Я плюнул на приличия, подскочил к окну и отодвинул шторку. По стеклу расплющилась Андрюхина физиономия. Это было так неожиданно, что я матернулся. Не сам Андрюха, ясное дело. Я понимал сразу, это либо он, либо Матвей Егорыч. Просто братец, чтоб лучше рассмотреть происходящее в доме, реально прижался рожей к стеклу, а поэтому выглядел так, будто его по этому стеклу размазало.

— Что случилось? — Приоткрыл створку окна и с раздражением уставился на Переростка, который, пользуясь случаем, хотел сунуть нос в образовавшуюся щель. Любопытно ему, типа. Наверное, думал, посреди комнаты уже лежит растерзанная туша моего соперника.

— Плохая новость. Борька тут.

Только хотел спросить, что за Борька ещё. Я знаю одного. И этот Борька с высокой колокольни плевал на Лидочку, потому что он — козел. В полном смысле этого слова. Однако, едва Андрюха произнес имя, бухгалтерша громко охнула, а потом бросилась к окну, чуть не затоптав по дороге меня, между прочим. Трепетная лань со слезами на глазах, которая страдала от моих претензий буквально несколько минут назад, куда-то сразу исчезла.

— Как Борька?! — В голосе Лидочки звучала самая настоящая паника.

— Вот так. Его дед Мотя заметил ещё, когда тот в конце улицы появился. Побежал навстречу, отвлекает сейчас. Сразу сообразил, что к тебе несётся на всех парах. Оно и ясно. — Андрюха многозначительно покосился на меня. — Донесли, наверное. А то ты, Лидия, не знаешь, как слухи разлетаются. Вот пока от Зеленух до Квашино дошло, как раз и Борька появился.

— Да кто такой Борька?! Может, объясните? — Я поморщился и попытался отодвинуться от окна, потому как, Лидочка топталась возле него, заламывая руки, как раз по моим, блин, ногам.

— Брат ее мужа. — Андрюха кивнул на бухгалтершу. — У мужика голова отбита вообще. Лютика помнишь? Вот Лютик — невинный козленок.

Совсем рядом, где-то возле соседского палисадника, послышались голоса. Один принадлежал деду Моте, второй был мне незнаком. И голоса эти приближались.

— Идут, — Сообщил Андрюха очевидную вещь, а затем, присев, начал отползать к ближайшим кустам.

Лида закрыла окно и уставилась на меня испуганными глазищами.

— Что делать-то?

— Ты меня спрашиваешь? — Я охренел от ее наглости, — Думать надо было головой, а не… сама знаешь, чем. Давай, огородами уйду.

— Не успеешь. Матвей Егорыч его отвлек, чтоб Андрюха предупредить успел, но они рядом. Не успеешь…

Бухгалтерша посмотрела на дверь, ведущую в сени, вздохнула тяжело, махнула рукой, потом сказала загадочную фразу "Зато живая…" и принялась толкать меня к двери.

— Давай, быстрее. Лезь наверх.

— Куда, наверх? — Я особо не сопротивлялся, но план бухгалтерши пока не мог понять.

— Да наверх. На чердак. Бегом!

В сенях, там, где в доме Виктора, например, имелся большой сундук, стояла лестница, упирающаяся в квадратный люк, который вел под крышу.

— Да быстрее, говорю тебе. Если увидит, смерть нам обоим. Пока благоверного нет, Борька следит за моим моральным обликом.

— Хреново следит… — Сказал я, просто не мог смолчать, но по лестнице взлетел шустро.

Одно дело набить морду Федьке, и совсем другое бодаться с левым мужиком. Который, кстати, предъявит мне за дело.

Мы с Лидочкой успели буквально за секунду до того, как дверь громыхнула от удара по ней кулаком. Стоумовая бухгалтерша догадалась ее снова закрыть после моего появления.

Я заскочил на чердак, опустил люк, а Лидочка отодвинула лестницу. Когда на пороге появился очередной гость, все было уже прилично.

— Боря? Ты чего по ночам шатаешься?

Я слышал происходящее внизу хорошо, несмотря на деревянную преграду. Голос у Лидочки звучал сонно. Типа, только что ее разбудили. Актриса, блин.

— Да так… Случайно мимо проходил…

Мужской бас был колоритным. Это факт. Могу представить, как выглядит его обладатель. Осторожно приподнял люк, буквально на пару сантиметров. Очень хотелось посмотреть на этого Борьку.

Лучше бы не смотрел. Рядом с двухметровым мужиком даже далеко не хилые Переросток и дядька показались бы пацанами. Какой-то гигант, отвечаю. Он проскочил в комнаты мимо Лидочки и, судя по грохоту, принялся двигать кровать. Или шкаф. Или одновременно всю мебель. Не знаю.

— Борька… Ну все. Мандец. Теперь до утра куковать тут будем.

— Думаешь? — Я оторвался от щели, которая была между полом и створкой люка, посмотрел на сидящего рядом на корточках Федьку, а потом снова принялся изучать, что творилось внизу.

В этот момент до меня дошло. Федька! Я медленно опустил крышку и уставился на этого мудака. Так вот куда Лидочка его засунула. Как и меня. Просто, когда встал выбор, встречусь я с Федькой на чердаке или встречусь с этим Борькой в ее спальне, первый вариант показался бухгалтерше более безопасным.

— Ну, ты, блин… и козел… — Протянул я шепотом. При этом соображал, как ухитриться набить Федьке морду, чтоб нас не спалил этот мужик, который сейчас, в данную конкретную минуту ищет следы Лидочкиных измен.

— Сам… козел. — Так же шепотом ответил Федька.

— Я? Да я тебя вообще не трогал. Понял? А ты то корешей подговорил, чтоб против меня одного вас компания была, то часы подкинул и Лютика скомуниздил.

— А ты докажи. — Федька нагло улыбнулся.

Ну, вот на этой улыбке меня и сорвало.

Глава 9: Преступление и наказание.

— Странная наблюдается в селе тенденция… Я бы даже сказал, подозрительная.

Ефим Петрович грустным взглядом изучал нашу значительно увеличившуюся, по сравнению с прошлым посещением, компанию. Его лицо кривилось то в одну сторону, то в другую, и выглядело так, будто у мужика одновременно заболели все зубы.

Мы же сидели рядком, как воробьи на ветке, привычно сложив руки на коленях. Глянуть со стороны — невинно пострадавшие от произвола власти.

Первый стул занимал Матвей Егорыч, затем — я, потом — Андрюха, за Андрюхой пристроился Федька. Бориса отделили от нас, посадив его в угол. Как особо отличившегося.

— Так какая тенденция, гражданин начальник? — Борис поднял руки, на которых красовались металлические браслеты. Нам, кстати, такого счастья, слава богу, не досталось, — Сними, гражданин начальник. Я у тебя тут впервые засветился.

— Ты — да. Тут — впервые. Но мы, помнится, в Квашино с тобой уже беседовали. Да? Припоминаешь? А вот эти…— Участковый посмотрел на меня, Андрюху и деда Мотю по очереди, — Эти скоро, как к себе домой, ходить будут.