Известно, что более 80 % процентов толстяков, которые усердно работают, чтобы достичь экстремального похудения, в течение нескольких лет снова набирают вес. Так стоит ли трудиться до седьмого пота, если вскоре все вернется на круги своя? Недавнее обследование участников шоу «Взвешенные люди», которые потеряли большое количество веса, а затем вновь набрали его, показало, что всему виной были особенности их метаболического равновесия. Чтобы продолжать терять вес, они должны были раз и навсегда резко ограничить потребление калорий и тренироваться по многу часов в день.

В моей лаборатории доктор Ракель Чаморро-Гарсия испытала, как изменение питания влияет на мышей поколения F4, чьи предки F1 подвергались воздействию ТБТ в утробе матери и в период лактации. В возрасте девятнадцати недель группа мышей F4 и контрольная группа животных имели примерно одинаковый процент жира в организме, получая нормальное питание с низким содержанием жира (13,2 % калорий из жира). Затем Ракель немного увеличила жирность рациона (21,6 % калорий из жира), хотя такое питание также считается диетой с низким содержанием жиров. Примечательно, что мыши из группы F4 очень быстро набрали вес на новой диете по сравнению с контрольной группой, и в течение шести недель у них было диагностировано ожирение. Кроме того, когда она на некоторое время перестала кормить животных, мыши, чьи предки подверглись воздействию ТБТ, потеряли меньше жира, чем контрольная группа. Все дело в том, что животные из группы F4 по-разному перерабатывали калории: они быстрее набрали вес, а затем очень медленно теряли жир, даже во время голодания, – вечная боль тех, кто часто сидит на диете. Мы пока до конца не понимаем, как это происходит, но точно знаем, какие гены мы изменили и как мы это сделали. Согласно нашей рабочей гипотезе, воздействие жирогена вызывает масштабные изменения в ядре ДНК. Это приводит к изменению ее метилирования, и в результате появляется невосприимчивость к лептину и предрасположенность к более высокой экспрессии генов, связанных с ожирением. Другими словами, структура ДНК меняется, передвигая биологические рычаги из положения «вкл» в положение «выкл» (и наоборот). Из-за этого животные, предки которых подвергались воздействию ТБТ, начинают активно накапливать жир и сопротивляются его сжиганию. В 2015 году группа исследователей из Медицинской школы Йельского университета, возглавляемая Мэттью Родхеффером, показала, как организм может реагировать на рацион с высоким содержанием жира. В отличие от традиционных убеждений, такое питание может провоцировать увеличение количества висцеральных жировых клеток, даже если уже существующие клетки еще не наполнены[111]. Висцеральные жировые клетки окружают печень и другие органы брюшной полости (почки, поджелудочную железу, сердце, кишечник). Как мы обсуждали в главе 2, этот вид жира очень опасен для здоровья. Я абсолютно уверен, ученые еще не раз докажут, что воздействие жирогенов имеет такой же эффект, как питание, вызывающее ожирение, – увеличение количества висцеральных жировых клеток. Жирогены также могут менять кишечную флору, в дальнейшем нарушая обмен веществ и баланс жировых запасов в организме (об этом мы поговорим в главе 5).

Мы, ученые, продолжаем накапливать лабораторные данные о воздействии жирогенов на животных. Остается важный вопрос: как эти вещества влияют на людей? Как я уже упоминал, сбор информации в этой области отнимает много времени (да и стоит недешево). К тому же здесь нельзя однозначно продемонстрировать причинно-следственную связь, потому что, как и в случае с лекарствами, намеренно вводить человеку токсичные вещества неприемлемо и неэтично. Мы получаем доказательства воздействия химических соединений на наш организм только при случайных отравлениях или ограничиваемся опытами с животными. В результате компетентные регулирующие органы определяют лишь приемлемые уровни воздействия химических веществ, а исследование жирогенов остается на обочине политики защиты окружающей среды и клинической практики.

Закон о контроле за токсичными веществами 1976 года давно устарел; с тех пор наука шагнула далеко вперед, а подавляющее большинство разрешенных к использованию химических веществ не проверялись на безопасность, не говоря уже об их воздействии на эндокринную систему человека. Химикаты, которые применялись еще во времена принятия этого закона, получили «зачет автоматом» – они просто считаются безопасными, и всё. Закон Франка Лаутенберга «Химическая безопасность в XXI веке», пришедший на смену старому закону, во многих отношениях хуже. Во-первых и в главных, он ограничивает право отдельных штатов контролировать использование химических веществ. Вместо этого он устанавливает единую общенациональную политику, которую будет утверждать Агентство по охране окружающей среды США, если оно продолжит существовать в новой политической обстановке. Это крупная победа для химических предприятий и сокрушительный удар по химической безопасности. Почему я говорю об этом?

Закон о контроле за токсичными веществами был принят сорок лет назад. С тех пор Агентство по охране окружающей среды запретило только пять химических веществ (из более чем восьмидесяти шести тысяч используемых соединений) как представляющих неприемлемый риск для здоровья человека. Это полихлорированные бифенилы (ПХБ), хлорфторалканы (ХФА), диоксин, асбест и шестивалентный хром (который получил широкую известность стараниями отважной Эрин Брокович). Однако даже эти усилия не увенчались успехом, поскольку представители асбестовой промышленности успешно оспорили запрет на его использование. Такое положение дел не внушает оптимизма.

В отличие от других стран, в Соединенных Штатах химическое соединение считается безвредным, пока не доказано обратное. Только после этого его могут запретить. И хотя лучше позволить сотне виновных разгуливать на свободе, чем отправить одного невинного в тюрьму (именно так звучит принцип презумпции невиновности), этот подход нельзя применять к контролю за токсичными веществами. Такая позиция резко контрастирует с политикой в Европе, где компании должны сами доказать, что химическое соединение безопасно, прежде чем на него выдадут лицензию. Следовательно, нам придется самим себя защищать – об этом я подробно расскажу во второй части книги.

Но прежде нужно разобраться с еще одним важным вопросом, касающимся жирогенов, – влиянием эпигенетики. Последние несколько лет ученые трудятся не покладая рук, пытаясь понять, как на нас влияют привычки, образ жизни и воздействие окружающей среды. Скорее всего, жирогены не вызывают мутации ДНК, но они могут влиять на экспрессию закодированных в ней генов. Позвольте мне все объяснить.

Меня часто спрашивают, как генетика, привычки питания и образ жизни способствуют набору веса и ожирению. Например, некоторое время назад все дружно ополчились на сахар. Некоторые считают его главным виновником эпидемии ожирения, сопоставляя рост потребления сахара с увеличением количества толстяков, а также с появлением других проблем со здоровьем.