сконцентрировано 29.000—30.000[232] человек, включая особо ценных специалистов и трудоспособное население с семьями. Во втором гетто содержалось нетрудоспособное население — от 10.000[233] до 15.000 человек. Итого — от 40.000 до 44.000 человек[234]. Это были все, кто уцелел после первых погромов в Вильнюсе, где моменту вступления в город немецких войск оставалось 60.000 евреев[235].

Одновременно с уничтожением узников оккупационные власти проводили целенаправленный грабеж еврейского населения. Созданный еще 4 июля 1941 года Юденрат Вильнюса в составе 10 человек был обязан не только отбирать людей для принудительных работ и уничтожения, но и регулярно предоставлять сведения о численности узников и имеющихся у них ценностях. Так, 6 августа членам Юденрата было приказано собрать среди узников 2 миллиона рублей. Было собрано и передано немецким властям около 1,5 миллиона рублей, 16,5 кг золота и 189 часов. В отчете об уничтожении евреев Вильнюса говорилось, что у 500 жителей гетто было изъято 460 тысяч рублей и много ценностей. После того как члены Юденрата «проштрафились» перед немцами еще раз, не сумев вовремя организовать доставку 10 тысяч человек, 2 сентября 1941 года несколько членов Юденрата также были расстреляны[236].

В середине октября 1941 года второе гетто, где содержались нетрудоспособные, было ликвидировано, а все его узники расстреляны в Понеряе. Таким образом, к декабрю 1941 года в Вильнюсе оставалось одно гетто, в котором было заключено от 15.000[237] до 20.000 человек[238].

После этого наступило некоторое затишье. В течение 1942 и первой половины 1943 года в Вильнюсе не проводилось акций по уничтожению еврейского населения. Жизнь на какое-то время нормализовалась.

В гетто были созданы многочисленные мастерские, первоначально обслуживавшие нужды узников. В феврале 1943 года в гетто функционировали 28 мастерских (16 в легкой промышленности и сфере обслуживания и 12 механических). Большинство заказов поступало от оккупационных властей. Несмотря на полный запрет для евреев на получение какого-либо образования, в гетто уже в первые дни оккупации была создана школа, в которую записались 2.700 детей в возрасте от 5 до 14 лет. Многие из них погибли во время массовых казней еврейского населения в июле — августе 1941 года. Осенью 1941 года в Вильнюсском гетто работали два начальных класса и несколько классов средней школы. С января по декабрь 1942 года число учителей увеличилось с 23 до 72, учеников — с 390 до 1.405. Занятия в школе велись на идиш. «Совет старейшин» гетто уделял большое внимание медицинской помощи населению и санитарному состоянию гетто. Больше всего сотрудников Юденрата работало в отделе здравоохранения — 360 человек. В санитарной службе работали врачи, были открыты две гигиенические станции, где людям бесплатно выдавали мыло. Уже в июле 1941 года в гетто была открыта больница на 160 мест. Через год число коек возросло до 237. В больнице работали 26 врачей[239].

В середине июля 1942 года новым главой «Совета старейшин» (Юденрата) Вильнюсского гетто был назначен Якоб Генс[240], бывший офицер литовской армии родом из Каунаса. Он предпочитал тактику несопротивления, рассуждая так: лучше принести в жертву одного члена семьи, чем оказать неповиновение или сопротивление немцам и обречь на смерть всех. Еще в начале 1942 года, когда Генс составлял списки узников, подлежавших ликвидации, он придерживался следующего правила: из двух детей в каждой семье жертвовать одним, чтобы сохранить второго. Он же дал свое согласие на участие еврейской полиции Вильнюсского гетто в уничтожении Ошмянского гетто. «Я взял на себя всю ответственность, и мне не страшно, — говорил тогда Генс. — Страшно будет, когда я буду вспоминать»[241].

Одновременно Генс пытался убедить оккупационные власти в целесообразности использования еврейской рабочей силы, надеясь тем самым сохранить жизни других узников. Жителям гетто он внушал, что «пока работает производство в гетто и команды за его пределами, мы можем надеяться, что мы очень нужны и незаменимы». По его распоряжению в гетто был повешен плакат «Еврейская женщина, помни, — работа спасает жизнь»[242].

Начальником еврейской полиции Вильнюсского гетто был некий Деслер, формально подчинявшийся Генсу как главе Юденрата. Именно он руководил отрядом еврейской полиции из Вильнюсского гетто, который участвовал в уничтожении еврейского гетто в Ошмянах (Белоруссия) [243].

Главным местом массовых казней узников Вильнюсского гетто был так называемый «спецлагерь Понеряй», созданный вскоре после оккупации Вильнюса, в июле 1941 года, в одном из его пригородов — Понеряе (Понары, Поныри). В период с осени 1941 года по июль 1944 года немецко-фашистские палачи и их сообщники расстреляли и сожгли в лагере Понеряй не менее 100.000 советских граждан[244].

Персонал лагеря составляли служащие латышской полиции. Охрану лагеря несли три литовских полицейских батальона, дислоцировавшихся в Вильнюсе, в том числе 1-й литовский полицейский батальон под командованием капитана Амброжюнаса[245]. Этот батальон был сформирован в Каунасе — первоначально как 1-й батальон «самообороны» (ТДА), в июле 1942 года был преобразован в 1-й литовский Schutzmannschaft батальон (сокращенно Schuma-батальон) [246]. Один из бывших унтер-офицеров этого батальона, С. Л. Укринас, на суде в январе 1945 года дал следующие показания:

«В апреле 1943 года в течение одного дня в специальном лагере Понеряй было уничтожено 2 эшелона советских граждан, в которых находилось около 5.000 человек. Организатором уничтожения являлось гестапо. Расстрелом советских граждан руководил немец — сотрудник гестапо, фамилию которого я не знаю»[247].

Другой арестованный — И. П. Ожялис-Козловский показал:

«В массовом уничтожении советских граждан я принимал участие в апреле 1943 года. С 7 часов утра и до 5 часов дня было уничтожено два эшелона советских граждан в количестве около 5.000 человек. Убийство советских граждан проводилось следующим образом. Эшелон разгружался повагонно, и люди из каждого вагона в отдельности конвоировались к месту уничтожения. В лагере советских граждан подводили к яме глубиной 4–5 метров и диаметром в 18–20 метров, вырытой конусообразно, и предлагали им раздеться. Мужчины, женщины и дети всех возрастов раздевались и оставались совершенно обнаженными, после чего им приказывали лечь на землю. Затем 4 немца и я располагались на краю ямы с правой стороны от лежавших советских граждан, а оставшиеся около них немцы и другие литовцы подымали по 7—10 человек и приказывали бежать в яму. В тот момент, когда они забегали в яму, мы открывали по ним стрельбу из автоматов и винтовок и стреляли до тех пор, пока не уничтожали всех. Такая кровавая оргия продолжалась до полного уничтожения 5.000 советских граждан. Ям к началу этой операции в специальном лагере Понеряй было заготовлено много, и около каждой из них делалось то же самое и одновременно»[248].

Впоследствии 20–29 января 1945 года в Вильнюсе прошел один из первых судебных процессов над литовскими пособниками нацистов. Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР рассмотрела дела нескольких бывших