другой стороны, путешествующие в тонком теле святые бессмертные в свою очередь нуждаются в иньской составляющей (в частности, в физическом (иньском) теле) для существования в подлунном мире, – так вернувшийся из астрального путешествия бессмертный Ли Те-гуай должен был, согласно легенде, вселиться в тело только что умершего бродяги, поскольку его собственная физическая оболочка за время путешествия невосстановимо пострадала.

Три составляющие тонкого тела: Цзин, Ци, Шэнь, ксилограф трактата «Синмин гуачжи»

Даосский бессмертный Ли Те-гуай, храм Байюнь-гуань, г. Пекин

Жертвенные деньги, храм Фохай-сы, г. Куньмин, пров. Юньнань

В случае насильственной смерти, а особенно в случае самоубийства, запас иньской энергии слишком велик, чтобы связь иньских душ и Лин беспрепятственно распалась. Не менее тесно связанными остаются и янские души с духом Шэнь. Полученный клубок противоположных сил не должен более поддерживать ни жизни физического тела, ни высшей духовной работы, поэтому он может существовать в подлунном мире бесконечно долго, преобразуясь в неупокоенный призрак – Гуй, который не способен развоплотиться и обрести пристанище в мире мертвых. Отсюда, кстати сказать, берет начало традиция самоубийств с целью отомстить врагу: возникший в результате самоубийства призрак будет изводить врага бесконечно и безустанно.

Другими словами, по традиционным, прежде всего даосским, представлениям возможность благополучного перехода из одного мира в другой связана с разобщенностью душ: Хунь и По порознь приходят в этот мир, соединяясь в плоде и давая ему жизнь; порознь они и покидают наш мир в случае естественной смерти.

БУДДИЙСКИЕ ВЛИЯНИЯ НА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДУШАХ

Буддийская трактовка жизни и смерти, прежде всего перерождения, сформировала абсолютно другое понимание тех же процессов. Во-первых, никакой души (животной или эфирной – без разницы) буддизм не признает; на уровне философского осмысления иллюзия зарождения новой жизни связана с сочетанием дхарм, а те, в свою очередь, определяют новое рождение по принципу кармической обусловленности. Во-вторых, в философском махаянском буддизме новая инкарнация понимается совершенно не как механический метемпсихоз: никакая «душа» не переходит от покойного к новорожденному, происходит лишь передача кармической информации. Передача эта осуществляется посредством особой сущности – гандхарвы (кит. ганьдапо, 乾達婆, или сюньсян, 尋香), возникающей после физической смерти человека и существующей в «промежуточном» состоянии (антарабхава, кит. чжунъинь, 中陰) не более сорока девяти дней. Гандхарва соединяется с зародышем, передает ему кармическую информацию и исчезает. Однако же в простонародных верованиях подобное положение вещей совершенно не прижилось уже потому, что принцип самосущности, «реальности» души как вместилища духовной основы человека для китайцев мыслился самоочевидным, и поклонение предкам основывалось как раз на такой трактовке понятия «душа». Таким образом, в китайской традиции, особенно в простонародной, перенос кармической информации неразрывно соединен и с переносом духовной сущности как таковой (что, в принципе, характерно и для профанных течений индийского буддизма).

Простонародная религия здесь поступает понятно и предсказуемо: из сложной буддийской метафизики берется только самый принцип переселения душ, получая совершенно новое наполнение как с точки зрения буддизма, так и с точки зрения существовавших прежде китайских представлений о душе.

Схема связи человеческого сознания с шестью видами восприятия (Фу синь юань со лю хао ту, 縛心猿鎖六耗圖), наскальные рельефы Дацзу, гора Баодиншань, г. Чунцин

Во-первых, иньские и янские души перестают восприниматься раздельно как в общефилософском, так и в сугубо практическом ключе: иньские души не растворяются больше в эфире, а вместе со всеми янскими прекрасно участвуют в процессе перерождения. Более того, по новым представлениям разобщенность душ является препятствием для перехода между мирами. Вот, например, сюжет известной новеллы «Дочка господина Чжэна» (Чжэн ши нюй, 鄭 氏女) из сборника Чжан Ду (張讀) «Сюань ши чжи» (宣室志, «Записи из зала Сюаньши»): дочь начальника уезда постоянно болеет и страдает невероятной слабостью. Странствующий даос определяет, что причина недуга девочки не в приобретенных заболеваниях, а в том, что ее душа не поселилась еще полностью в теле. Случилось так, что предыдущее ее земное воплощение, некий уездный начальник, до сих пор жив, хотя должен был умереть еще несколько лет назад. Однако в награду за множество благодеяний, совершенных им, загробный мир решил продлить дни его жизни. Таким образом, когда уездный начальник умрет, эфирные души переселятся в тело девочки, и она полностью выздоровеет. Через месяц уездный начальник умирает, а девочка выздоравливает.

Департамент бесприютных духов, храм Дунъюэ-мяо, г. Пекин

У-чан сопровождает душу грешника в ад, храм Чэн-хуан-мяо, г. Пинъяо, пров. Шаньси

Во-вторых, как мы видим из приведенного примера, теряется представление о наследовании душ от родителей; души следуют независимо из инкарнации в инкарнацию, и единство их составляющих уже не является препятствием для перехода между мирами, наоборот, это единство воспринимается уже как необходимое условие для такого перехода.

Описания загробных мытарств, встречающиеся в поздней простонародной религиозной литературе или в светских литературных произведениях уже в VI–VIII веках, однозначно говорят о душе как о единстве составляющих, способном отделяться от физического тела, но существующем как целостная структура. В новелле Танского времени существуют множественные описания души, покинувшей тело с помощью магических манипуляций; есть описания души, покинувшей тело во время сна или болезни или в результате необыкновенно сильного переживания; описываются также и души, покинувшие тело в результате преждевременной, то есть не определенной волей Неба, смерти. Покинувшая тело духовная сущность может изображаться как совершенный аналог человеческому телу, как некоторая эфирная субстанция, способная трансформироваться, изменяться в размере и переселяться в другие тела, и как совокупность множества эфирных субстанций, соответствующих количеству иньских и янских душ, причем последний вариант встречается крайне редко и стоит особняком, тогда как первые распространены невероятно широко.

Кайлу-шэнь, ксилограф трактата «Сань цзяо соу шэнь дацюань»

В «Нефритовых скрижалях» (Юйли баочао, 玉曆寶鈔, см.) не говорится ни о какой разделенности души; загробные мытарства описываются применительно к неким целостным сущностям, следующим по инстанциям загробного судилища, а затем получающим или не получающим возможность перерождения. Душа целостна и плотна и при прохождении загробных залов суда, и при вхождении в новый круг инкарнаций, перед чем она должна выпить напиток тетушки Мэн и утратить воспоминания о прошлом опыте. В некоторых текстах, например в «Сутре десяти правителей» (Шиван-цзин, 十王經, см.), эти неразделенные сущности называются «телом антарабхавы» (кит. чжунъинь шэнь, 中陰身).

Может возникнуть впечатление, что в поздней простонародной традиции душа как элемент целостный