Вначале он увидел длинные мужские, чуть раздвинутые ноги. Более всего смущал их экзотический кофейный оттенок и необыкновенная длина. Это были ноги крупного, атлетически сложенного мужчины-мулата. Чуть позднее Владимир разглядел его мощный торс, сильные руки и курчавую темноволосую голову. Лицо мулата с вывернутыми, полными губами, синими глазами и тонким носом также поражало изысканной южной красотой. Мулат лежал на спине полностью обнаженный. На нем сидела хорошенькая, стройная девушка. Цвет ее белоснежной кожи настолько контрастировал с кожей мужчины, что этот «кофе со сливками» мог потрясти фантазию любого художника. Махнев, будучи в душе поэтом, в очередной раз пожалел о том, что боги не наградили его еще одним талантом – талантом живописца.

Девушка сидела на мужчине, спиной к Владимиру. Но это он понял чуть позже. Разрозненные детали этой яркой картины постепенно овладевали сознанием. Вначале показались белоснежные полушария довольно крупной попы, выше шла тонкая подвижная талия и узкая спина. Копна каштановых, вьющихся волос нестройным водопадом спускалась на обнаженные плечи. Девушка не просто сидела на мужчине, она совершала движения любовного танца, а вернее не танца, а бешеной скачки. Роскошный, влажный зад скакал галопом на толстом шоколадном стволе. В какую-то минуту она приподнялась чуть выше – ствол выпал. Владимир поразился его внушительным размерам. Девушка сладострастно вскрикнула, изящная ручка с жадностью схватила то, что упало рядом, и водрузила сей предмет на место. Узкая спина выгнулась, как у кошки, розоватый альков двух полушарий раздвинулся сильнее – Владимир, затаив дыхание, смотрел на то, как мощно и упруго движется ее сочный зев, скользя по толстому фаллосу. Ниже, словно два мохнатых кокоса, дрожали упругие, темные шары. Быстрые движения, звуки шлепков, сладострастные стоны – все это завораживало настолько, что Владимир не мог пошевелиться. Он стоял, словно околдованный и впитывал в себя детали этого возбуждающего действа.

Гибкая спина прогнулась вперед, девушка на минуту замерла, тонкая ладонь отвела прядь густых волос за ухо, обнажился нежный профиль. Владимир попытался рассмотреть ее ближе – она лукаво усмехнулась и вновь отвернула гордое лицо. Его тянуло посмотреть ей в глаза, но он не решался двинуться с места. Смутная догадка закралась в сердце – уж больно ее профиль походил на профиль Полин Лагранж. На ту юную Полин, которую он встретил на пороге своего дома. Тот же упрямый, чуть вздернутый носик, та же форма губ, та же длинная шея. В ответ на его любопытство девушка на мгновение повернула лицо. Это была… Полин. Но эта Полин выглядела еще моложе. Этой Полин было не более семнадцати, восемнадцати лет.

Она самодовольно улыбнулась. Откуда-то сбоку, словно из-под земли, появились еще двое почти одинаковых, обнаженных мулата. Они подошли к кровати и встали с двух сторон. Это были очень высокие, стройные мужчины. Владимир никогда не видел таких красивых, атлетически-развитых африканцев. Их крупные фаллосы находились в полной боевой готовности и слегка подрагивали…

Полин прошептала что-то на незнакомом, шипящем с присвистом языке, щелкнула пальцами, еще раз оглянулась на Владимира. Её лукавый, чуть насмешливый взгляд стал почти зловещим, карие глаза потемнели. Она походила на прекрасную ведьму. Две нежные, но сильные и властные ручки потянулись к дрожащим приапам.

Спустя мгновение картина стала и вовсе потрясающей. Теперь Полин была похожа на всадницу, ведущую под узду двух великолепных жеребцов-ахалтекинцев[31]. Мускулистые, поджарые мужчины так напоминали этих древнейших, породистых скакунов. Пылкий темперамент, высокое телосложение, широкая грудь, атласная смуглая кожа с сеточкой едва проступающих темных вен, широко поставленные, миндалевидные глаза – создавали это странное сходство. Полин все также скакала верхом на одном мулате, белые ладошки едва удерживали рядом двух других. Тонкие пальчики с трудом обхватывали их напряженные, каменные орудия.

Неизвестно сколько времени бы длился тот ступор, в котором оказался Махнев. Он чувствовал, что его собственный жеребец с большим удовольствием бы погрузился в любое свободное отверстие Полин. Тем паче, что одно из них – темная кофейная звездочка, манило так, что не было сил терпеть.

Неожиданно рядом с собой он услышал влажный шепот и другой женский голос.

– Месье Махнев, мадам просит прощения. Она заставляет вас ждать. Не соблаговолите ли, обратить внимание на других дам? Хотя бы на меня?

Мягкие ладони почти с силой отвернули его лицо от Полин.

И тут у Владимира еще сильнее закружилась голова. Он отвернулся от мадам Лагранж, но увидел другое… Вся огромная комната наполнилась обнаженными мужчинами и женщинами. На полу, застеленном пушистым персидским ковром, на креслах, банкетках, возле стен и окон в разных, довольно откровенных позах, одновременно предавались греху множество людей. Все они были хорошо сложены, молоды и красивы. Цвет кожи разнился от ослепительно белого, до иссиня черного.

В стороне от кровати, прямо на ковре, двое белокожих, крепких на вид мужчин, одновременно совокуплялись с хорошенькой широкобедрой чернокожей девушкой. Она стонала, закатывала кверху голубоватые белки глаз, сочные, почти коралловые губы то раскрывались ярким цветком, то вытягивались в тонкую, бутонообразную трубочку. Мимика ее лица казалась необычайно подвижной. Замысловатые ряды африканских косичек делали ее голову несоизмеримо маленькой, относительно широких подрагивающих, мясистых бедер. Длинные обезьяньи пальчики теребили дутые золотые кольца, вставленные в торчащие соски маленькой, конусообразной груди. Такие же кольца, только крупнее украшали тонкие запястья и щиколотки. Владимир долго не мог отвести взгляд от этой экзотической чернокожей красавицы. Особенно ему понравились узкие, розоватые ступни с круглыми светлыми пятками и мелкими, почти детскими пальчиками. Концы пальчиков венчали крохотные, похожие на рыбью чешую ногти, окрашенные темно-красной киноварью[32]. Ему так захотелось рассмотреть ее везде: «Интересно, а там у нее тоже есть какое-нибудь колечко? Наверняка, есть…» Мелькнул нежный зев крохотной, почти устричной раковины, мелькнуло и золото кольца… Владимир, завороженный блеском золота, пялился на багровую плоть распахнутых губ, обрамленных кружевом черных волос. Темнокожая вакханка, сидя верхом на любовнике, будто нарочно раздвинула ноги так, что любопытный Владимир смог хорошенько рассмотреть всю яркость ее бесстыдного лона. Золотое кольцо, продернутое сквозь скользкую плоть, дрожало от малейшего касания. Широкая ладонь одного из любовников нырнула к коралловому сокровищу, настырный палец нащупал колечко и потянул его к верху…