— Ты даже имени своего противника не знаешь⁈ — воскликнул мой ученик и подсказал. — Покровский Фёдор Николаевич!

— Да, вот ему самому. Хватит так на меня смотреть, Тимофей, а то дыру проделаешь.

Неврозов покачал головой и закрыл бутылку, поднявшись с пола.

— Ты странный, Дим. Ещё в сражении у Капри ты показался мне необычным Одарённым, тренировки это подтвердили, а твои действия с оборотнями… Не понимаю я тебя. Ты старше меня всего на два года, но у меня ощущение, что я будто общаюсь с отцом.

— Ну всё, я покраснел, — заржал я и похлопал его по плечу. — Ты бы вместо того, чтобы думать о моей дуэли, сосредоточился на Барьерах. Жёсткий у тебя всё так же хромает, а про Огненный и говорить нечего.

Мы, и правда, начали с Тимофеем отрабатывать Огненный Барьер, как козырь в предстоящих Играх. Я уже говорил, что стихии — дикая и необузданная сила. Одарённые, которые используют их в этом мире и которых называют Стихийниками, не владеют даже граммом настоящего потенциала этой мощи. Их потуги сравнимы с тем, как если бы обезьяне дали гранату. Нет, у Архимагов и выше рангом Одарённых в этом плане всё получше, но тоже не идеал. Но всё это не то. Не та сила. Не та мощь. Даже с моими способностями я не раскрываю стихии на все сто процентов, применяя их, как эдакий костыль. Среди моих братьев есть один талант, у которого со стихиями отдельный разговор. Олицетворение хаоса и юношеского максимализма — Малыш Дэн. Юное дарование Ордена… Эх, интересно, как он там? Прошло слишком много времени, пока я торчал в Пустоте. Наверное, он уже вырос и стал отличным Охотником.

Помотав головой и прогнав воспоминания о братьях и прошлой жизни, я стал смотреть на то, как Неврозов пытался удержать четыре Жёстких Барьера. Два из них были окутаны слабыми всполохами пламени. Всё-таки его контроль дара вырос, как и общая мощь. До ранга Ветерана он пока не дорос, но к границе подошёл и вот-вот пробьёт преграду. Светлана, его мать, звонила мне недавно и радовалась успехам сына, благодаря и спрашивая, когда я загляну к ним на ужин. Да и Неврозов старший тоже несколько раз поднимал этот вопрос, приглашая посетить их. Хорошие они аристократы и я не пожалел, что не стал воевать с ними.

— Больше концентрации, — менторским тоном сказал я, подойдя к Тимофею. — Видишь, структура слабеет?

— А-ага, — кивнул Тимофей и сконцентрировался. Барьеры стали плотнее, а всполохов огня появилось больше. — Т-тяжело держать…

— Ничего, завтра у тебя будет шанс потренироваться получше.

Парень бросил на меня недоуменный взгляд и сразу же потерял концентрацию. Его Барьеры потускли и исчезли.

— В смысле? Ты о чём, Дим?

— А я разве не сказал? — хмыкнул я, почесав затылок. — Вот же ж, память подводит! Старею, похоже!

— Издеваешься? — прищурился Тимофей и, увидев мою улыбку, кивнул. — Понятно, издеваешься. Так о чём ты говоришь?

— У меня завтра официальный выход в Оранжевый Разлом в составе группы из Центра, — удивил я его. — И ты идёшь со мной.

— А-а? — завис Тимофей, а его брови полезли на лоб. — Куда-куда⁈ В Оранжевый Разлом⁈ Да я в Красном еле выжил!

— Но выжил же! — мой громкий смех эхом прокатился по залу. — Да и что ты так затрясся? Мы пойдём не вдвоём, а с опытными Охотниками. Тебе и надо будет только за спинами стоять и Барьеры иногда держать. Плёвое дело.

— Ты в прошлый раз говорил так же и меня чуть не сожрали!

— Тимофей, — с широкой улыбкой взял я парня за плечо. — Чуть — не считается. Ты разве не понял ещё, что именно в периоды опасности твои силы растут лучше всего? Тот разлом дал тебе толчок несоизмеримо больший, чем простые занятия в спортзале. Опасность, кровь, враг и танец со смертью — идеальные факторы для прогресса. Тем более, что отказаться ты не можешь.

— Отец не отпустит, — криво улыбнулся Неврозов, а потом до него дошло. — Погоди… В смысле не могу? Ты с ним уже…

— Ага, договорился, — кивнул я. — Двоих нас он бы не отпустил, но в составе группы из Центра — вполне. Придётся, правда, взять с собой ещё одного Охотника из вашего рода. Медведев у него фамилия.

— Дядю Гришу⁈ — удивился Тимофей и спохватился. — Так вот, почему он так улыбался и говорил, что прикроет мою задницу… А я всё думал…

Вообще я думал, что ему всё расскажут, но Неврозов, похоже, не стал этого делать. Так даже лучше, пусть Тимофей промаринуется с мыслью о предстоящей опасности. Участие Медведева Григория Леонидовича было основном условием, чтобы Тимофея отпустили в Разлом. И судя по словам Александра Павловича, этот мужик был командиром первого отряда Охотников рода Неврозовых. Интересно, какой у него класс?

— А какого цвета кольцо у этого дяди Гриши? — решил я спросить у Тимофея.

— Голубое.

Чего и следовало ожидать. Второй класс, а значит, для парня наш выход может стать лёгкой прогулкой, нежели тренировкой. Нужно будет с Медведевым на эту тему пообщаться, чтобы он не мешал. Впрочем, думаю, Неврозов и сам с ним переговорит, не тупой же.

Дверь спортзала открылась, и внутрь начала заходить группа студентов во главе с учителем Масловым. Мужик щеголял в своём любимом зелёном спортивном костюме в белую полосочку, крутя на пальце связку с ключами. Студенты, переговариваясь и бросая на нас взгляды, пошли в раздевалку, а учитель направился к нам.

— Привет, Дим, — махнул он рукой. — Гоняешь будущего чемпиона?

— И тебе не хворать, Николаевич, — хмыкнул я. — Куда ж без этого. А ты тут какими судьбами? Урок пришёл вести?

С того вечера знакомства мы с мужиком как-то перешли на «ты» и стали общаться в такой манере. Ему, как я понял, так удобнее, да и мне проще.

— Ага, угадал. Все залы заняты, парни, так что не обессудь.

— Иди переодевайся, Тимофей, — сказал я Неврозову. — Буду ждать тебя у входа в комплекс.

— Я быстро!

Парень уже развернулся и собирался убежать в раздевалку, как вмешался Маслов.

— Слушай, Дим, а как насчёт спарринга? Твой протеже против студента с параллельного потока.

Тимофей замер и обернулся, а я ухмыльнулся. Вот же хитрожопый Маслов. Я не дал ему наблюдать за нашими тренировками, и он решил таким образом посмотреть на что способен пацан и каких успехов тот достиг.

— Пусть твой студент приходит на Игры, и там будет ему спарринг.

— Всё с тобой понятно, — засмеялся Николаевич и посмотрел на Неврозова. — Ну