class="p1">Л а у р а. Ты все забудешь, Драгош, и рана залечится. Все войдет в колею. Мама и Марианна уже забыли.

Д р а г о ш. Ты думаешь, мама уже забыла? Мама никогда ничего не забывает. Но она права. Она сознает, что есть доля и ее вины перед Марианной, ты сама это понимаешь. Поэтому она и Марианне прощает ее ошибки.

Л а у р а. Обыкновенная сделка.

Д р а г о ш. Лаура! Какая сделка? Как может мама ставить ей в вину вчерашнюю выходку, все ее нечистоплотное поведение… весь шантаж, да, да, почти шантаж, если сегодня сама нанесла ей такой же удар? Есть что-то величественное в поведении мамы. Мне кажется, ты еще недостаточно хорошо ее знаешь.

Л а у р а. Возможно.

Д р а г о ш. Ты все-таки уходишь? Побудь со мной еще немного.

Л а у р а (как эхо). Побуду еще немного. (Садится.)

Д р а г о ш. В такой семье, как наша, мне всегда казалось, что… я дышу самым чистым воздухом… и отец…

Л а у р а. Ну, говори. Говори, Драгош! Не комкай, не таи в себе, если наконец понял.

Д р а г о ш. Нет. Лучше не надо. Пусть все останется таким же прекрасным.

Л а у р а. Как же все может остаться таким же прекрасным, если люди оказались совсем не те, за кого ты их принимал.

Д р а г о ш. И все-таки. Видишь ли, лично для меня ничего не изменилось. Если б я не был сыном своего отца…

Л а у р а. Какая разница? Разве это меняет все, что здесь произошло?

Д р а г о ш. Не надо, молчи! Не будем больше думать об этом. Не будем думать, кто чей отец.

Л а у р а. Как? Ты только что говорил о чистом воздухе, а теперь опять сводишь все к проблеме отцовства. Вся драма для тебя сводится лишь к тому, кто от кого и у кого родился. Как в мелодраме. Ну а лицемерие, которое всплыло при этом на поверхность?

Д р а г о ш. Не подливай масла в огонь, не вороши. Не говори больше об этом.

Л а у р а. А ложь? А высокомерие?

Д р а г о ш (резко и громко). Лаура, замолчи!

Л а у р а (еще громче). А эгоизм и алчность? А притворство и цинизм?

Д р а г о ш (еще более резко). Прекрати! Я не хочу этого знать, не хочу даже слушать, что ты говоришь! (Отходит на несколько шагов и закрывает лицо руками. Потом возвращается и, успокоившись, продолжает по-прежнему обезоруживающе кротко.) Пощади меня, Лаура! Мне необходим покой, душевное равновесие! Давай будем счастливыми, спокойными.

Л а у р а (тоже тихо). Любой ценой?

Д р а г о ш. Любой. (Целует ей руку. Подходит к секретеру.) Почему ты не садишься? (Снова начинает работать.)

Лаура идет к двери, смотрит в сад, потом тихо подходит к Драгошу, гладит его по плечу.

Что ты делаешь?

Л а у р а. Мне показалось, ты запылился. (Целует его.) Я люблю тебя, Драгош, и очень хочу, чтобы ты был счастлив.

Д р а г о ш. Наконец-то!

Л а у р а. Разрыв с тобой словно самоубийство, словно казнь, когда из груди вырывают сердце, легкие, саму жизнь. У меня здесь — страшная зияющая рана. И с этой болью я уйду.

Д р а г о ш. Ну так не уходи! Останься дома. Кто тебя заставляет идти на вокзал? Дай письмо кому-нибудь, кто едет в город.

Л а у р а. Я должна идти. До свидания, Драгош. (Останавливается в дверях, колеблется, прислоняется к косяку.) И все-таки я не Маргарита Готье{16}. Я не могу уйти, как в романах. (Тихо и горестно.) Драгош, почему ты такой трус?..

Д р а г о ш (перебивает ее). Лаура! Подожди! Я хочу тебе что-то сказать.

Л а у р а. Говори.

Д р а г о ш. Год назад, в точно такое же утро я встретил тебя в городе, на маленькой улочке с редкими домами. Увидав меня, ты вздрогнула, как человек, пробудившийся от сна и увидевший воочию свой сон. Давай лучше вспоминать это! Давай будем веселыми!

Л а у р а. Но разве мы сможем быть веселыми, если будем жить с закрытыми глазами?

Д р а г о ш (шепотом, словно поверяя тайну). Сможем, сможем!

Л а у р а. Я не смогу.

Д р а г о ш (ласково). И ты сможешь. Научишься. Будь умницей, сиди здесь, около меня. Я буду работать, а ты — смотреть, как спускаются сумерки. Такая красота, покой. Все как прежде. Книга эта будет великим произведением, известным во всем мире. Ты будешь счастлива, потому что ты моя жена и любишь меня. Моя скромная слава станет и твоей…

Л а у р а. В таком случае работай, Драгош, работай!..

Д р а г о ш. Я работаю. (Склоняется над рукописью.)

Л а у р а (медленно поднимается). Я все-таки пойду на вокзал, а то стемнеет. Ты сиди здесь, не отрывайся от работы. (Уходит.)

Д р а г о ш. Ты ушла? Не задерживайся, моя упрямица!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Д р а г о ш, С ю з а н н а.

С ю з а н н а (входя с письмом в руке). Ты трудишься, Драгош? Прости, что я тебя отрываю. Я получила записку от супругов Замфиреску. Они приедут сегодня поужинать с нами. А ты что, один?

Д р а г о ш. Да, Лаура пошла на вокзал. Скоро вернется.

С ю з а н н а. Она сказала, что скоро вернется?

Д р а г о ш. Я ее просил. Она только отправит письмо и вернется. Что ей еще там делать?

С ю з а н н а. Конечно, что ей там делать? (Пауза. Словно про себя.) Все-таки она девушка с характером.

Д р а г о ш. Правда, мама? Ты ее любишь, да?

С ю з а н н а. Не знаю, люблю ли. Нет, мой мальчик, не люблю. Но характер, должна признаться, у нее твердый. А вообще она грубая, упрямая и надменная.

Д р а г о ш. Мама!

С ю з а н н а. Молчи, это правда! Любовь лишает воли и способности смотреть на вещи беспристрастно. Ты ведь слышал вчера и сегодня о моей ужасной истории.

Д р а г о ш. Не надо об этом, мама. Молчи!

С ю з а н н а. Нет, я хочу сказать. Ты любишь и уважаешь меня по-прежнему, Драгош?

Д р а г о ш. Конечно, мама! Тебе лучше знать, как все это было и почему ты поступила так, а не иначе.

С ю з а н н а. Да, мне лучше знать, мой дорогой. Не теряй доверия к своей матери! Я была опорой и радостью всей жизни твоего отца, была и буду тем же для своих детей. (Улыбается.) Какие бы ошибки они ни совершали, я всегда останусь с ними. Всегда! Я — это семья, а семья не оставляет в беде и не причиняет горя.

Д р а г о ш (целует ей руку). Не волнуйся, мама, успокойся!

С ю з а н н а. Я спокойна, сынок, будь и ты спокоен. Я должна тебе кое-что сообщить.

Д р а г о ш. Не надо, не говори ничего. Так лучше.

С ю з а н н а. Ты должен знать.

Д р а г о ш. Не хочу. Не рассказывай мне больше ничего, ради моего спокойствия.

С ю з а н н а. Не будь трусом, сын мой!

Д р а г о ш (вздрагивает). И ты называешь меня трусом?

С ю з а н н а. А кто еще тебя так назвал?

Д р а г о ш. Лаура, только что.

С ю з а н н а. Она назвала тебя трусом и покинула тебя.

Д р а г о ш. Как — покинула?

С ю з а н н а. Именно это я и хотела тебе сказать, а теперь ты вынудил меня сделать это в грубой форме. Лаура ушла не для того, чтобы отправить письмо, она ушла навсегда.

Д р а г о ш.