Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как? Вы даже её не позовёте? Но это же… она же расстроится! Она специально пришла, она хочет участвовать! Она обещала рассказать своим подругам во Франции, как она была на допросе в России!
— Передайте ей, пожалуйста, что она освобождена от дачи показаний.
— Как? Но так же нельзя с человеком! Это нарушение прав! Она хочет помогать правосудию!
— Хорошо, передайте ей, пусть она сделает показания в письменном виде.
— Вовремя ты, Никита Степанович, — с облегчением выдохнул Кречетов, когда участковый буквально столкнулся в дверях с пылающей возмущением Дашей. — А то пришлось бы мне к французскому консулу на аудиенцию отправляться или в конвенцию по нарушениям прав человека.
— Дашутка, поди, баламутит-то, ох, она куда хочешь отправит, коза-егоза, — покрутил головой участковый. — Командир почище моей Натальи. А я к тебе, капитан, не с пустыми руками-то.
Никита Степанович с важным видом достал из нагрудного кармана смятый листок и передал Кречетову.
— Информация по баграм, — пояснил он. — Все, как один, на месте.
Кречетов стрельнул глазами по списку, сделанному аккуратным убористым почерком и вернул участковому.
— Оперативно, Никита Степанович, ничего не скажешь, — похвалил он.
— То не я, то Наталья, — смутился участковый. — Весь день вчера по деревне бегала.
— Передайте ей мою благодарность. Теперь, по поводу экспертизы. Багор, похоже, тот самый, что утопили прошедшим летом.
— Откуда ж он взялся?
— Со дна пруда. Видно, в самом деле, кто-то графский клад ищет. А, может быть, уже и нашёл.
Никита Степанович с сомнением покачал головой.
— Этот клад уже сколько лет ищут, да всё без толку, — сказал он.
— Тот, кто ищет, знает точное место, — пояснил Кречетов. — А ведь вы не всё мне доложили, Никита Степанович, — сказал он, заметив хитрецу в глазах участкового. Ну-ка, выкладывайте, что припрятали.
Участковый огляделся по сторонам и, понизив голос почти до шёпота, сообщил:
— По оперативным данным, Верка Кондратьева купила у Емельянихи литр самогона.
— Кто такая Верка, и почему это так важно? — спросил Кречетов.
— Верка Кондратьева, разведёнка, — пояснил участковый. — К ней по мужской надобности полдеревни шастает.
— И что с того? Мы с вами не полиция нравов.
— С Веркой этой в последнее время двое крутили: Кот и Славка Фролов, охранник. На этой почве и повздорили. Говорят, третьего дня драка меж ними вышла.
— Вот оно что, — осознал важность информации Кречетов. — Вы считаете, Славка Фролов у этой вашей разведёнки затаился?
— Больше негде, — уверенно кивнул Никита Степанович. — Домой к себе он неделю носа не кажет. Да и самогонку не для себя брала.
— Что ж, Никита Степанович, едем в деревню, — сказал Кречетов, вставая. — Пора познакомиться с гражданином Фроловым.
Машину оставили в проулке, чтобы не всполошить гражданку Кондратьеву и её постояльца.
— Вон тот дом, третий справа, за заборчиком, — сориентировал участковый.
Кречетов постоял возле машины, осматривая дом. Обычный деревенский пятистенок. Большие окна с резными крашеными наличниками. Сбоку крыльцо и летняя веранда. Ничего особенного.
— Второй выход есть? — спросил он участкового.
— Выхода нет, — ответил тот, явно ожидая такого вопроса. — Есть окно в сад.
Кречетов вынул из наплечной кобуры плоский чёрный пистолет и проверил обойму.
— А ты, Никита Степанович, почему без табельного? — спросил он с некоторой укоризной.
— А на что мне? — отмахнулся участковый. — Моё табельное всегда со мной.
Он продемонстрировал громадный кулак, и Кречетов не стал спорить об уставе, памятуя как Никита Степанович одним ударом свалил битюга с топором, которого не могли скрутить трое омоновцев.
— Никита Степанович, давай под заднее окно. На случай, если Славка решит уйти по-английски.
— Сделаем, Антон Васильевич, не уйдёт, — заверил участковый.
Калитка была не заперта. Никита Степанович пригнув голову, прокрался к задней стене дома и занял позицию. Кречетов, нарочито громко топая, прошёл по скрипучему полу веранды и постучал в дверь.
В доме загомозилось, однако, открывать не спешили. Кречетов постучал ещё раз. Внутри замерло.
— Гражданка Кондратьева здесь проживает? — спросил Кречетов громким казённым голосом.
Из-за двери послышалась короткая тихая перебранка.
— Чего надо? — раздался наконец встревоженный женский голос.
— Откройте, Вера, надо поговорить.
— Я болею, в дом не впущу.
«Тянет время, — понял Кречетов. — Надеется, что ухажёр через окно улизнёт».
В этот момент со стороны сада послышался стук распахнутого окна, и звуки короткой схватки.
— Всё в порядке, Антон Васильевич, — послышался довольный голос участкового. — От нас по-английски не уйдёшь.
Кречетов кинулся во дворик.
Навстречу ему Никита Степанович уже выводил из-за угла худого жилистого парня с заломленными за спину руками. Парень стонал, но всё ещё пытался вырваться из железных лап.
— Славка Фролов, собственной персоной, — представил парня Никита Степанович, не обращая внимания на сопротивление пленника.
Кречетов заглянул в лицо парня — ожесточённое, с громадным багровым фингалом.
— Кто это тебя так разукрасил? — поинтересовался он.
Парень угрюмо молчал, глядя из-под упавших на лоб волос.
— Отпустите его! — внезапно раздалось истошное, и во двор с крыльца скатилась по ступеням молодая женщина, босая, в едва запахнутом цветастом халате. Её огненно-рыжие волосы горели, как флаг. Скромный палисадник сразу заполыхал цветом.
— Славик!.. Отпустите его, он ни в чём не виноват!
Подскочив к участковому, рыжая дама, не раздумывая, вцепилась ему в физиономию, а потом принялась молотить его маленькими крепкими кулачками, то одним, то другим — второй рукой она безуспешно пыталась прикрыть себя полами халата.
— Гражданка Кондратьева, прекратите! — бросился к ней Кречетов.
Гражданка Кондратьева на призывы не откликнулась, халат её предательски распахивался, и Кречетову приходилось то и дело отводить глаза от обнажённой натуры.
— Гражданка Кондратьева, прекратите брыкаться, — шипел Кречетов, стараясь отодрать её от участкового, — отпустим мы вашего сожителя.
— Сожителя?! — ещё больше взъярилась неугомонная гражданка. — Да он мне предложение вчера сделал! Он мне муж уже! А ты на него, ментяра поганый, хочешь дело повесить!