– Ты смотри мне со своими загулами! Ты мой характер знаешь.

– Ты за Мартой лучше смотри, а я сама за собой смотреть буду.

– Прежде чем с кем-либо шуры-муры крутить, ты сначала меня с этим поганцем познакомь, и я тебе сразу скажу, стоит с ним время терять или нет.

– Именно так я всегда и делаю.

Славка с подозрением посмотрел на бинт на руке и сурово спросил:

– Что у тебя с рукой?

– Упала, вот что.

– Это как же надо было упасть, чтобы так пораниться?

Я опустила глаза и постаралась перевести разговор в безопасное русло.

– Слава, может, кофе хочешь или поесть?

– Ты мне зубы не заговаривай. А ну, развяжи бинт.

– Зачем? – растерялась я.

– Хочу посмотреть рану.

– Да пошел ты! Ты что, мне не веришь?

– Я твою хитрую натуру знаю. Это ты своих друзей разговорами лечи, а меня не надо. Последний раз спрашиваю, что с рукой?

– Упала.

Брат встал и схватил меня за руку. Я взвыла:

– Пусти, дурак, больно!

Не обращая внимания на мои вопли, Славка развязал бинт.

– Это же пулевое ранение!

– Я не знала.

– Прекрати немедленно! Иначе я возьму ремень и выпорю тебя как следует! Я смотрю, ты слишком самостоятельная стала в последнее время! В больнице была?

– Нет.

– Так поехали.

– Зачем? Это сквозное ранение. Пуля навылет. Рану мне обработали.

– Нельзя обрабатывать огнестрельную рану кустарным способом. Запомни.

– Зачем мне запоминать?! Надеюсь, каждый день в меня не будут стрелять.

– Даже те, кому нельзя показываться на людях, кто в розыске, и то обращаются в больницу, получив ранение, потому что при таких делах требуется квалифицированная врачебная помощь. У тебя может начаться заражение крови.

От последней фразы у меня потемнело в глазах.

– А как же на войне? Санитаров на всех не хватало, а ранен был каждый первый. Люди сами раны перевязывали и ничем не обрабатывали.

– Слава Всевышнему, мы не на войне, поэтому давай ключи от машины, я отвезу тебя в больницу.

– Там вопросами замучают. Сообщат в милицию.

– Я отвезу тебя туда, где не задают вопросов и никуда не сообщают.

– У тебя есть свой врач, которому ты доверяешь?

– Есть.

– Я тоже знала хирурга, которому доверял один человек, только этот хирург оказался обычным дерьмом…

– Хватит рассуждать. Поехали.

Через полчаса мы сидели в частной клинике в кабинете хирурга. Врач внимательно осмотрел руку и улыбнулся:

– Вам повезло.

– А что было бы, если бы пуля осталась в руке?

– Обязательно началось бы нагноение.

Я побледнела.

– У меня заражение?

– Нет. Сейчас я обработаю рану, но вам придется потерпеть.

– Вколи ей обезболивающее, чтобы девчонка не мучилась, – попросил Славка.

Я с благодарностью посмотрела на брата. Когда рана была обработана, врач отпустил меня. Славка задержался. Вернувшись минут через десять, он сел за руль и серьезно спросил:

– Кто в тебя стрелял?

– Зачем тебе?

– По-моему, это неуместный вопрос.

– Что ты сделаешь с этим человеком?

– Убью, конечно.

– Ты это серьезно?

– Скажи, это как-то связано со мной? В тебя стреляли из-за меня?

– При чем тут ты? – удивилась я.

– А кому ты еще нужна?

– Ты считаешь, я никому не нужна? – обиделась я.

– Я не это имел в виду. Ладно, давай говори. Ты просто обязана рассказать мне всё.

– Ты слышал про зэка, который сбежал из тюрьмы?

– Слышал, – нахмурился брат.

– Он спрятался в мусоровозе, а потом захватил мою машину. Это он ранил меня.

– Ты хочешь сказать, что он взял тебя в заложницы?

– Да.

– Господи, какой я дурак! Надо было бы мне самому отвезти документы.

– Тогда бы он стрелял в тебя.

– Что было дальше?

– Мы доехали до заброшенной деревеньки, и он держал меня там ровно двое суток.

– Ты запомнила, где это?

– Нет, – соврала я.

– Как же ты не запомнила, если была за рулем?

– Машину вел он. Я же была ранена.

– Бедная моя девочка… – Славка прижал меня к себе и стал гладить по волосам. Он всегда жалел меня как маленькую. – Почему ты мне ничего не рассказала? Он тебя изнасиловал?

– В первую ночь он взял меня силой, но во вторую я уже не сопротивлялась, – вздохнула я.

Славка широко раскрыл глаза и перестал меня гладить.

– Ты хочешь сказать, что трахалась с зэком по собственному желанию?

– Да.

– Ах ты, гадина!

– Сам такой.

– Теперь я понимаю, почему ты предпочла промолчать. И в кого ты такая уродилась?

– В тебя, – улыбнулась я. – Марта рассказывала, как в первый раз ты завел ее в ресторанную кухню и там изнасиловал.

– Чтобы я ее насиловал? Она, по-моему, не сопротивлялась. – Славка закурил сигарету и нажал на газ. – Как же он тебя отпустил?

– Не знаю. Отпустил, и всё.

– А сам куда двинул?

– Не знаю. Он мне не сообщил.

– Врешь! Я надеюсь, ты его дома не прячешь?

– Больно надо. Ты же видел, что у меня никого нет.

– Я в шкафах не проверял.

– Так пойди и проверь, – засмеялась я.

– И проверю.

– Да мы с ним больше никогда не встретимся.

– Я думаю. Съезжу к Генке в тюрьму, узнаю, что это за козел и где он может отсиживаться. Найду, живым закопаю. Пусть других трахает, но не мою сестру!

– Откуда он мог знать, что у меня есть такой замечательный брат. Кстати, нашего дядю Гену в тюрьме не любят. У него там плохая слава и неважнецкий авторитет. Дерьмо он порядочное.

– Откуда ты знаешь?

– Вадим сказал.

– Какой еще Вадим?

– Зэк, который сбежал из Крестов. А он что, и вправду крутой?

– Не знаю, какой он там крутой, но идиот порядочный! Я его из-под земли достану, скота такого!