У Каринки работа. Дети. Жизнь. А у Анны? У нее ничего. Пустота. Одна гулкая и звенящая пустота. Она совсем раскисла после смерти родителей. Они не были ей близкими людьми, но с их уходом она окончательно поняла: одна. Одна на всем белом свете. Каринка не в счет, у нее своя жизнь, и жизнь далеко не простая.

Как-то в декабре, когда до Нового года оставалось дней двенадцать, она сидела напротив мужа, который только вернулся из очередной поездки и с аппетитом обедал – ел мясо.

– Березкин! – вдруг сказала Анна. – А давай разведемся!

– Зачем? – удивился он, не переставая жевать.

– А зачем нам все это надо? – спросила она, обведя взглядом их красивую кухню.

– Лично меня все устраивает, – отрезал Игорь. – И тебя, я думаю, тоже. Не рефлексируй, живи как жила.

– А если я не хочу? – отчаянно закричала она. – Если мне надоело? Надоело ждать тебя, чувствовать, как от тебя пахнет чужими бабами! Зачем мне такая жизнь? Закрывать за тобой дверь и снова оставаться одной? Ты же… – Она задохнулась от своего горя. – Ты же сломал мою жизнь! Заставил меня сидеть дома и прислуживать тебе. А я, между прочим, – она разрыдалась, – тоже была талантлива! И если по-честному, ничуть не меньше тебя! Просто тебе повезло – у тебя был отец. И в ту же минуту ты заткнул меня, упрятал в чулан. Как же, талант у нас ты! А мне не положено. Ты даже не дал мне родить ребенка – отправлял на аборты, только бы никто не нарушил твой комфорт. И с чем я осталась? Ответь, Игорь! Ты видишь, во что превратилась моя жизнь?

– Все не так, Аня! – спокойно ответил он. – Все личный выбор каждого. И эта жизнь – твой выбор. Дети, говоришь? А зачем ты меня тогда послушала? Наплевала бы, в конце концов. Устроила скандал. Взяла бы и родила! А работа? Почему ты не работала, Аня? Я тебе запрещал? А ты бы возразила! Послала бы меня куда подальше! Наорала, разругалась бы в пух и прах. Ушла бы от меня, на крайний случай! Ан нет – ты все принимала! А знаешь почему? Да потому, что тебе так было удобно. Прожила, как за каменной стеной, а сейчас ищешь виноватого. Нельзя ни под кого прогибаться, Аня. Знаешь, как в песне: «Чтоб тебя на земле не теряли, постарайся себя не терять». Жаль, что ты так и не поняла этого. И кстати! Сделай мне чаю! Если это еще не совсем противоречит, так сказать! – Он усмехнулся.

– Я разведусь с тобой, Березкин! – тихо сказала она пристально, словно впервые разглядывая его. – Разведусь и начну новую жизнь.

Он кивнул, вытер салфеткой руки и перед тем, как выйти из кухни, обернулся:

– А чай, дорогая, я все-таки жду, не обессудь.

От бессилия Анна разрыдалась.

На Новый год Березкин не остался, коротко бросил:

– Я уезжаю. Дела.

Она ничего не спросила – теперь все было окончательно ясно. Раньше он еще хоть как-то соблюдал приличия. А теперь перестал. Конечно, у него давно другая семья. Вполне возможно, там дети. Это у нее никого нет. Никого и ничего. Вот такой итог.

Она, как ей казалось, была настроена решительно и пыла не растеряла – сходила к юристу, проконсультировалась по поводу развода.

Каринка не удивилась:

– А, собралась? Долго же ты собиралась. Ну что ж, в добрый путь! Только видится мне…

– Что? – испугалась Анна.

– Да так, ерунда. А ты подумала, на что будешь жить? Он же попрет тебя из квартиры. Как пить дать попрет! Куда ему новую жену привести? А привести надо – один он не сможет. Привык, чтобы все подавали на блюдечке. А деньги? Ты же привыкла к хорошей жизни. Ты давно забыла, что такое «мало» или «не хватает».

– Наплевать, – отмахнулась Аня. – И на квартиру наплевать, и на деньги! Квартира у меня есть – родительская. А деньги… На хлеб себе заработаю. И на кефир тоже. Я не обжора, ты знаешь. Ем как воробей. А тряпок у меня – на три жизни хватит. Все, Кар! Я решила. И ты меня не отговаривай.

– А я и не думала тебя отговаривать, – удивилась Карина и странно посмотрела на подругу, словно не веря тому, что она правда решилась.

Хотелось сделать все красиво, по-киношному, например, написать ему письмо: «Игорь, ты напрасно думал, что мое намерение развестись – всего лишь угроза. Ты всю жизнь считал, что я твоя тень, что я – никто. Что ни гордости, ни человеческого достоинства у меня нет. Ты был прав, но и заблуждался! Все было так, но все изменилось. Я решила – я от тебя ухожу. И мне ничего от тебя не надо – ни квартиры, ни денег. И не потому, что я такая гордая или такая дура. Нет. Я просто хочу попробовать сама. Смогу ли я? Я хочу доказать это себе – в первую очередь. Ну а потом всем остальным. Впрочем, остальные меня не очень волнуют. Карина, единственный близкий мне человек, любит и принимает меня любой. А тебе давно на меня наплевать. Я это вижу и знаю. Да ты и не особенно это скрываешь. В общем, я попробую. Будь здоров и счастлив. Я тебя за все простила. Я не простила себя.

А ты ведь во многом был прав! Аня».

Письмо было написано, перечитано тысячу раз и сто раз исправлено.

Далее план был таков: собрать только личные вещи – и все. Никаких там вазочек, тарелочек, картинок и прочего – не забирать. И уйти. С одним, так сказать, чемоданом. Ну или с тремя – тряпок, конечно… Кошмар. Сколько же барахла накопилось!

– Так и уйдешь? – удивилась Карина. – Всё ему, а ты ни с чем? Не горячись, подруга. В конце концов, ты заслужила.

– Что заслужила? – рассмеялась Аня. – Да, так и уйду, и ничего мне не надо. Понимаешь, если я останусь в этой квартире или заберу все барахло, у меня ничего не получится. Я это чувствую.

– А квартира-то при чем? Ты же ее так любила!

– При чем тут квартира? Вот именно – ни при чем!

Анна съездила в квартиру родителей. Да… странное зрелище. И кошмарный, невыветривающийся запах – запах болезни и лекарств. Казалось, корвалолом пропахла не только квартира, но и несчастный серый и грязный, убогий подъезд. Вытертые верблюжьи одеяла – Аня их помнила с детства. Штопаные пододеяльники и простыни. Кастрюльки с отбитой эмалью. Чашки со сколами. Старые крупы, пахнувшие плесенью. Затхлость и убогость – нищета умеет быть опрятной, а вот скупость…

«Господи, как они прожили жизнь! – с отчаянием думала Анна, бродя по квартире. – А я? Да я прожила ее так же, только в другом антураже. Дочь своих родителей. Нищая духом».

Но в руки себя взяла и сквозь слезы принялась за уборку. Вечером пришел Каринкин Сашенька и помог отнести на помойку пластиковые мешки с барахлом.

Ночевала у Каринки. Одно счастье – теперь они снова были рядом, окна напротив! «Да только ради одного этого стоило уйти от мужа!» – шутила Анна. И все-таки было грустно. Как странно развернулась жизнь – она снова на прежнем месте и с теми же исходными данными. Нет, не с теми же – тогда вся жизнь была впереди. А сейчас… «Сейчас я старуха, – думала Анна. – Нет, не внешне! Внешне я вполне ничего – в душе я старуха. Рухлядь, если по-честному».

Хотелось переехать побыстрее, пока не заявился Березкин. Но тут вмешалась Каринка. Уговорила на ремонт и даже нашла двух молдаван для этого дела. Аргументировала просто и ясно: