Вошла пострадавшая, Елена Т. По ее версии, Цареков приехал к ней с бандитами и, угрожая оружием и изнасилованием, заставил отдать ему из сейфа деньги.

Когда она подробно расписывала угрозу изнасилования, я по бурной реакции Игоря предположил, что пострадавшая явно сгущает краски.

Наконец можно было задавать вопросы и со стороны адвоката. Я сразу обратился к пострадавшей с вопросом-ловушкой. И в случае удачи думал перевести обвинение Царекова на самоуправство.

Начал я издалека, как бы интересуясь, в каких купюрах были деньги, и между прочим уточнил, а была ли это валюта?

Елена, ничего не подозревая, ответила:

— Конечно, валюта.

— А как вы можете доказать, что эта валюта принадлежит именно вам? — спросил я.

— Мои сотрудники могут это подтвердить, — ответила она.

— А каково их происхождение, как они были получены вами? Может, вы их взяли у моего клиента? — с подвохом спросил я.

Следователь удивленно посмотрел на меня, потом на нее, словно угадав мои намерения. Но уже было поздно.

— Да, эти деньги я получила за обмен и продажу квартир через мою фирму, — ответила она.

— Иными словами, вы утверждаете, что валюта была получена вами за совершение операций с квартирами?

— Конечно, — утвердительно ответила Елена Т.

Все, мне это-то и нужно было.

Я стал требовать от следователя внести ее слова в протокол допроса. И тут же стал писать ходатайство на имя следователя о возбуждении уголовного дела в отношении потерпевшей за участие ее в валютных операциях (тогда статья «валютные операции» действовала).

Потерпевшая покраснела и стала волноваться. Следователь пришел просто в ярость. Неожиданно он потребовал от меня дать подписку о неразглашении следственных действий, рассчитывая запугать меня и отсечь мое стремление в дальнейшем ходатайстве о возбуждении уголовного дела.

А когда начались допросы других свидетелей по делу, сотрудников фирмы Елены Т., то с помощью нехитрых вопросов мне удалось зафиксировать расхождение в их показаниях против Игоря и его людей. Кроме того, я обратил внимание, что все сотрудники Елены Т. зависят от нее как владелицы фирмы и, следовательно, в объективности их показаний можно усомниться. Мое заявление вызвало еще большее негодование следователя.

Он стал настаивать на вышеуказанной подписке. Но мне и здесь удалось себя обезопасить: я как бы случайно на обороте этой расписки стал записывать свои вопросы и ответы свидетелей по делу. Теперь я мог сослаться на это как на важный для меня документ, который я намерен использовать в суде.

Следователь еще больше завелся и перешел к прямым угрозам в мой адрес:

— Да мы вас сами можем задержать и допросить на предмет общения с бандитами и подельниками Царекова, с которыми вы встретились перед допросом в Успенском переулке. И сейчас проверим, что вы передали дежурному по ИВС для Царекова, а вдруг там наркотики?

Я понял, что был «под колпаком».

Ни с какими бандитами я не встречался, просто знакомый Царекова пригласил меня взяться за это дело. Что касается продуктов и сигарет, которые я передал дежурному по ИВС, то их проверили и, естественно, ничего не нашли.

— Все, допрос окончен. Я лишаю вас возможности общаться с клиентом, — сказал следователь, — и выношу постановление о выводе вас из этого дела, одновременно пишу на вас докладную записку.

На следующий день я пришел на работу в подавленном настроении и стал, в свою очередь, писать жалобу на следователя. А чтобы обеспечить Царекову защиту, сам нашел ему другого адвоката.

Но вскоре я узнал новые подробности по этому делу. Следователь грозился неспроста, как я узнал, именно он вел дело в отношении Андрея Чувилева — адвоката, обвиняемого и впоследствии судимого за передачу наркотиков своему клиенту.

Кроме того, позже оперативникам удалось найти в гараже Царекова целый арсенал оружия, в том числе и противотанковое ружье.

За мной некоторое время ездил «хвост», были небольшие неприятности. Но прошло время, я почти забыл эту историю, как вдруг в Бутырке неожиданно столкнулся с этим самым следователем. Встреча была неожиданной для нас обоих, и мы, кажется, оба вначале растерялись, не зная, как вести себя.

Не знаю почему, но я вдруг улыбнулся и протянул ему руку.

Он тоже заулыбался и пожал мне руку.

— Ну что, воевать не будем? — спросил я первый.

— Да нет, каждый из нас выполняет свои служебные функции, — ответил он. Секунду помолчав, добавил: — Когда я узнал про ваши неприятности, ну, когда бежал Солоник, то мне как-то даже стало вас жалко. Думаю, работает, старается адвокат, не чурается опасных и трудных дел, а тут такие вот неприятности случаются, — уточнил он.

Я узнал от следователя о дальнейшей судьбе Царекова. Его дело было под контролем высокого милицейского начальства. Оформили его на полную катушку Уголовного кодекса, включая бандитизм, вымогательство, незаконное хранение оружия и прочие статьи. Суд приговорил его к девяти годам лишения свободы. Но и Цареков сам себе оказал медвежью услугу. Когда его поместили в СИЗО, то в его камере то ли была оборудована прослушка, то ли «наседку» посадили к нему, но много он лишнего наговорил. Правда, не все вошло в уголовное дело. Но он разболтался, сказал, что в Испании живет его семья. В то же самое время в испанские газеты каким-то образом попала информация о привлечении Царекова к уголовной ответственности. По всей вероятности, постарались тут компетентные органы, так как сообщались подробности из его уголовного дела и даже фотография была напечатана. Испанцы по-своему воспользовались этим фактом, и в курортном местечке развернулась кампания по борьбе с «засильем русской мафии». Семья Царекова оказалась в безвыходном положении. Жена бросила всю недвижимость, забрала детей и срочно вернулась в свой родной город на Украине.

А пострадавшая Елена тоже решила не испытывать больше судьбу: распродала все свое имущество и фирму и покинула Россию, выехав в Америку.

Вот так закончилась эта история.

Мансур

На Сергея Мансурова (Мансура) я вышел потому, что найти его меня попросил Александр Солоник, когда переживал тяжелые минуты в «Матросской тишине», после того как в прессе его объявили ликвидатором известных лидеров воровского мира и появился смертный приговор — малява четырнадцати законников.

…Сергей Мансуров рос в благополучной семье военных. Его дед был военным разведчиком, занимал высокий пост в разведке, отец был контр-адмиралом, мать преподавала в одном из престижных вузов. Ко времени своего первого ареста Мансуров учился в вузе. Как знать, может, иначе бы сложилась его судьба, не попади он в 1990 году на нары в Бутырку, где провел почти два года под следствием…