пару минут Юзеф уже говорил в телефонную трубку:

– Алладин? Да, знаю, молодец… Но расслабляться не время. Через два часа борт в Казань. Спецрейс для твоей группы. Так что изволь прибыть за инструкциями… Что? Подкрепления? Алладин… кому сейчас легко? Лесник третьи сутки не спит, потерял половину личного состава – и не ноет, подкреплений не просит. Стась разве только девчонок-секретарш в бой не послал – и тоже не жалуется, работает. Один ты как сирота горемычная… Всё! Жду через тридцать минут! Поспишь по дороге!

Машинописный текст без начала и конца из архива Синягина

(титульный лист отсутствует. Автор неизвестен).

…в основном в записках посещавших Русь иностранцев. Для кителей Европы «медвежьи потехи» были весьма необычным зрелищем.

Горсей, английский торговый представитель при дворе Иоанна Грозного, весьма подробно описывает подобные развлечения русского самодержца. Например, гладиаторские схватки опальных царских слуг с медведями. Посол приводит случай, как нескольких прогневавших царя монахов, вооружив коротенькими (5 футов) копьями, отправили биться один на один с голодными и разозленными зверями. Все бойцы оказались в результате растерзаны, но один умудрился перед тем заколоть косолапого.

Нередко людей для развлечения Иоанна Васильевича зашивали в медвежьи шкуры и травили собаками. Именно так, по версии одной из хроник, был растерзан архиепископ новгородский Леонид…

В Александровской слободе, у царского дворца Иоанна Грозного, перед входом несли караульную службу четыре свирепых «сморгонских медведя». Своих пропускали, на чужих бросались… Подобным же образом опричники обошлись с главой земской Боярской думы князем Милославским. У крыльца его терема были привязаны голодные топтыгины (тоже сморгонские?) – входить и выходить приходилось через заднее окно. Впрочем, Милославский остался жив – произошедшее можно рассматривать как добродушную шутку Грозного.

Термин «сморгонские медведи» нуждается в пояснении.

До конца XVIII века в Белой Руси (находившейся в то время в составе Речи Посполитой) в местечке Сморгонь функционировала так называемая Медвежья Академия – заведение, где профессионально дрессировали медведей. «Выпускники» вызывали такое изумление сообразительностью и чисто человечьим умом, что не раз высказывалось подозрение: в медвежью шкуру зашит человек… Неоднократные проверки не доказали справедливости домыслов.

В России до 30 деревень кормились исключительно «медвежьим промыслом», регулярно закупая медведей за границей, в Сморгони. Очевидно, в неволе сморгонские медведи не размножались либо секреты их дрессировки оставались исключительной собственностью сморгонцев… Известно, что касты «медвежьих скоморохов» всегда были весьма замкнутыми, наследственными.

Не всегда сморгонские медведи отличались столь свирепым нравом, как любимцы Иоанна Васильевича. Знаменитый раскольник протопоп Аввакум в своем «Житии» пишет, как изгнал из села под Нижним Новгородом «плясовых медведей». Причем с двумя медведями схватился врукопашную, одного «ушиб», другого «отпустил в поле». Странные там оказались медведи… Совсем не хищные. Очевидно, в Сморгони существовали различные методики дрессировки зверей – в зависимости от того, для каких целей они предназначались.

Известно, что выступавшие на публике с уморительными трюками сморгонские медведи находились среди густой ярмарочной толпы без ошейников и намордников, заходили вместе со своими вожатыми в кабаки и на постоялые дворы – и посетители этих заведений ничего не имели против такого соседства.

К сожалению, секреты Сморгони утеряны навсегда, а современная дрессировка медведей не идет ни в какое сравнение со сморгонской. В цирках косолапые выступают с малозаметными намордниками, когти сточены до основания. В мемуарах известного артиста Никулина упоминается характерный эпизод: в цирке на Цветном отмечали какой-то праздник, и не совсем трезвая воздушная гимнастка попыталась угостить «дрессированного» медведя куском торта сквозь решетку клетки. Эксперимент закончился плачевно – девушка осталась без кисти руки…

В середине XVIII века конкуренцию Сморгони пытались составить монахи Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Сохранилось имя одного из исполнителей, непосредственно работавшего со зверями – келейник Карпов. Церковным иерархом, выступившим инициатором этой затеи, был архимандрит Феодосий. Последнее достаточно удивительно, если учесть, что Православная церковь всегда резко отрицательно относилась к «медвежьим потехам». (Рукописное примечание Синягина: Нашел чему удивиться! Лучше бы вспомнил, кто квартировал тогда в лавре!)[3]Но подвизавшиеся в роли укротителей церковники заметных успехов не достигли.

Дальнейшая же судьба Сморгони оказалась печальной. После раздела Польши и присоединения Белой Руси Сморгонская Академия просуществовала недолго. В начале XIX века упоминания о ней исчезают из хроник и документов эпохи. Судя по всему, учебное заведение, выпускники которого вызывали недовольство и церковных, и светских властей, было насильственно уничтожено.

Очевидно, либо у Сморгони существовали филиалы, либо владеющие старинными секретами дрессировки люди продолжили свое дело где-то в новом месте – окончательно медвежий промысел в России не заглох, продолжаясь и в первой половине XIX века.

По крайней мере в 1866 году Комитет Министров опубликовал положение «О воспрещении промысла водить медведей для забавы народа», а Сенат провел соответствующий указ. Воплощали в жизнь правительственные директивы крайне жестко: в 1867-1871 годах только в западных губерниях Российской Империи истребили в общей сложности несколько сотен дрессированных медведей. Для масштабной акции были задействованы силы полиции, жандармерии и даже армии.

На этом история уникальной, известной только в России методики дрессировки прекращается – отдельные «медвежьи вожатые», продолжавшие на свой страх и риск заниматься привычным делом до начала Первой мировой войны, действовали под постоянной угрозой полицейских санкций, а уровень дрессировки их зверей уже…