— Будет уже, Первуша, будет! — По-отечески похлопал я парнишку по спине.

— Василинка, поди сюда! — громко крикнул он. — Я тебя с твоим спасителем и истребителем проклятой Стриги познакомлю! Без него у меня ничегошеньки не вышло!

Из-за ближайшего дерева несмело выглянула давешняя девчушка, которую мы с пацаном, можно сказать, просто вырвали из зубов гребаной Суки. Мраморная бледность к этому моменту совсем покинула её слегка позеленевшую кожу, разукрасив щеки румянцем. Картина, я вам скажу, достойная пера какого-нибудь известного художника. Васнецова, например… Какая же хрень мне все время в голову лезет!

Девчонка приближалась, а я неожиданно вспомнил, что деда-то — без штанов! А от моей травяной «африканской» юбки после всех перипетий практически ничего не осталось. Рожа шелушится, кожа отслаивается, борода спеклась в единый ком… В общем, теперь я внешнему виду самого распоследнего бомжа и позавидовать могу. Но даже такой вид все одно привлекательней, чем если бы я перед молодежью в своей Кромешной Ипостаси предстал. Вот смеху-то было б!

— Ты не смотри, дочка, что я в таком виде! — слегка прикрывшись тем, что осталось от юбки и сдвинув Волшебную Котомку на живот, произнес я. — Просто Стрига меня в печи решила зажарить — вот и обгорел немного…

— Да вы не волнуйтесь, дедушка! — прощебетала Василинка и, не взирая на мой непрезентабельный вид, тоже бросилась мне на шею. — Мне Первуша все уже рассказал! Спасибо… Спасибо вам! А насчет всего остального не беспокойтесь — наш тивун за уничтожение Стриги вас обязательно наградит!

— А тивун — это кто? — После окончания изъявления девчушкой благодарностей, поинтересовался я. — Главный ваш?

— Ага, — вместо Василинки ответил пацан. — Он в нашей деревне за набольшего. Ну и еще несколько сел под его рукой ходят, те, что поближе. А в остальных свои тивуны имеются.

— Угу… — задумчиво произнес я, старательно раскладывая информацию по полочкам.

Если в момент встречи с Первушей мне особо не до расспросов было о местном мироустройстве, то сейчас это время явно пришло. Прежде чем заваливаться в незнакомое поселение, даже имея немеркнущий статус победителя Стриги-людоедки, несколько столетий терзающей безобидных жителей, нужно было хоть немного подготовиться. Чем я и собирался заняться по дороге.

— А вы, дедушка, из каких краев сами будете? — Василинка тоже решила немного попытать своего спасителя. — Из каких-то неведомых? Вид у вас больно необычный…

— Да, далече моя родина, красавица, — подтвердил я её догадку. — А где она находится, и сам не знаю. — Пожал я плечами. — Очнулся в беспамятстве на берегу океана.

— Да-да, мне Первуша уже рассказал… — Девчушка кивнула головой.–Совсем-совсем ничего о прошлой жизни не помните?

— Да нет, — опроверг я предположение девушки о полной потере памяти, — о прошлой жизни я, как раз, хорошо помню (и даже не об одной), а вот как сюда попал — словно отшибло. Тужусь, пыжусь, а вспомнить не могу. А вот вы мне тоже скажите, куда меня занесло?

— Так на Кромку ж, деда! — выдала влет девчушка. — Неужто не признал? Или не слышал никогда? — вопросы посыпались на меня, как из рога изобилия. — А может быть ты со Стены? Рубежник? Или вообще с той стороны… — Она неожиданно охнула и закрыла рот рукой.

— Окстись, Василинка! Какой же он Хаосит? — возразил Первуша, даже остановившись на мгновение. — Он же нас с тобой спас! Тебя прямо из зубов Стриги вытащил, себя не жалеючи! А меня от глупости удержал — не смог бы я в одиночку старую Лесную Ведьму победить! А Хаоситы, как известно, с Нечистью и Нежитью завсегда общий язык найдут!

— Так, ребятки! — Я постарался привлечь к себе внимание спорящей молодежи. — Помогите старику разобраться во всех ваших премудростях: Кромка, Стена, Рубежники, Хаоситы, «та сторона»?

Вот, если честно, Кощей отчего-то тему Кромки постоянно обходил стороной. На все мои вопросы отвечал настолько расплывчато и неконкретно, что я так ничего и не понял, что получил в наследство вместе с Проклятием. В чем причина такой избирательной уклончивости, я не знал, но очень хотел разобраться. Оно ведь и меня непосредственно касалось. А вдруг, пропадет навсегда моя способность принимать обличье нормального человека? Что ж мне тогда по жизни стархолюдиной ходить, подобно моему бессмертному другу? Вот, то-то и оно!

— Откуда же тебя к нам занесло, дедунь? — вновь повторила свой вопрос Василинка. — Не думала, что есть на свете края, где ничего о Кромке не знают. Даже на легендарной Земле Порядка, на которую нам, Кромешникам, уж несколько тысячелетий ходу нет, знать об этом должны… Ведь наши Рубежники первоначально именно её от Хаоса обороняли…

— Х-м… — задумался я. — Земли Порядка, Земли Хаоса, а между ними Кромка-Рубеж… — В моей голове начала постепенно вырисовываться возможная «космогония» этого странного места. — А эта зеленоватая дымка, влияющая на ваш цвет кожи, откуда берется и для чего нужна?

— Так это даже младенцам известно, дедунь! — Натурально так изумилось девчушка, словно я ляпнул какую-то несусветную глупость. — Это же Животворящий Изумруд! Без которого долго на Кромке не протянешь — сгоришь от ядовитого Потока Хаоса, что прорывается через Стену!

— Вот оно, значит, как? — Я с хрустом почесал макушку. Похоже, что этот «изумрудный туман», постоянно болтающийся в воздухе — представляет собой некое «противоядие» против смертельных Эманаций Хаоса. — И сколько без этого Животворящего Изумруда протянуть можно?

— Недолго, — произнес Первуша, — неделю-другую, не больше. Лет десять назад пришел неистовый Колдовской ветер на южную оконечность окияна-моря, чуть дальше от того места, где ты очнулся Гасан Хоттабыч. Дул, не переставая три седьмицы, унося в чужие дали Животворящий Изумруд.

— И что потом? — продолжал допытываться я. — Умрешь?

— Хуже! — Мотнул головой пацан. — Станешь Тварью! Жители целых трех сел в тот год в Тварей переродились. А Тварей на Кромке уничтожают! Безжалостно! Будь то соседи, друзья или родня…

— Круто вы с ними! — произнес я с неким осуждением. — А лечить не пробовали? Неужто у вас Целителей нет.

— От Излучения Хаоса нет спасения! — сказал парнишка, как отрубил. — Только смерть избавит от мук!

— И как же вы до жизни такой докатились? — риторически спросил я.

— Так испокон, дедушка, так