Отец откинул голову и захохотал, показывая крепкие белыезубы. Федор смотрел на него почти с ненавистью.

Он пришел за помощью, он совершенно точно знал, что отец —единственный человек, который может ему помочь, а тот хохочет. Хохочет!..

— И чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы вы помогли мне вернуть то, что я… отдал, —быстро выговорил Федор и скосил глаза на какую-то картину на стене, чтобы несмотреть на отца.

Боже, помоги мне, почему-то пронеслось у него в голове.Боже, если ты есть, помоги мне сейчас!

— Как ты это себе представляешь? — спросил отец весело. — Тычего-то втюхал, взял за это деньги — заметь, я даже не спрашиваю у тебя, чтоименно ты втюхал! — а теперь хочешь, чтобы я помог возвратить?!

— Я попал в беду, — сказал Федор, косясь на картину. — Япрошу вас… я вас очень прошу…

— Да не надо меня просить, мать твою!.. — вдруг закричалотец, и это было так неожиданно, что Федор вздрогнул. — Вот мамка вырастиламужика! Какой ты мужик, если тебе нянька нужна?! Чего-то продал, да еще не зате деньги, а теперь давай обратно возвращать! И правильно тот мужик делает, чтотебе не отдает ничего, вас, недоумков, надо учить и учить, но вы не выучитесьничему!

— Это очень серьезно, — умоляюще произнес Федор, — выпонимаете?! Мне нужно все вернуть, а я не могу! Помогите мне! У вас же есть…

— Что у меня есть?!

— Охранники. Помощники. Как они называются?.. — Федор вдругс ужасом понял, что сейчас заплачет, вот просто заплачет, и все тут, и еще онпонял, что отец не станет ему помогать.

Он не стал бы ему помогать, даже если бы Федор тонул в холодномморе, а отец проплывал бы мимо на яхте.

Он просто стоял бы и смотрел, как Федор тонет, и напоследок,в самую-пресамую последнюю секунду перед тем, как вода захлестнула бы Федоровылегкие, еще презрительно сказал бы с палубы, что его сын, выращенный мамочкой,слюнтяй и слабак. Для чего такого спасать?.. Все равно от него никакого толку!

— Мои помощники не про твою честь! — Отец потер лицо, словносмахивал паутину. — Еще охранников каких-то придумал! С чего ты взял, что яполезу в твои дела?! Как тебе в голову это пришло?!

— Я думал, вы поможете мне договориться!

— Пусть мамочка твоя договаривается! Она это умеет! А мненедосуг с тобой валандаться! Тебе сколько лет, мужик?

— Двадцать пять, — сквозь зубы вытолкнул Федор.

— Вот именно. Ладно бы пять!

— Ты не помогал мне и когда было пять тоже, — тихо сказалсын. — Никогда.

— Что?! Что ты бормочешь?!

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы дверь в кабинет,словно парящий над Москвой, не распахнулась и легкий и веселый голос непровозгласил с порога:

— Привет, папуля!

Федор подскочил, как ужаленный. Это было почти невероятно,но ему показалось, что и отец тоже подскочил.

Подскочил, но быстро взял себя в руки.

Через минуту он уже шел по глухому и чистому ковру, на ходураскидывая руки:

— Привет, радость моя! Что же ты мне не позвонила?

Девушка подошла и чмокнула отца сначала в одну, а потом в другующеку.

— Я звонила, — сказала она и чуть-чуть надула губы. — Язвонила, а у тебя телефон вне зоны действия сети!

— Быть такого не может!

Тут она засмеялась:

— Ну ладно, ладно, я просто не звонила, не звони-и-ила! Нучто? Поедем?

— Да, да, — быстро сказал отец. — Я уже готов.

Девушка повернулась на каблучках и оказалась лицом к лицу сФедором.

— Ой, простите, — сказала она, и в лицо ей как будтобрызнули смехом. — Я вас не заметила.

— Здрасти, — неловко поздоровался Федор.

— Здравствуйте.

— Пойдем, зайка. — Отец потянул девушку за локоть, а наФедора даже не взглянул. — А то опоздаем.

— А… это кто? Он остается?

Отец мазнул по сыну равнодушным взглядом.

— Он не остается. Не ходи ко мне больше. Забудь сюда дорогу,понял?

— Папуль, а кто это?

— Да никто, — равнодушно сказал отец. — Курьер. Мы егоувольняем.

Федор Башилов от ненависти почти не мог дышать. Он сам непонял, когда его липкий и потный страх переродился в такую первосортную, едкую,как кислота, ненависть.

«Курьер?! Мы его увольняем?!»

— С каких пор ты сам увольняешь курьеров?!

— Зайка, подожди секунду, я куда-то дел бумажник. — Отецвернулся к столу и стал шуровать среди немногочисленных бумаг. — Лада, яобедать ходил с портмоне или без?!

Секретарша с фигурой порнозвезды возникла на пороге. Вид унее был постный.

У Федора вдруг невыносимо заболела голова.

— Да ты вечно его бросаешь, папуля! В прошлый раз домаоставил, тебе водитель в ресторан привозил! А еще, помнишь, в бане!

Отец хлопал себя по карманам, секретарша не поднимала глаз ипочему-то молчала, как воды в рот набрала, девушка веселилась, и Федору скаждой секундой становилось все невыносимей.

И тут отец вдруг про него вспомнил. Он бросил портфель,твердым шагом дошел до сына, крепко взял его под локоть и почти выволок вприемную. Секретарше пришлось посторониться, иначе они не протиснулись бы.

Дверь в кабинет закрылась. Секретарша, не поднимая глаз,вернулась за стол и уставилась в свой монитор.

— Я тебе сказал — пошел вон отсюда, — прошипел отец. — Тычего? Не понял, что ли?!

— Я пришел за помощью, — с ненавистью процедил Федор.

— Ко мне?!

— Мне больше не к кому.

— Ну, поздравляю тебя! И не смей больше сюда являться! —Отец оглянулся на дверь, за которой осталась девушка, называвшая его «папулей».— У меня и без тебя забот полно!

— Это ваша дочь?

Он и сам не знал, зачем спросил. Просто так. Ему и в головуне приходило, что у него могут быть братья или сестры.

— Не твое собачье дело! Моя жизнь не имеет к тебе никакогоотношения.

Секретарша усиленно изучала компьютерный монитор, в которомбольше не было пасьянса, и виделось совершенно ясно, как, захлебываясь отвосторга, она станет рассказывать всем, кто согласится ее слушать, о тайнойжизни своего шефа!

…или она зовет его «шефуля», на манер «папули»?

Федор закинул за плечо рюкзак так, что чуть не задел отца полицу.