— Нет. Сейчас я никакого ребеночка не хочу. Только спать. — Она шла как сомнамбула и на ходу снимала с себя вещи. Башмаки, шарф, куртку, носки, свитер. Родители семенили следом. Собирали, развешивали и рассовывали по углам. Когда на Глашке остались майка и расстегнутые джинсы, мать пихнула отца локтем, тот потопал на кухню.

— Тебя уволили или нет? — крикнул он оттуда.

— Нет еще. А завтра, наверное, медаль дадут. Посмертно.

И упала на кровать. Анастасия Кирилловна сама стянула с дочери джинсы и укрыла одеялом.

— Что-то переживаю я за нее, — папа вытирал со стола, где совсем недавно чаевничал с женой в ожидании дочери. — Где-то ходит до полуночи, трубку не берет, хочет ребенка от одного, а домой приводит другого…

— У нее зарядка кончилась, видишь? — мама зашла на кухню с Глашиным мобильником, воткнула блок питания в розетку.

— У телефона или у Глади? — уточнил папа, вытирая руки.

— У обоих. Пошли.

— Не злись. Как будто сама не беспокоилась.

— Она взрослая, а ты до сих пор пытаешься ее контролировать. Почему не звонит, почему не берет трубку, а вдруг что случилось…

— Ну мать…

Ольга сидела в очереди на прием к врачу.

В поликлинику при городской больнице она пришла впервые. Пришлось открыть анкету и заранее придумать болезнь. Вчера порылась в интернете, чтобы жалобы звучали правдоподобнее.

На ее коленях стояла маленькая сумочка, а у ног бумажный пакет со знаменитым логотипом мальчика в феске. Лучший кофе Юлиуса Майнла должен смягчить сердце большой его любительницы Александры Михайловны.

После того, как родственница (или кем там она приходится Леониду) выслушала ночные рыдания и дала дельный совет «утереть сопли», у звезды модельного бизнеса, которая совсем недавно попала в немилость из-за непростительной ошибки в играх со спонсорами, не было иного выхода, как «прикормить» человека, которого Ленечка уважает. Не прикормить, так выудить нужную информацию и использовать с умом.

Ольга не привыкла оставаться у разбитого корыта, все-таки она изначально была не какой-то там шамкающей старухой, а как минимум Владычицей морской. И такие как Скворцов частенько бывали у нее на побегушках.

Такие, да не такие.

Хотела, чтобы умолял, просил вернуться. Хотя бы, гад, адвоката прислал, чтобы завязался диалог, и можно было выставить свои требования, а потом милостиво согласиться на уступки…

Но не вышло. Леня в один час вычеркнул ее из списка приближенных к его телу. А она, нет, чтобы прибежать, объяснить, что не так все понял, фыркнула: «Ну и пусть. Получше найдем!». Дура. Сидит теперь среди стонущих бабок да нищих мужиков, что на трамвае приехали.

Ольга чувствовала себя жемчужиной, потерянной в навозе. Хорошо, что захватила с собой журнал, в который можно было уткнуться и не видеть этих пенсионеров, что так бесстыдно пялятся на нее.

Поднимая журнал выше, Оля краем глаза заметила, как из-за поворота вынырнула… мама Скворцова. Бывшая «почти невестка» хотела было подняться, шагнуть навстречу, чмокнуть трижды в щечки, как тетя Тося любила, но что-то ее остановило. То ли не смогла быстро сообразить, как объяснить свое присутствие, то ли смутила торопливая походка, с какой женщина летела по коридору.

Ольга вжалась в кресло и перестала дышать.

«Зачем она пришла к Александре Михайловне? Может, с Леней опять что-то случилось? Сама-то на больную не похожа, прет как танк».

— У меня назначено! — сразу отрезала все возражения тетя Тося и рванула на себя ручку двери. — Саша, у меня сейчас начнется истерика!

— Садись, налей себе воды. Я сейчас, — Александра Михайловна что-то писала. Мужчина за ширмой торопливо одевался. — Михальчук, придете на следующую перевязку через два дня.

Тот, косясь на Тосю, которая судорожно пила, разливая воду на пальто, не глядя схватил куртку с вешалки, протянутую анкету и чуть ли не бегом покинул кабинет, страшась стать свидетелем обещанной истерики.

Очередь немного пороптала, но быстро переключилась на Ольгу, которая, бросив журнал, застыла у неплотно прикрытой двери.

— Я обещаю, без очереди не зайду. Просто ноги затекли, — шепотом успокоила она встрепенувшихся старушек. Те, получив в свое полное распоряжение брошенный журнал, тут же отвлеклись на новые веяния парижской моды.

— Нынче зеленый в моде, видишь?

— Ага, как раз вчера прикупила зеленые тапочки.

— Хорошо, что не белые…

Для Оли все звуки мира исчезли, она слышала лишь два голоса: грубоватый — Александры Михайловны, звонкий, с истерическими нотками — неудавшейся свекрови.

— Ну чего ты опять себе надумала?

— Я всю ночь не спала. Впервые вижу, чтобы Ленечка так кем-то увлекся. Я даже с его помощником говорила. Саша, я не могу! У сына и на рабочем компьютере фотографии рыжих девушек. Я вот подумала, они, может, не просто танцевали? Может у него с этой Виолеттой что-то посерьезнее было?

— Тося, ну что там может быть серьезного? Потанцевали и разошлись.

— С Татьяной он тоже один раз «потанцевал», а что из этого получилось?

— Это ты про секс?

— Ну да. Ты же видела, как только Виолетта узнала, кто я, сразу глазки забегали. С чего бы вдруг? Был у них секс, был, ты хоть что говори!

— Тося, — Александра Михайловна вздохнула, — у тебя предвзятое отношение к людям. Если девушка раздета и вертится на шесте, значит, она доступна? А твой сын? Он доступен? Как тебе в голову-то пришло?

— Ой, не знаю… Но чудится мне, что он рано или поздно столкнется с Виолеттой на Петипа. Дело случая.

— Вот когда столкнется, тогда паниковать и начнешь. А пока, на вот, валерьянки выпей. И уйми свою буйную фантазию.

— Как унять? Леньку не знаешь? Если чего надумает, землю копытом рыть будет. А мне такая сноха, как Виолетта не нужна. С первого раза дала. Бесстыжая.

— Тося. Все, — послышался шум отодвигаемого стула. — У меня народ увечный в коридоре сидит, а ты тут глупости всякие говоришь. Себя вспомни.

— Ах!

— Прости, но довела уже. Тося, стой! Тося!

Дверь открылась, и Ольга едва не столкнулась с матерью Леонида. Благо та уткнула лицо в клетчатый носовой платок и ничего вокруг не видела.

— Тося! — Александра Михайловна, довольно рослая женщина спортивного телосложения, не успела ухватить за рукав худенькую и юркую подругу. Та легко просочилась через баррикаду из пациентов и вскоре скрылась за углом. Тетя Саша выдохнула через сжатые зубы и коротко бросила:

— Следующий!

Ольга благополучно отступила за спины взволнованных пенсионерок.