Рядом с ней, сидя на шелковом пуфике, занималась любовью другая пара. Женщина казалась чрезвычайно хрупкой, с детскими неразвитыми формами: маленькая, плоская грудь, узкие мальчишеские бедра, худенькие ножки. Прямые, длинные волосы иссиня черного оттенка почти закрывали желтоватое лицо.

Она двигала плечами, густые конские пряди падали назад. Она походила на китаянку или жительницу океанических островов. На широком, но нежном лице красовались узкие миндалевидные глаза, некрупный, приплюснутый носик и маленькие, сочные губы. Возле нее примостился рослый рыжеволосый великан с внушительным орудием… Его фаллос, буравя узкую плоть, двигался медленно и с таким трудом, что китаянка морщилась от боли.

«Не мог найти себе кого-то покрупнее, – озабоченно подумал Владимир, – он же раздавит и порвет эту маленькую крошку с далекого острова…» Но «крошка», как ни странно, не оказывала никакого сопротивления. Гримасы боли перемежались с выражением полнейшего удовольствия. Ее глаза светились восхищением, признательностью, каким-то восточным благоговением перед бурным натиском рыжего великана. Она трепетно вздыхала и шептала какую-то тарабарщину на туземном языке. А может, это была ее молитва или любовная мантра? Лишь изредка с маленьких губ срывался легкий стон, худенькие ножки дрожали, на затуманенные глаза набегали слезы. Но может, это были слезы любви и восторга?

«Кто их разберет этих баб? – рассуждал Владимир. – Развратница! Пускать в себя такую оглоблю…»

Он чувствовал, что его самого уже начинает трясти от страшного, звериного возбуждения.

Всюду, куда бы ни посмотрел наш герой, была одна похоть. В ушах стоял гул из стонов, криков, сладострастного шепота. Владимир не понимал: спит он, или все это происходит наяву. Перед глазами мелькали длинные языки, раскрытые мокрые губы, разномастные ягодицы, бесстыдные раковины вагин, и огромное количество разноцветных эрегированных фаллосов.

Он вздрогнул – чья-то мягкая рука настойчиво теребила его плечо. Махнев попытался сосредоточиться. Перед ним стояла обнаженная блондинка – горничная мадам Лагранж. Как он мог о ней забыть?

– Месье Махнев, простите меня за назойливость, не составите ли вы мне компанию, пока мадам занята? – кокетливо, немного смущаясь, пролепетала она.

– Конечно, составлю, – прохрипел ошеломленный Владимир.

Было такое ощущение – словно его на мгновение выдернули из быстровращающейся детской карусели или из середины пестрого калейдоскопа. Кружилась голова, немного подташнивало. Не смотря на это, вожделение было столь сильным, что казалось: его фаллос треснет от натуги, и скоро польется кровь.

– Меня зовут Анетта, – едва успела проговорить блондинка. Последние звуки ее голоса потонули в сладострастном поцелуе. Владимир, словно хищник, набросился на хорошенькую Анетт.

Он с удивлением обнаружил то обстоятельство, что на нем не было никакой одежды. «Когда я успел раздеться? Опять какая-то чертовщина!» – едва подумал он, и тут же погрузился в теплое, узкое лоно блондинки.

Анетт оказалась очень темпераментной женщиной. Она так энергично двигала круглым, упругим задом, большие груди с острыми сосками были столь аппетитны, что через пару минут наш герой буквально взорвался потоком живительной влаги. Они полежали несколько минут, ошарашено разглядывая причудливые позы совокупляющихся сладострастников. Всеобщая вакханалия имела такой накал, что любой, кто попадал в ее поле, сразу же, неумолимо заражался безудержной похотью.

Лежа на ковре, краем глаза Владимир успевал поглядывать на середину зала, на ту кровать, где «скакала» главная наездница, хозяйка дома – величественная Полин. В струйках перламутрового тумана образ Полин выглядел нечетко, а чуть размыто. Даже сквозь пелену Владимир уловил еще одну перемену декораций… Появился четвертый мулат. По его характерным движениям Владимир понял: любительница содомии получила еще одного желанного жеребца. Он замкнул тылы этой странной «кавалькады», вогнав внушительное орудие в спелый зад королевы.

«А бабушка-то не промах. Хотя, какая же она бабушка? Черти! Вы задурили мне все мозги… Я так устал от ваших мистификаций», – путались мысли Владимира. Мысли путались, а фаллос предательски стоял.

Он еще раз сблизился с Анетт. На этот раз он поставил ее на колени и вогнал, налитой от крови член, прямо в узкий, розоватый анус. Анетт вскрикнула от боли и поддалась вперед, пытаясь освободиться от столь крупного и решительного гостя. Но, охваченный безумным вожделением, Владимир не дал ей опомниться. Сильные пальцы впились в нежную шею блондинки – он притягивал ее с такой силой, что женщина стонала, всхлипывала и крутила задом. Через минуту она обмякла и покорно выгнула спину, а еще через минуту принялась сама насаживаться на упругий ствол.

– Прости милая, тебе придется чуточку потерпеть… – едва выдохнул он. – Ты сама этого хотела… Сейчас тебе станет хорошо…

Анетт простонала что-то в ответ, открывая припухший от поцелуев рот. Через несколько минут он разрядился в узкую дырочку доброй порцией, горячего как лава семени, и упал на персидский ковер. Спина и мокрые от пота руки с наслаждением окунулись в мягкий, шелковистый ворс. Тяжелые веки сомкнулись от усталости, хотелось спать. Прошло несколько минут.

Но и после этого возбуждение не утихло. Странным было то, что оно разгоралось с еще большей силой. Рука пошарила рядом – он хотел еще раз воспользоваться услугами гостеприимной блондинки. Изощренная фантазия услужливо подкидывала новые похотливые позы, в которые он намеревался поставить податливую Анетт. Но блондинка куда-то исчезла.

Владимир недолго пребывал в одиночестве.

– Меня зовут Акеми, – звуки нежного голоса заставили вздрогнуть. От сладкого спазма шевельнулись волосы на груди и голове. – Господин не будет возражать, если Акеми присядет рядом?

– Нет, нет, – Владимир качнул головой. – То есть да, присаживайтесь.

Легкий шелк коснулся голой ноги и живота, круглой россыпью прозвенели колокольчики, пахнуло чем-то свежим, и одновременно горьким. Это был запах белой хризантемы. Над ним проплыло нечто странное: белые, черные, пурпурные и золотистые тени… Это была японка. Кукольное лицо покрывал тонкий слой рисовой пудры, ярко-вишневые губы выглядели маленьким темным пятном, узкие, чуть припухшие глаза, подведенные черной тушью, смотрели ласково и совершенно бесстрастно. Черный глянец волос, уложенных в причудливую прическу, контрастировал с фарфоровой белизной лица. Из волос торчало несколько деревянных палочек, костяные гребни, и множество живых цветов – розовых и ярких фуксий, спускающихся длинной гирляндой по тугим, распущенным прядям.

«Что за диво-дивное? Наверное, это гейша, – подумал Владимир. – Но к ней нужен особый подход, уединенность. У меня никогда не было гейши. Не буду, же я ее при всех…»

– Владимир-сан может не стесняться. Я не гейша, я юдзё[34]. Правда, совсем недавно я получила почтенный ранг таю[35]. Со мной ты можешь без стеснения делать многое. У тебя такой могучий жезл, что Акеми без колебания выбрала именно его. Он будет моим талисманом и защитой от злых духов. Если бы мы оказались у меня на родине, я повела бы тебя в сэнто[36] и отдала бы подобающие почести твоему «священному жезлу». Здесь иные правила, – она поклонилась, маленькие ладони соединились в трепетный бутон. Воцарилось молчание, кроткий, восхищенный взгляд коснулся груди и живота обнаженного Владимира. Она старалась не смотреть на твердеющий член – он наливался свинцовой тяжестью и расправлялся прямо на ее глазах. – Оу, какой Владимир-сан сильный мужчина! – смущенно пролепетала она. Вишневые губы обнажили полоску зубов, покрытых золотистой, почти черной пылью. – Если господину угодно, пусть он свяжет меня и воспользуется своим священным правом. Акеми любит, когда ее связывают.