И ежели паломник зело добр и достоин есть, то дозволено будет ему пройти меж Херувимов Святых, что Врата Храма стерегут грозно и предстать имеет пред Богинею Элариайною. Ибо Она есть Путь и Она же есть Дверь для всякого кто Звездного Камня взыскует. Правдиво говорю вам сие, ибо я, Велессан Даурец, лицезрел его.

Эйлия читала эти слова с таким чувством, будто домой вернулась. Как часто в детстве мечтала она об этой далекой и волшебной земле — как часто глядела на древние карты, где на севере мира изображена была Тринисия, но в границах ее — белое пятно и, быть может, легенда: «Место, где обитают драконы». Она стала читать дальше:

И вот, ведомый Священною Сивиллою, вошел я в Благодать, и Дух мой изошел из тела моего и покинул сию юдоль смертную, воспарив в Сферу Луны на Небе Первом, и поднялся затем к Небу Второму, где Сфера Утренней Звезды обретается. Звезду же ту народ Фей кличет Арайния: в сфере ея лежит Парадиз Небесный, чудеса же его неисчислимы. Источник Вечной Юности есть в нем, и драгоценные Камни и Цветы красоты удивительной…

Эйлия не могла оторваться. Обрывки речей и перешептываний от стола Люсины не доходили до нее: она, как Велессан, покинула тело свое и странствовала среди сфер.

Дамион отдался своим мыслям, поднимаясь по извилистой дороге к вершине утеса. Совет Каитана насчет свитка казался надежным, но встреча со старым другом вызвала и другие мысли, не слишком радостные. Дамион понял, что с каждой встречей ему все меньше и меньше есть о чем говорить с Каитаном. Дружба, столь крепкая и драгоценная для него в отрочестве, постепенно таяла по мере того, как все сильнее разнились их личности и интересы. Сегодня он резче обычного осознавал неизбежность ее потери. Когда-то ему нравились эти словесные поединки, но после сегодняшнего осталось лишь ощущение пустоты и подавленности.

«Мы уже не мальчики…»

Он оглянулся и увидел раскинувшуюся панораму стен и старого города, купол Высокого Храма, точно в его центре, как круглый выступ на рыцарском щите. Он вспомнил день приема в орден, когда в процессе посвящения ему было позволено войти сквозь врата в святая святых и увидеть, наконец, что там лежит: ветхие реликвии в пыльной и темной комнате. Не открылся ему там мир чудес, и он теперь знал, что в каждом храме Веры — то же самое: пыль, пустота и старые сломанные вещи. Сначала он сказал себе, что, конечно же, всякий юный член ордена проходит через эту стадию разочарования. Но все остальные вроде бы довольны были своим призванием, а неудовлетворенность Дамиона со временем только росла.

И вот прошлой ночью ему привиделся сон — такой живой, такой тревожащий, что Дамион счел нужным рассказать его на ежедневной исповеди приору Долу. Сейчас этот сон повторялся перед ним наяву, закрывая вид на город.

Во сне он стоял на каком-то холме под ночным небом. Звезды затянуло облаками, но туманная луна светила сквозь тучи, озаряя их голубым серебром и им же заливая все вокруг. Местность была Дамиону не знакома. Внизу светились огни большого города, а вокруг него складками ткани вставали холмы, гладкие и пологие, а еще дальше — горы. Но какие горы! Ничего подобного Дамион в жизни не видел. Совсем не похожие на горы Прибрежного хребта Маурайнии — низкие и вытянутые, выветренные и сглаженные временем, — эти горы во сне взлетали и повисали в воздухе — огромные каменные волны с нависшими гребнями. Что-то было в них необычное, но он сперва не понял, что именно, и лишь потом заметил, что, хотя они сравнимо выше гор Прибрежного хребта, ни одной снежинки нет на острых вершинах.

Во сне он медленно повернулся, оглядывая местность. Завершив полный круг, он вдруг увидел нечто еще более чудесное. На холме, где он стоял, возвышался, венчая вершину подобно короне, дворец, рядом с которым царственная резиденция короля Стефона показалась бы лачугой. Построенные из белого камня, сверкающего в серебряной голубизне облаков, вздымались стены, увенчанные поразительным рядом башен и куполов. Круглые башенки с крышами бледного блестящего золота, огромные полусферы стекла, испускающие свет изнутри подобно фонарям, и высокие шпили, кончающиеся изящными конусами, изображающими устремленные к небу вершины гор. Пока он смотрел, завороженный, мощные двери, не защищенные ни рвом, ни подъемным мостом, распахнулись, и вышли оттуда две высокие фигуры.

И сразу же, хоть он не сдвинулся с места, он увидел их так ясно, будто они были рядом. Первой была женщина, высокая и стройная, укрытая синим плащом. В хлынувшем из дверей свете она сверкала невиданной красотой. Глаза того же цвета, что и плащ, и золотые волосы, обрамляющие плавные черты лица. На руках она держала младенца-девочку, едва ли не грудную. Ребенок крепко спал, и ее вьющиеся белокурые волосы — лежали на плече матери. Рядом с женщиной шел мужчина, высокий и царственный, с темными волосами и глубоко посаженными глазами.

Эти двое переглянулись, и видно было, что они оба заворожены одним и тем же глубоким чувством. Вдруг мужчина обнял женщину, они так постояли немного, держа ребенка между собой, будто защищая своими телами. Потом внезапно взметнулся вихрем плащ женщины — она помчалась вниз по склону, а мужчина остался смотреть ей вслед глазами, полными скорби, но не сдвинулся с места.

Когда Дамион изложил этот сон приору, последний ответил торжественным тоном:

— Но смысл этого видения прост, брат Дамион. Замок без укреплений — это твоя душа, уязвимая козням Темного, ибо нет у нее защиты. Владелец замка — это ты сам…

— Но он же не был на меня похож…

— Не перебивай! Женщина и ее дочь — это жена и ребенок, которых у тебя никогда не будет, ибо ты дал обет целомудрия: ты видел, как они символически уходят из твоей жизни. Чисто человеческое сожаление ощутил ты — вот откуда скорбь в глазах владельца замка. Силы Небесные желают тебе напомнить, что ты дал священный обет, он же да не будет нарушен. — Приор поднял указующий перст: — Дамион, первые годы призвания священнослужителя — самые трудные, ибо он все сильнее осознает, что никогда не будет жить подобно прочим мужам. Лично ты одарен благословением — или лучше сказать проклятием? — красоты, которая делает тебя желанным в глазах женщин. И тебе дан пытливый и беспокойный ум, который может быть опасен для тебя, если не укротить его. Все мы подвержены соблазну, Дамион, но у тебя более прочих есть причины его опасаться, и ты должен укрепить сердце свое против него.

Каитан лишь рассмеялся, когда Дамион рассказал ему сон и толкование приора.

— Сны — пустое, Дамион. Твой вполне мог быть вызван расстройством пищеварения, как и чем угодно иным.

Королевская Академия была уже совсем рядом, но Дамион еще не чувствовал в себе желания вернуться. Вместо этого он свернул в поля, направляясь к старой мощеной дороге, что вела в горы. Прогулка на свежем воздухе — вот что ему нужно, чтобы прочистить мозги.

Плоские вспаханные поля в низких каменных изгородях вскоре сменились крутыми пастбищами. Здесь начинались подножия холмов Прибрежного хребта. Стада овец бродили или лежали на лугах, похожие на небольшие белые валуны среди зелени. Стояли, наблюдая за ними, пастухи, и их было больше, чем Дамиону помнилось по старым временам. Потом он увидел, что одна из этих фигур в мохнатой шапке идет к нему, сжав руке посох: высокий мужчина с лицом морщинистым и обветренным, как утес.