— И этот кто-то молчал?

Анна сняла очки, образ больше был не нужен. Она посмотрела на него и невесело усмехнулась.

— Есть те, кто всегда молчит, и те, кто этим пользуется. Думаю, нам пора обратиться к санитарам большого города.

— К полиции, что ли? — смутился Леон.

— Почти — к проституткам.

— Не смешно — я ведь тоже из полиции, если ты не забыла! На кой нам проститутки?

— Потому что они обычно молчат, — пояснила Анна. — Я говорю о тех девочках, что работают на улицах, а не о более гламурной версии вроде Алины, да будет земля ей пухом. Именно проститутки первыми принимают на себя удар садистов, извращенцев и серийных убийц. Они — самые уязвимые жертвы, самые доступные, я уже рассказывала тебе об этом. Они редко говорят о том, что с ними делают, почти никогда… И наш подражатель, назовем его так, мог воспользоваться этим.

— Но ты правильно сказала: они неразговорчивы. С чего ты взяла, что нам они исповедуются? Да и потом, мы же не можем опросить всех проституток Москвы!

Анна, уже добравшаяся до машины, остановилась, повернулась к нему и мягко улыбнулась.

— Верно, чтобы получать нужные ответы, необходимо задавать правильные вопросы, да еще и в правильных местах.

— И ты такое место знаешь?

— Знаю. Но чтобы нас туда пустили, тебе, боюсь, придется меня немножко придушить. Так что если ты хотел отомстить мне за былые обиды — вот твой шанс.

* * *

Такой возможности у нее уже давно не было. Лидии едва удавалось сдержать улыбку, но она старалась, ей хотелось, чтобы ее воспринимали всерьез.

Ей до сих пор сложно было поверить в то, что Леон — ее бывший муж, теперь уже официально. Любовь здесь была не при чем, просто Лидия привыкла управлять своей жизнью. Она вышла замуж, когда захотела, за того человека, которого выбрала сама, даже если он, наивный, верил, что выбирает он. Она решала, сколько они будут вместе и когда ему позволено уйти.

А он взял и развелся с ней! Порвал все те нити, которые она считала такими прочными… Она осталась одна, да еще и с этим дурацким младенцем в ее теле, который превращал ее в жирную корову и мешал ей начать новую жизнь. Да, благодаря Леону у нее были деньги, была своя квартира, однако Лидия не чувствовала себя главной. Ей казалось, что ее использовали и бросили, как надоевшую вещь.

Хуже всего то, что она никак не могла отомстить Леону. Она уже сделала, что могла — развела Диму с его клушей-женой. Так это она еще ему услугу оказала! Зачем ему эта старая тетка, совершенно переставшая за собой следить? Но Лидии этого было мало. От мысли о том, что Леон не просто бросил ее, а ушел к другой женщине, становилось только хуже. Ей хотелось отплатить ему, но она не могла…

До сегодняшнего дня.

— Значит, вас интересует Анна Солари? — поинтересовалась она, потягивая вино из тонкого хрустального бокала. Она не настолько любила этого младенца, чтобы совсем отказаться от алкоголя, но пила мало и редко — ей не нужно было, чтобы родился какой-то уродец!

— У нее сейчас другое имя, но да, мы говорим об одном человеке. Есть все основания полагать, что она много времени проводит с вашим мужем…

— Бывшим мужем, — уточнила Лидия. Неожиданный гость все больше интриговал ее, она всегда умела чувствовать влиятельных людей, и это был один из них. — И да, если она в Москве, она с ним. Иначе и быть не может!

— Все может быть иначе, если ее не станет, — многозначительно произнес собеседник.

— А это возможно?

— Все возможно, просто чего-то добиться легче, чего-то — сложнее.

Он ни разу не сказал, что собирается делать что-то незаконное. Да и кто бы в таком открыто признался? Но Лидия не сомневалась: это как раз то, что нужно. Анна Солари — достаточно паскудное создание, чтобы насолить многим уважаемым людям. Рано или поздно кто-то из них должен был заинтересоваться ею!

Правда, Лидию удивляло то, что к делу привлекли ее. Но повод ведь на виду: она с недавних пор бывшая жена, у нее есть свои причины ненавидеть предполагаемую соперницу.

— Она просто исчезнет, — заверил Лидию собеседник. — Никому больше не придется о ней беспокоиться. А ваш муж не пострадает…

— Бывший муж, — прервала его Лидия. — И я хочу, чтобы он пострадал.

Ее собеседник замолчал, окинул ее долгим задумчивым взглядом. Лидия залпом допила вино.

— Даже так?

— Именно так. Если вы решили, что я хочу избавиться от этой психопатки, потому что прям вот мечтаю вернуть Леона, то зря. Мне на него давно уже плевать, да и он ко мне не вернется, даже если вы эту стерву у него на глазах в фарш перемелете.

— Я не говорил, что будет так.

— Но и не говорили, что не будет, — ухмыльнулась Лидия. — Вот что я вам скажу… Если хотите, чтобы я выполнила ваши условия, не жалейте Леона. Разве ж это не в ваших интересах? Выполняя мою просьбу, вы вроде как делаете меня соучастницей преступления, вам больше не придется волноваться о том, буду я молчать или нет.

— А ты мне нравишься! — расхохотался он. — Больше, чем я ожидал! Хорошо, пусть будет так. Ты выполняешь свою часть договора, я — свою, и уберем их обоих. Приятно иметь с тобой дело, красавица.

— Ты даже не представляешь, насколько, — подмигнула ему Лидия.

С тех пор, как умер их отец, Дмитрий беспокоился, что младший сын пойдет по его стопам, что Леон поддастся жажде крови, безумной ярости, не сможет управлять собой. Его страх был таким навязчивым и агрессивным, что Леон в какой-то момент и сам его перенял, он начал сомневаться в себе.

Теперь вот убедился, что зря. Ему пришлось душить женщину — и это не вызвало в нем ничего, кроме отвращения к самому действию. Он просто сделал то, что должен, и надеялся, что такой опыт в его жизни больше не повторится.

Но иначе тут было нельзя — Анна не оставляла его в покое.

— Если не согласишься ты, я попытаюсь сделать сама, — настаивала она. — А так у меня будет больше шансов убиться или основательно покалечиться! Лучше ты.

— Ты уверена, что это обязательно? Может, грим какой-нибудь используешь?

— Грим я использую, чтобы это потом скрыть. Да не переживай ты, я не хрустальная, выдержу!

Ему пришлось уступить.

Ей нужна была красная полоса на шее — та самая, которую оставляет удушение. Она принесла тонкую бечевку, обмотала вокруг шеи и протянула концы ему. Анна задержала дыхание, она не кричала и даже взгляд отвела в сторону, чтобы не смущать его.

Хотя зрелище было все равно такое, что Диму бы тут уже удар хватил: здоровенный мужик нависает над хрупкой девушкой, душит ее, а она замерла перед ним, как манекен, и все покорно терпит. Разве после этого он не кажется чудовищем?