— Нет, это нелепо. Ткань — это само время и пространство, в котором мы живем. Само собой, ее никак нельзя разглядеть, — резко бросила она.

Вот только я могла. А Мэйла, похоже, нет — как и все остальные, судя по выражению их лиц. Моя способность была уникальной.

— Это, — Мэйла указала на пучок зеленых, розовых и красных нитей, — все вы.

Девушки подвинулись ближе друг к другу и наклонились вперед, чтобы лучше разглядеть мерцающую паутину.

— Мы прекрасны, — восхищенно вскрикнула одна.

— Так и есть, — заворковала Мэйла. — Остальные куски — это города Западного сектора. Станки позволяют нам вызвать и визуализировать истинную суть Арраса, и Пряхи каждый день удаляют некоторые куски. Таковы наши обязанности. Мы выявляем слабые, хрупкие нити и устраняем те из них, которые одобряет руководство.

Она показала, как можно увеличить изображение на станке. Прямо на наших глазах сверкающая разноцветная ткань приобрела очертания дома.

— А вы можете запросить устранение?

— Да, конечно. Каждый человек, как и официальные органы власти, может просить об устранении. Сотрудники больниц могут запрашивать устранение для старых или серьезно больных людей.

Я вспомнила о бабушке и задумалась, кто мог попросить о ее устранении. Это точно была не она сама и не моя мама. Бабушка была еще достаточно сильной. Скорее всего, один из докторов просто решил, что пришло ее время.

— Эти станки показывают только те области, где требуется наше вмешательство. Мы подойдем к каждому из них, чтобы вы смогли точнее определить слабое место и удалить его. Станки позволяют увеличивать и уменьшать любые области, но особое умение заключается в том, чтобы находить слабые нити, не используя эти функции.

Стоять на высоких каблуках было неудобно, и я переминалась с ноги на ногу. Некоторые девушки делали то же самое. Задание казалось слишком сложным для новичков вроде нас.

— Не стоит бояться, — твердо сказала Мэйла стушевавшимся девочкам. — Ваши пальцы сами начнут читать ткань. Смотрите.

Мэйла подошла к ближайшему станку и провела тонким пальцем слева направо, по ходу нитей. Затем ее рука остановилась. Мэйла закрыла глаза, держа палец на том же месте.

— Здесь, — сказала она, и все замерли. — Она тоньше остальных. Потертая и изношенная. Я чувствую, как дрожат рядом с ней другие нити. Им тяжело оставаться на своих местах.

Все мы задержали дыхание, а Мэйла достала серебряный инструмент из стаканчика на краю станка.

— Просто подцепляем ее, — сказала она, аккуратно пропуская крючок между нитями, а затем легким движением разорвала ткань. На крючке осталась переливающаяся нить, которую она тут же поднесла ближе к нам. — Все просто.

Мое сердце сжалось. Каково это — быть вырванным? Мир продолжил существовать, но куда теперь пропал этот человек?

— Итак, кто первый? — спросила Мэйла.

Дюжина девочек выступила вперед, горя желанием попробовать себя в деле. Я перехватила взгляд Прианы. В ее миндалевидных глазах отразился ужас. По крайней мере, напугана я была не одна.

Одна за другой девушки проходили тест. Одна чуть не вырвала целый пучок нитей, но Мэйла вовремя остановила ее. Я задумалась, не станет ли эта ошибка для нее роковой и не предопределит ли она ее положение в Ковентри. Возможно, теперь ей придется провести всю оставшуюся жизнь в качестве прислуги. Вскоре остались лишь мы с Прианой. Я видела, как сильно она нервничала, и сделала шаг вперед, дав ей еще немного времени, чтобы взять себя в руки.

Мэйла подвела меня к новому отрезку. Он казался более сложным, чем те, что были до этого. Тысячи нитей сплетались в расцвеченную всеми цветами канву. Некоторым девушкам явно стало не по себе. Этот отрезок был гораздо насыщеннее остальных, но меня это не пугало.

— Посмотрим, на что ты способна, — произнесла Мэйла ободряющим тоном.

Я наклонилась вперед и провела по материи кончиками пальцев. Ощущение было просто неописуемое. Конечно, я делала это и раньше, но еще ни разу мне не приходилось сталкиваться с отрезками, включавшими человеческие жизни. Ткань едва заметно дрожала, и я понимала, что под моими пальцами проходила энергия тысяч жизней. Несмотря на сложное переплетение, мои пальцы сразу же нащупали слабую нить. Она была настолько маленькой, что я не представляла, как выдернуть ее, не задев при этом остальные нити, и уж точно не представляла, каким образом она может быть опасной для такого сильного и сложного мира.

— Это здесь, — пробормотала я и услышала за спиной восхищенный ропот.

— Очень хорошо, — просто сказала. Мэйла, взмахнув крючком, словно оружием. В ее глазах читался вызов. Мэйла прекрасно понимала, что в удалении этой нити не было необходимости — оно даже могло представлять опасность, — но было ясно: мой экзамен сложнее.

— Нет необходимости, — сказала я, убирая руку с ткани. — Эта нить не опасна для столь прекрасного и сложно устроенного мира.

— Решать не тебе, Аделиса, — прошипела Мэйла, протягивая мне крючок.

— Ее удаление может повредить окружающие нити. В нем нет необходимости. — Я подняла голову и встретилась взглядом с Пряхой, ожидая ее протеста.

— Аделиса, я не стану повторять. Отказываясь выполнять свою работу, ты всех нас ставишь под угрозу, — сказала она так, будто просила меня сделать всего лишь небольшое дополнение.

— А я говорю вам, что никакого риска нет, — упрямо ответила я, и мое сердце заколотилось как сумасшедшее. — На самом деле гораздо опаснее удалять ее.

— Да неужели? — Она казалась искренне заинтересованной, хотя я прекрасно понимала, что это всего лишь представление. — В таком случае…

Ее движение было таким быстрым, что я едва успела его заметить. Мэйла взмахнула крючком, словно бритвой, начисто вырезав целый кусок паутины. На крючке повисли сотни переливающихся нитей, и Пряха кивком подозвала к себе одного из крупных охранников.

— Доставь это и все остальное в хранилище и извести дежурную Пряху, что нам нужна аварийная заплатка. — Мэйла рассеянно протянула офицеру крючок. Никто не проронил ни слова, замерев в ожидании.

Мой язык словно присох к горлу. Холодная ярость наполнила тело; щеки налились краской.

— В этом не было необходимости.

— Я предупреждала, что даже одна слабая нить представляет опасность.

Мэйла нахмурилась и покачала головой, словно выражая симпатию. Или сожаление. Я не верила ни тому, ни другому.

— Желаете ли вы нести ответственность за трагедию? — спросила она, обводя комнату рассеянным взглядом. Вопрос был риторическим, но несколько девушек покачали головами. — Каждый, кто не выполняет свою работу, подрывает все, что было сделано до него.

Закончив, она нажала на кнопку сбоку станка. Кусок разорванной ткани начал увеличиваться. Вначале он напоминал отрез узорчатой материи, а затем на его месте появился город. У меня возникло ощущение, что я смотрела на карту с дырой посередине. А затем шестеренка щелкнула еще раз, и перед нами возникла улица. Прекрасная, прямая как стрела, с двух сторон усаженная деревьями. Она вела к академии. Вот показался кирпичный фасад, арочная дверь, а за ней — ничего. Остальное здание исчезло, провалилось под землю. Лишь кое-где валялись кирпичи. Академии больше не было.