Пройдя ко второй телеге, я глянул на третьего «москаля». Он лежал связанным на прелой соломе и спокойно помаргивал в небеса.

О-па! Еще одна встреча!

Это был тот самый Вадик, лейтенант из разведуправления штаба фронта, который как-то свел меня с абверовцем Вондерером для проведения какой-то непонятной мне спецоперации[35]. Разумеется, я и виду не подал, что мы знакомы.

Надо было как-то впечатлить полицаев, чтобы они чуток расслабились, и я решил зигануть. Вообще-то в Вермахте это не принято, ну и что?

Лениво вскинув левую руку, я выдал:

– Хайль Гитлер!

– Хайль! – восторженно подхватили полицаи.

И никто не обратил внимания, как моя правая выскользнула из-за спины. Два выстрела из «Нагана» почти слились, и оба полицая завалились на бок, словив по пуле.

В то же мгновенье захлопал револьвер Валуева. «Гарный хлопец» Петро, как самый молодой, оказался и самым прытким – едва мы начали отстрел, как он юркнул под телегу. Рефлекс. Остальные оказались не столь быстрыми и послушно легли мордами в дорожную пыль.

– Альбиков, Алькорта, ко мне! – скомандовал сержант, выволакивая «юного друга полицаев» из-под телеги. Юный друг завизжал и обмочился.

Из кустов выскочили узбек с баском. Хосеб привычно встал «на фишку» с «ППД» наперевес, обозревая окрестности в поисках гипотетического врага, а Хуршед принялся резать путы на пленных. Красные командиры натурально обалдели. Потеряв всякую надежду, они готовились к мучительной смерти, и вдруг все отменилось.

Я вытащил нож и разрезал веревки, стягивавшие руки и ноги Вадика.

– Привет!

– Здорово! – хмыкнул лейтенант, растирая запястья. – А я все думаю, ты или не ты? Слышал, что на конвой, в котором вы ехали, диверсанты напали и ты пропал без вести. Как ты тут очутился?

– Долгая история, позже расскажу! – усмехнулся я. – Цел? Ничего тебе не сломали?

– Пытались… – поморщился Вадик. – Неумехи! Да что он верещит, как поросенок?

Я глянул на полицая Петро, трепыхавшегося в ручищах Валуева.

– Боится, что резать будем. И правильно делает, что боится, – будем!

Лейтенант понимающе кивнул и кровожадно улыбнулся. Видимо, допекли парня, уроды.

– Товарищи командиры! Помогайте! Трупы в телеги, телеги в кусты! – провозгласил Валуев.

Пара минут – и на дороге стало пустынно. Я уходил последним, убрав последние следы пропавшего обоза – засыпал пылью пятна крови, заровнял уводящие в кусты следы колес. Нашей «добычей» оказались три командира Красной Армии: капитан, старший лейтенант и уже известный мне лейтенант из разведуправления фронта.

– Ну что, товарищи командиры? Попались? – весело спросил их Валуев, когда мы углубились в лес метров на двести и нашли подходящее место, чтобы поставить две телеги и привязать к дереву полицая.

– Как последние… – прокряхтел плотный здоровяк-капитан, налитый здоровьем так, что его даже плен не убавил.

– А вы кто будете? – напрягся худой старлей, лицо которого казалось сплошным кровоподтеком.

– Разведка! – коротко бросил Валуев.

– А точнее? – не унимался старший лейтенант.

– Спокойно, Боря, это точно свои! – Успокаивающим жестом Вадим положил руку на его плечо. – С сержантом госбезопасности Альбиковым я в штабе фронта по делам пересекался, да и Игоря… гм… тоже знаю!

– Сержант госбезопасности Петр Валуев, Осназ! – протянул свою лапищу для рукопожатия Петя.

– Лейтенант Вадим Ерке, разведуправление штаба 12-й армии, – отозвался Вадим. – Да и ваше лицо, тарщ сержант, мне знакомо. Виделись по работе?

– Было как-то раз! – прогудел Валуев, скупо улыбнувшись. – В Киеве, перед войной, в штабе Особого округа.

Тут Вадик пошевелился и зашипел, схватившись за бок, – видать, ребра побаливали. Оглянувшись по сторонам, он оценил обстановку и как-то внутренне успокоился.

– Со мной капитан Бабочкин и старший лейтенант Кудрявцев, – представил своих спутников гэрэушник.

– А это сержанты госбезопасности Альбиков и Алькорта, – в свою очередь, представил напарников Петя.

– А кто этот пацан в немецкой форме? – снова не выдержал и начал проявлять бдительность Кудрявцев.

– Я курсант Школы особого назначения Игорь Петрович Глейман! – с трудом сдерживая улыбку, ответил я.

– Глейман? Игорь Петрович? – сглотнув, от чего его кадык сделал возвратно-поступательное движение, переспросил старлей.

– Подтверждаю, он самый – Игорь Петрович Глейман! – усмехнулся Ерке и снова поморщился от боли в ребрах. – Сын подполковника Петра Дмитриевича Глеймана, нашего нынешнего командира.

– Вы из группы Глеймана? – обрадовался Валуев. – А нам приказано наладить связь с подполковником!

– Замечательно! – ответил Ерке. – Я был занят примерно тем же. Петр Дмитриевич послал меня с небольшой группой, чтобы наладить связь с Юго-Западным фронтом.

– А тут эти твари! – с досадой сказал капитан.

Он уже успел обшарить телеги, нашел свой ремень и кобуру с пистолетом и сейчас торопливо опоясывался, словно вдруг оказался голым посреди шумного города и нужно было как можно быстрее прикрыть «срам».

– Так что произошло? Как вы угодили в плен?

– Плен… – скривился избитый старлей, сплевывая на траву кровяные сгустки. – Плен… Никогда бы я не сдался!

– Успокойся, Боря, твоей вины в этом нет! – И снова Ерке играл роль психотерапевта, пытаясь успокоить старшего лейтенанта. – Тут такое произошло, товарищи… Неподалеку отсюда стоит хутор Врадиевка. Мы зашли туда, чтобы запастись продовольствием в дорогу. Со снабжением у нас давно уже хреново, сами понимаете…

– Я сразу какой-то подвох почувствовал! – с некоторой толикой гордости сказал Кудрявцев.

– Боря, да ты всегда всех подозреваешь! На это никто уже и внимания не обращает! – хмыкнул капитан, протягивая старлею ремень с кобурой, видимо, его штатное оружие. Тот вцепился в пистолет, словно ему вернули потерянного сына.

– Белые мазанки, плетеные тыны с глечиками да макитрами, аккуратные, будто игрушечные хлева, как по линейке посаженные садики-огородики. И ни одного военного, сплошь дебелые тетки в вышиванках да мужики в соломенных брылях! – перечислил Ерке и вздохнул. – Словно и нет никакой войны…

– Нас за стол пригласили, накормили от пуза, а когда мы разомлели, предложили отдохнуть в конюшне. Мы легли и мгновенно заснули… – продолжил рассказ капитан.

– А проснулись от того, что десяток этих тварей нас во дворе сапогами месит! – горько закончил Кудрявцев.

– Н-да, товарищи… – даже как-то растерялся Валуев, и в этот момент его взгляд упал на привязанного к дереву тезку. – Вот кто нам сейчас все скажет!