На службу в КГБ СССР Виктор Попов был принят в 1980 году, как бывший прапорщик военного оркестра, после окончания заочного юридического института. Марик к тому времени только что вышел из тюрьмы, отсидев очередной срок за мошенничество и кражу.

У Марка Мильготина уже был серьезный авторитет в преступном сообществе. А лейтенант КГБ Попов только начинал свою карьеру. В 1982 году он служил в Термезе, когда ему впервые повезло по службе. Группа Попова накрыла широкую сеть торговцев оружием и наркотиками, которая состояла из моряков загранплавания. Было арестовано 51 человек, но дело до суда так и не дошло.

В 1983 — 1988 годах Попов служил в Ташкенте и дослужился до начальника отдела контрразведки облуправления КГБ. В 1989 году он перешел в Термез, разыскивал советских военнопленных в Афганистане. Одновременно занимался борьбой с контрабандой наркотиков и достиг на этом поприще немалых успехов.

В 1991 году Виктора Попова перевели в Москву, в Управление по борьбе с контрабандой и коррупцией. Вот тогда-то пути авторитета и оперативника пересеклись. Марик попал в разработку Попова. Интерес оперативников к нему объяснялся очень просто. Еще в 1990 году ассирийская группировка с помощью Япончика (его первая жена была ассирийкой) подмяла под себя всех азербайджанцев, торгующих в Москве наркотиками. Марик к этому времени перебрался к своему другу Отари Квантришвили и снял офис в гостинице «Космос», где этажом выше располагался офис Квантришвили. С этого момента на хвост Марику сели сотрудники госбезопасности и Следственного комитета МВД. Они стали прослушивать офис Квантришвили, и им не составило труда установить подслушивающие устройства и к Марику. Но арестовывать его не спешили.

К ноябрю 1993 года у группы Виктора Попова скопилось достаточно материала на Мильготина. Они узнали, что последний регулярно пользуется метадоном, хотя предпочтение отдает опиумному раствору, который изготавливал из маковой соломки один из наркоманов, Леня С.

Брать обоих решили дома у Лени С. 16 ноября, накануне дня рождения Мильготина. Незадолго до ареста оперативник вышел на Марика через одного из его друзей. Вечером 5 ноября они встретились у Павелецкого вокзала. Разговор был недолгим. Попов сел в машину к Мильготину и сказал, что обязательно его посадит, даже стал рассказывать, как он это сделает.

Но взять Мильготина с поличным тогда не удалось.

Говорят, что к тому времени Попов не ладил со своим начальником Игорем Ермаковым, а тот был в приятельских отношениях со следователем Следственного комитета МВД Сергеем Новоселой, который и возглавлял следственную бригаду по делу Мильготина.

Попова обвинили в том, что он информировал Марика о ведущихся против него оперативных мероприятиях, а после его ареста за две тысячи долларов рассказывал его жене Ольге, как ведется следствие. В августе 1994 года во время встречи с Ольгой Мильготиной Попова и арестовали. В кармане у него нашли 500 долларов, которые, по его словам, ему сунула Мильготина. Однако этот эпизод в обвинение не вошел, так как Попов полгода был на пенсии, и этот факт не мог расцениваться как взятка должностному лицу. Но майору вменили получение от Мильготиной двух тысяч долларов в период службы. Она и ее подруга, которая присутствовала во время их свидания, дали необходимые показания. Как потом вспоминала Мильготина, на них надавили, поэтому они так поступили.

Кроме того, при обыске в доме Попова нашли незарегистрированный охотничий карабин и 47 граммов гашиша, которые он хранил уже пять лет как «наглядное пособие». Попова сразу обвинили по двум статьям: незаконное хранение оружия и наркотиков. Его делом сначала занялся Следственный комитет МВД. Однако Попову удалось добиться, чтобы дело передали в Главную военную прокуратуру. Постепенно обвинение стало рассыпаться. А в январе 1995 года, накануне дня рождения Попова, следователь освободил его под подписку о невыезде. Через месяц Преображенский суд выпустил под подписку и Марика Мильготина.

Дело Попова перешло в ФСК. Чекист заявлял, что его подставили, и признавал себя виновным лишь в хранении наркотика. Мильготин, в свою очередь, признавал только факт одной-единственной встречи с Поповым, на которой последний пытался его запугать. Удалось узнать, что Одинцовский гарнизонный суд признал Попова виновным во всех предъявляемых ему обвинениях и приговорил к четырем годам лишения свободы. В августе того же года Московский военный суд снизил срок наказания до трех лет, сняв с Попова ряд обвинений.

Марик Мильготин после освобождения под подписку о невыезде поселился на квартире у своей дочери в центре Москвы. В том же подъезде жил известный ассирийский авторитет Эдуард Хачатуров по кличке Крыса. Вскоре Хачатуров был застрелен прямо рядом с дверьми квартиры Мильготина. В связи с этим Марика несколько раз вызывали на допрос в качестве свидетеля по делу об убийстве Хачатурова.

Цареков

Делом Игоря Царекова я занимался летом 1996 года. Он приехал в Москву из Донецка и начал пробовать себя в бизнесе, но с предпринимательской деятельностью у него ничего не получилось. Прежние судимости и неплохие связи в преступном мире позволили ему тесно общаться и поддерживать дружеские отношения со многими московскими группировками. Однако их приглашения работать вместе Игорь отвергал: он способен был самостоятельно подняться не хуже их, кроме того, будучи намного старше лидеров бригад и структур, не хотел быть у них в подчинении.

Характер у Игоря был заносчивый и высокомерный. Он попробовал вначале заняться вышибанием чужих долгов в жесткой форме. Поскольку это принесло Царекову ощутимый успех и он остался безнаказанным и неуязвимым, то сразy почувствовал себя уверенно.

Для полной безопасности Игорь отправил жену и двоих детей в один из курортных городков Испании, снял для них виллу на побережье. В Бутырке Игорь любил показывать сокамерникам фотографии своей виллы и не предполагал, какую злую шутку сыграет с ним судьба из-за снимков и разговоров в СИЗО.

Сколотив маленькую и мобильную бригаду из четырех человек, Цареков стал усиленно искать объекты для своего «наезда», рассчитывая поработать в столице два-три года, а затем окончательно переехать к семье и завязать со своим «бизнесом». Он решил продать свою трехкомнатную квартиру и купить однокомнатную, а разницу перевести в Испанию семье.

Квартирный обмен он проводил через одну из питерских фирм, с владелицей которой, Eленой Т., у него сложились довольно неплохие отношения. Игорь стал часто бывать у нее дома, познакомился с ее семьей. А через некоторое время предложил Елене Т. свою «крышу». Она согласилась, но потом по непонятным причинам у них начались конфликты.

Вскоре Игорь начал требовать от коммерсантки 30 — 50 тысяч долларов. На следствии он мотивировал этот свой поступок тем, что она его обманула при обмене квартир. Такие «наезды» становились все грубее, коммерсантка не раз предупреждала, что у нее есть покровитель, генерал МВД, который также был ее квартирным клиентом. Но со своим неуправляемым характером Игорь не придал значения ее словам, а, наоборот, стал более требовательным. В очередной раз приехав со своей бригадой, он заставил Елену Т. срочно выдать деньги. При этом он достал пистолет и, угрожая оружием, поставил Елену Т. и ее сотрудников на колени с требованием немедленно открыть сейф, и они вынуждены были подчиниться. Получив 30 тысяч долларов, Игорь приказал подготовить еще 20 тысяч долларов к следующему его приезду.