– Ну, вроде все. Большое вам спасибо. Есть какие-нибудь вопросы к нам? – осведомился Кейт.

– Нет, кажется, вы ничего не упустили.

Эй, финишная ленточка еще не порвана! Ни одного вопроса? Никуда не годится. Они сразу поймут, что ты места себе не находил в ожидании собеседования. Фраза о каких-нибудь вопросах используется для разрядки обстановки, это все знают.

– Ну, разве только…

– Да?

– Разве только о рубашке… Где вы купили себе такую рубашку, Кейт?

– Эту? Я… э-э… не знаю. Жена покупала.

– Очень красивая. Мне нравится… этот голубенький оттенок.

– Если хотите, я могу ее спросить, где она купила.

– Правда? Вот здорово! Огромное спасибо. Здорово.

Ладненько, этот блин, похоже, вышел не комом. Но хватит ли того, что я наговорил?

– Когда вы планируете объявить о назначении?

– Мы собираемся принять решение до конца дня, – торжественно произнес Кейт. – Вы о нем узнаете не позднее завтрашнего утра.

– Хорошо. Отлично. Ну, тогда… Отлично.

Я истово пожал всем руки и, как и положено кандидату на должность менеджера, попятился задом к выходу из кабинета, перемежая легкие поклоны россыпями благодарностей. За дверью сидел очередной кандидат, он нервно тер большим пальцем ладонь. С этим соперником я был знаком – старший техник с факультета биологии.

– Привет, Тони. Ты следующий?

– Да, вроде того. Нервничаю, черт…

– Не волнуйся. Все будет в порядке.

Показав Тони большой палец, я двинул по коридору. О том, что у него расстегнута ширинка, я не стал упоминать.

Сидеть на работе в костюме и ждать собеседования – неудобно и неприятно, но торчать в костюме после собеседования – во много раз хуже. Все, даже студенты, видят, что ты еще не распрощался с надеждой сделать карьеру. В костюме ты будто голый. Однако самое скверное – знать, что ты пролетел мимо новой должности, но все равно досиживать рабочие часы в таком виде. Костюм превращается в белый флаг, выброшенный потерпевшим жестокое поражение. Человеку, получившему отказ, да еще и одетому в костюм, никто из коллег не осмелится посмотреть в глаза.

Я вернулся в свой офис и попробовал заняться чем-нибудь полезным, но чувствовал себя как водитель, передвигающийся в сплошном тумане. За что бы я ни брался, любое занятие быстро и незаметно перетекало в сбивчивые мысли о том, что я мог бы сделать или сказать лучше. Открывал сообщение на экране, начинал читать первую строчку, но к последней строке уже беседовал с воображаемым начальником о своих заслугах. Приходилось возвращаться в начало и опять читать, но всякий раз, когда я доходил до конца сообщения, не мог вспомнить прочитанное – в голове крутились только собственные блестящие несказанные фразы.

В этом лихорадочном бездействии, бормоча себе под нос, я провел два с половиной часа, пока не зазвонил телефон. Звонили по внутренней линии.

– Алло? Пэл слушает.

– Привет, Пэл. Это Кейт. Не могли бы вы спуститься к нам на минутку?

Голос Кейта ничего не выдал – сплошной официоз.

– Конечно. Никаких проблем, – с энтузиазмом и готовностью откликнулся я. Если поначалу они хотели отдать должность кому-то другому, то, услышав мой бодрый голос, глядишь, и передумают. «Ух ты! Он сказал „никаких проблем“ – может, его назначим, а?»

Подойдя к двери кабинета, я громко, мажорно постучал и, когда Бернард открыл дверь, с лучезарной улыбкой и вежливым приветствием шагнул через порог. (Они хотели отдать должность другому, но, учитывая мой дружелюбный веселый нрав… и т. д. и т. п.) Клер Макмиллан уже ушла. Кейт сидел на прежнем месте, перебирая какие-то бумаги. Бернард, открыв дверь, не сел в кресло, но принялся расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы и тихонько издавая звуки типа «пам-пам-пам», – видимо, хотел напеть мелодию, но счел ее недостойной публичного исполнения.

Я не знал, то ли стоять, то ли садиться. Ни Кейт, ни Бернард не подавали мне никаких знаков. Поколебавшись несколько секунд, я начал опускаться на стул, как вдруг Кейт резко воскликнул: «Так!» Пришлось, к чертям собачьим, сделать вид, будто я согнулся, чтобы почесать лодыжку. Я мог бы сохранить вид уверенного в себе человека, если бы не задержался взглядом на лице Кейта, когда он внезапно оторвался от бумаг. В результате я, так и не дотянувшись до лодыжки, потерял равновесие, повалился вперед и хлопнулся лбом о столешницу с самым громким и звучным треском, который мне когда-либо приходилось слышать.

– Ай-ай-ай, – сочувственно воскликнул Бернард. – Вы не ушиблись?

– Нет-нет, не ушибся, – улыбнулся я ему из-под мышки. Выпрямляясь, я постучал себя по лбу, демонстрируя, что лоб у меня на удивление крепкий и что мне ни капельки не больно. И чуть не взвыл от боли.

– Вы точно не ушиблись?

– Нет, ничего страшного.

– Так. – начал еще раз Кейт. – Пэл, мы решили… Вы действительно в порядке?

– Лучше не бывает.

Я чувствовал, как на лбу со скоростью два дюйма в секунду набухает огромный алый пульсирующий рубец. Если проследить за взглядом Кейта, становилось ясно, что он обращался не ко мне, а к рубцу.

– Хорошо… Пэл, мы решили предложить должность мукзэпоя вам.

– Отлично. Просто превосходно.

– Прекрасно. Будем считать, что получили ваше согласие. Мы вами довольны, и я уверен, что учебный центр в вашем лице обретет ценного работника, как нельзя более соответствующего этой должности. При обсуждении вашей кандидатуры были возражения, но это теперь неважно. Главное, что ваше назначение позволит быстро заполнить вакансию. Поздравляю.

– Да, поздравляю, – эхом отозвался Бернард.

Я развернулся в его сторону:

– Спасибо.

Голова у меня слегка кружилась, и резкий поворот только усугубил дело.

– Вы действительно не ушиблись? У вас зрачки расширены.

Кейт вздохнул:

– Проснись, Бернард. Это действие атропина, забыл уже?

– Да, – подтвердил я, – это от апротина.

Я снова повернулся к Кейту. Он откинулся в кресле и произносил речь, дирижируя себе шариковой ручкой:

– Официально на должность мукзэпоя вы будете утверждены со следующего месяца. Поскольку вы новичок в этой должности, платить вам будут по низшей ставке, но зарплата ежегодно пересматривается. Вам, полагаю, ясно, что иной подход был бы неправильно понят остальными коллегами?

– Само собой, – согласился я.

Кейт то появлялся, то пропадал. Сначала меня это не беспокоило, но потом я сообразил, что это мое сознание то появляется, то пропадает.