Она не собиралась нести почту обратно вниз, где стоял он. «Но, по крайней мере, он настоящий». Иного успокоения встреча не принесла.

Стефани прождала у себя в комнате больше часа, но звонка от Райана не было. В конце концов она набрала его номер.

– Спасибо, что позвонил, – сказала она, когда он поднял трубку.

– Стеф, ты в порядке?

Несколько секунд она не отвечала. При звуке его голоса у нее в горле возник комок.

– Не совсем.

– Что случилось? Я беспокоился из-за твоего сообщения.

«Но не сильно».

Она посмотрела на дверь; у дома за пределами ее комнаты был один из его спокойных периодов.

– У меня неприятности. Серьезные неприятности. Слушай… Прости меня, у тебя-то как дела?

– Нормально. Ну, знаешь, все еще работаю в ночную смену. По контракту, но все равно это работа… – он говорил что-то еще, но Стефани обнаружила, что не может сосредоточиться; она была слишком занята тем, что соображала, как объяснить ему свое положение. Он закончил свой монолог словами:

– А у тебя что? Где работаешь?

– То там, то здесь. В основном дерьмо всякое. В этом ничего не поменялось.

– Так что за ошибка?

– Этот дом. Это… место, где я живу… – она ограничилась рассказом о «неуравновешенности» Драча и тому подобном: залоге, который он отказался вернуть, своем ужасном финансовом положении, потерянной карточке и необходимости поскорее съехать. И хотя прежняя заботливость Райана отчасти проявилась, Стефани была разочарована тем, что он немедленно не предложил ей денег; когда-то он бы так и сделал, зная, что она вернет долг, что она порядочная и ненавидит обманывать. С небольшой суммы, оставленной отцом, она сама помогла ему покрыть залог и несколько месяцев оплаты за их первую совместную комнату. Может, он забыл? Она больше никогда и ничего у него не просила, только отпустить ее – неоднократно за последние три месяца их отношений.

Он должен был подозревать, что раз уж Стефани звонит ему, значит, больше ей обратиться не к кому. Но, если она не ошибалась, голос Райана изменился: стал тише, не таким звенящим от эмоций, каким был при каждом разговоре незадолго до их разрыва. Еще она чувствовала настороженность из-за того, что это она связалась с ним. «Как все меняется».

– Ты с кем-то встречаешься? – ляпнула она.

Он затих не меньше, чем на три секунды.

– Угу.

Было больно, но только из-за остаточной инстинктивной ревности, из-за раздражающего собственнического чувства по отношению к тому, с кем больше не хочешь быть. Хотя она так и не перестала любить Райана, ей не хотелось его вернуть. Не так давно она даже молилась, чтобы он встретил другую. И все равно не могла заставить свое эго не вмешиваться в его любовные дела, особенно теперь, когда ей нужна была его помощь.

– Стеф, разве ты можешь меня винить? В смысле, это же ты меня бросила.

– Все нормально. Я совершенно не против этого. И вообще, я так и думала.

– А ты? – спросил он, и его голос напрягся, когда он представил эту возможность.

– Была парочка ночевок и одна групповуха, но ничего серьезного.

Райан знал, что это неправда, но Стефани почуяла, как он ощетинился на своем конце телефона.

– Шучу. Никого не было. Я об этом даже не думаю. – Хотя бы это было правдой. – В моей ситуации не до того.

– Хорошо, – сказал он, слишком быстро, чтобы обдумать свой ответ.

– Но мне нужно отсюда выбраться, а ты уже ответил на мой вопрос. Прости, что побеспокоила.

– Не веди себя так.

– Я никак себя не веду. Я только надеялась… думала, не смогу ли перекантоваться у тебя, пока не накоплю залог за комнату. Но это будет сложно.

– Стеф, ты знаешь, что я бы тебе помог. Без вопросов. Но у нас с деньгами туго.

Денег она у него не просила.

– Мы тоже копим, – добавил он.

– Не говори мне, что вы живете вместе. Ты ее только встретил.

Ей захотелось забрать эти слова назад, и она возненавидела себя за то, что хотела причинить ему боль. В мыслях она воображала Райана гарантированным запасным выходом – пусть и неразумным, чреватым эмоциональным истощением. Но теперь у нее было одной страховочной сеткой меньше; звонок это подтвердил, и от этой мысли она почувствовала слабость. Слава богу, что она не рванула к нему после первой же ночи в доме, нагруженная сумками. Это было бы ужасно. «Но хуже ли, чем здесь?»

– Иногда понимаешь сразу, – сказал он голосом, приглушенным смесью печали и пассивного сопротивления, которую Стефани помнила слишком хорошо.

Толку от этого разговора не было.

– Конечно. Слушай, я лучше отключусь. Мне нужны деньги на телефоне, чтобы комнату искать, – ее голос начинал срываться, и чем дольше продолжится разговор, тем будет хуже.

«Нет, подожди, не вешай трубку. Я тебе перезвоню», – раньше он всегда говорил что-то подобное, но эти времена давно прошли. Вместо этого Райан сказал:

– Позвони Джони. Или Филиппе. Бекке.

И это ее действительно протрезвило.

– Они в Стоке. Я туда не вернусь.

«Я не вернусь туда, где живет она: Вэл».

То, что Райан хотя бы предложил ей вернуться в родной город, в очередной раз показало, что он о ней на самом деле больше не думает. Или, что еще хуже, больше о ней особенно не беспокоится. Они действительно расходились своими дорогами и забывали друг друга.

– С тобой все будет в порядке, – сказал он, успокоенный, судя по голосу, тем, что разговор заканчивался. – Ты умная девочка, Стеф. Мне не нужно тебе этого говорить. Что-нибудь да появится.

– Вот этого-то я и опасаюсь. В моей долбаной комнате.

– Что? Этот ублюдок-хозяин пытался к тебе подкатить?

– Нет. – «Пока нет». – Слушай, я не стала бы звонить, если бы не отчаялась.

– Ну спасибо.

– Я не это имела в виду. Просто… Никто мне не поверит. Этот дом. – Ее голос упал до шепота. – С ним что-то не так. Все не так. Тут люди… девушки, которые говорят и плачут, но я не знаю, есть ли они. Я не могу их найти.

– Что?

Стефани начала плакать. Она всхлипнула:

– Здесь что-то происходит.

– Что происходит?

– Не знаю. Кто-то был у меня в комнате, Райан. У меня в комнате!

– Что? Где вообще этот дом?

– Эджхилл-роуд. Я не могу здесь оставаться.

– А номер какой?

– Восемьдесят два. Пожалуйста, ты можешь мне помочь?

– Но кто был в твоей комнате? Я не понимаю.