– Да, – задумчиво сказала Варвара, – похоже на то. Слушай, а откуда тебе это известно?

– Оттуда, – уклончиво ответил Дорогин, который услышал эту историю почти десять лет назад, во время обеденного перерыва, когда вместе с другими зеками сидел, покуривая, на штабеле бревен за лесопилкой. Тогда он счел ее обыкновенной тюремной байкой и очень удивился, через столько лет получив подтверждение ее правдивости.

– А что потом стало с этим ювелиром, ты не знаешь? – спросила Варвара.

– Согласно каноническому тексту данной легенды, – сказал Дорогин, – старика таки вычислили и забрали. Лет ему в ту пору было уже порядочно, так что он скорее всего умер в лагере.

Белкина задумалась. Вид у нее при этом был грустный и сосредоточенный.

– Да, – сказала она наконец, – печальная история… Не люблю я писать про жертвы режима…

– А при чем тут жертвы? – пожал плечами Дорогин. – Наоборот, старикан до самой смерти жил наперекор всему и играл по своим правилам. Очень жизнеутверждающая история. Железный старикан, теперь таких не делают.

– Да, – Варвара щелкнула пальцами, – ты прав. Спасибо тебе, Дорогин. Можно считать, что начало статьи уже есть. Хорошее начало. Действительно, с этим чайником получается целый детектив. Это можно раскрутить. Ей-богу, можно!

Она заметно оживилась, от ее дурного настроения не осталось и следа. Теперь перед Дорогиным была совсем другая Белкина, больше всего напоминавшая изготовившуюся к прыжку пантеру. Бедный атташе, снова подумал Муму. Ведь он теперь, пожалуй, будет ждать Варвару в ресторане совершенно напрасно. Она напала на след, ей теперь не до амуров с культурными атташе…

Он припарковал машину, выключил двигатель и затянул ручной тормоз.

– Приехали, шеф, – сообщил он.

– Что? – встрепенулась Варвара.

– Центральный исторический архив, – сказал Дорогин. – Твоя остановка. Не забывайте в вагонах багаж и личные вещи…

* * *

Варвара позвонила в субботу вечером. Ее голос показался Дорогину усталым, раздраженным и не совсем трезвым, что было неудивительно: церемония передачи пресловутого чайника должна была завершиться несколько часов назад. Четырехдневный марафон закончился, а Белкина по-прежнему оставалась там же, откуда стартовала: ни в музеях, ни в архивах ей не удалось обнаружить ничего нового об уникальном чайнике работы Фаберже. Правда, она раздобыла кое-что о Басманове, но это были самые общие сведения, не представлявшие никакого интереса для затеянного Белкиной расследования. Граф Георгий Дмитриевич Басманов был ровесником века, частенько гостил при дворе вместе со своими родителями и, согласно свидетельству кого-то из придворных, активно оказывал знаки внимания одной из фрейлин императрицы Александры Федоровны. Повоевать на фронтах Первой мировой юный граф не успел, зато в Гражданскую прошел путь от подпоручика до командира полка и отбыл из Одессы в Турцию с последним пароходом, куда его, раненного в голову и полумертвого от потери крови, с боем втащили двое товарищей по оружию. Удивительным во всей этой вполне заурядной истории было разве что долголетие древнего старца, который умер в Париже, не дотянув до своего столетнего юбилея всего ничего – каких-то два с половиной месяца. По всему выходило, что знаменитый чайник действительно попал к нему в руки по чистой случайности. Детективная история не клеилась, и Варвара была вне себя.

– Как прошла церемония? – поинтересовался Дорогин.

– А ты что, ящик не смотришь? – слегка заплетающимся языком спросила Варвара. – Полчаса назад в новостях показывали. Пан… Панде.., панде-мо-ниум, понял? Ностальгия по русским березкам… Как будто во Франции своих нету. Правда, чайник красивый. Прямо горит, аж глазам больно. А на банкет меня пускать не хотели. Только для белых, понял?

– Понял, – сказал Дорогин. – Но ведь пустили же в конце концов?

– А ты не придирайся. Это мой атташе устроил. Слушай, ты не знаешь, зачем я тебе звоню?

– О, – сказал Сергей, – я вижу, банкет прошел успешно. Действительно, зачем ты мне звонишь? Ты сейчас должна общаться с атташе…

– Атташе остался с министром, – сообщила Белкина. – Он у нас здесь уже четыре года, так что шампанское его теперь не устраивает, ему водку подавай. А, вспомнила! Слушай, ты мне понадобишься. Завтра, прямо с утра.

– В воскресенье? Зачем это?

– Все по тому же делу. Появился просвет. Вернее, слабая надежда… Дали мне тут по знакомству телефончик одного любопытного старичка. Говорят, большой знаток по ювелирной части и, в частности, по Фаберже… Если кто-нибудь что-нибудь знает об этом чертовом чайнике, так это он. Давай подъедем, а? Я с ним уже договорилась, дело только за тобой. Уж больно неохота к нему в Монино на электричке пилить. Если хочешь, я могу с Тамарой поговорить. Я же знаю, как она относится к нашим совместным поездкам.

– Никак она к ним не относится, – солгал Сергей. – И вообще, она сегодня заступила на дежурство. Вернется только завтра вечером, так что я все равно сирота. Можем съездить, если хочешь.

– Очень хочу, – с пьяной убедительностью сообщила Варвара.

– Слушай, – сказал Дорогин, – а зачем тебе все это надо? Ну расскажет тебе этот твой старичок еще что-нибудь про басмановский чайник… Что тебе, гонорар за это увеличат?

– Чудак, – рассмеялась Варвара. – Гонорар – это хорошо, но на нем свет клином не сошелся. Это ведь история, понимаешь? А я – профессионал. У меня в руках ниточка, а что на другом конце этой ниточки – неизвестно. Неужели тебе самому не любопытно? Правильно, сейчас много развелось таких журналюг – потянет за ниточку, оборвет кончик и ну размахивать этим обрывком: вот, мол, смотрите, у меня сенсация! А смотреть-то и не на что. Халтурить я тоже умею не хуже иных-прочих, но не люблю. Тем более что до выхода газеты время еще есть. А в Монино, между прочим, сейчас хорошо. Свежий воздух, и яблоки еще не все собрали…

– Уговорила, – рассмеялся Дорогин. – Ложись-ка ты спать, Варвара, а то завтра до полудня не проснешься.

– Не учи ученого, – проворчала Белкина и дала отбой.

В Монино они приехали уже после полудня. Перед этим Дорогину пришлось долго звонить Варваре в дверь, а потом еще дольше ждать, пока Белкина оденется и приведет себя в порядок. За это время он успел выпить две чашки кофе и выкурить сигарету. Третью чашку кофе и еще одну сигарету он употребил за компанию с Варварой, которая заявила, что без чашечки кофе никуда не поедет, и тут же добавила, что пить кофе в одиночку не станет – какого дьявола, когда на кухне сидит мужчина? Выпить кофе одна она еще успеет, и так каждое утро глотает его без всякого кайфа, как лекарство…

В Монино действительно было хорошо – и по части свежего воздуха, и по части поздних яблок, и вообще. Удовольствие от поездки было немного омрачено непрерывным ворчанием Белкиной, которую мучили последствия вчерашнего банкета. Впрочем, Дорогин давно привык к частым перепадам настроения своей старой знакомой и не обращал на ее жалобы и язвительные замечания никакого внимания. Страдающую от вызванного неумеренным употреблением дорогого шампанского похмелья Варвару не устраивало буквально все: природа, погода, дорожное покрытие, музыка, которую включил Дорогин, чтобы заглушить ее жалобы, поведение водителей и пешеходов, стиль вождения Дорогина и даже цель поездки, которую затеяла она сама. Чтобы перевести разговор на другую тему, Сергей спросил ее, что это за старик, к которому они едут.