— Вот же ж, блин, козел, — ругаясь, мы с Зоей бежали вокруг футбольного поля.

— Сам пробежал бы хотя бы половину, — запыхаясь, ворчала я.

— Жень, смотри, — Зоя кивнула на группу молодых людей, разминавшуюся там, куда мы неминуемо приближались.

Макаров собственной персоной. В черной спортивной кофте, шортах, бутсах и гольфиках, или как там они у футболистов называются. Там же Ветров и Леснов. Куда же он без приспешников, — хмыкнула, наблюдая, как молодые люди делают простые разминочные упражнения под вещание мужчины в летах. Судя по свистку, болтающемся на шее — тренер. Размышляя, я не заметила, как мы приблизились к ним. Макаров перевел глаза с тренера на нашу, мягко говоря, не самую спортивную парочку. «Он же не догадался? Нет?» — подумала, запнулась и чуть не полетела лбом прямиком в искусственное покрытие. Вовремя восстановив равновесие, я избежала позорного знакомства с землей. Высоко вздернув подбородок и, стараясь не смотреть на вездесущего парня, постаралась прибавить скорость, чтобы как можно быстрее оказаться вне зоны его видимости.

И так день ни к черту! Мысли кружат вокруг встречи на лестнице со Швед, в следствии чего на парах просто присутствовал, не вдаваясь в суть тем. И тут снова она, со своей имитацией бега. Это, что вообще такое было? Она специально взялась бесить?

С утра футболка эта развратная. Хотя, если честно, по сравнению с нарядами девчонок, что общаются с ним, эта футболка — верх целомудрия. Но вот смотрится на ней… и плечо это… смотрел и вкус ее на языке почувствовал. Бархатная кожа, медовая. И слова свои борзые бросила, а ведь самое поганое — в точку. Именно об этом мысли его были — если губами к плечу ее прижаться, вкус такой же будет, как запомнил?

Почему здесь его в покое не оставит? Оглядел поле, все разбиты по группам и «задорно» выполняют задания, и только Швед со своей Панчо ползают по периметру. Она запнулась, и на миг я даже предвкушал ее распластанное тело на поле! Так ведь нет. Виртуозно помахав руками в воздухе, словила равновесие и двинулась дальше, скрывшись из виду.

Заставил себя сосредоточиться на тренировке. Не сразу, но удалось.

— Все молодцы, все свободны! — наконец-то объявил тренер.

— Макаров, задержись на минуту.

— Секунду, — пробормотал, схватил со скамейки бутылку с водой, сделал пару жадных глотков и подошел к Андрею Петровичу. — Да?

— Богдан, через три недели начинается чемпионат на первенство кубка «Алтея».

Парень кивнул, вновь отпил из бутылки и приготовился слушать нравоучительную речь. Петрович это любил.

— Нам необходимо добавить тренировок. Соперники заявлены не слабые, — помолчал, ожидая реакцию.

Вновь кивок.

— Подумай, в какие часы можно вместить тренировки.

— Понял. Скину вам сообщением.

— Вот и славно. А теперь иди. Отдыхай.

На удивление, сегодня тренер был лаконичен.

— Что хотел Петрович? — поинтересовался Серый, как только Богдан зашел в раздевалку.

Ну честно! Универ не самый последний, могли бы разориться на шкафчики и нормальные душевые. В школе раздевалка и та была в разы круче, чем это. Может, в следствии такой жесткой экономии на ремонте дядя Ромика ездит на последней модели автомобиля немецкого автопрома и живет в неслабом жилом комплексе, недалеко от центральной набережной?

— Хочет дополнительные тренировки вписать. Скоро первенство "Алтея", — ответил, стянул мокрую футболку и швырнул на скамейку.

— Боится не справимся? — на пол-пути в душевую остановился Леха — крутой полузащитник, на юморе и просто хороший приятель.

— Да шут его знает, — пожал плечами Богдан, открыл бутылку с водой и откинулся назад, делая глоток. — Что за фигня? — недоуменно нахмурился, когда почувствовал, как что-то упирается в спину.

Повернулся и провел рукой по одежде.

— Что за?… — вновь повторил парень, вскакивая и скидывая свою одежду с крючка.

На стене художественно красовались кроссовки, качественно так приклеенные. Одна на шаг ниже другой, а венчала этот художественный замысел пафосная надпись сверху: «Дорога царей» и пририсованная «цель» с короной, куда ведет та самая дорога. И эта «цель» в виде…это что… жопа? Такая себе жопа с короной…

— Ого, — раздалось за спиной. — Дан, это твои кроссы?

— Да, ладно? — кто-то присвистнул следом.

— Чего там? — просачивается Макс сквозь собравшихся зевак. На секунду тишина. — Круто!

Потом вновь замолчал. Но это же Ветров! Макаров ждал следующее высказывание приятеля и тот «не разочаровал».

— Слышал я, конечно, про венценосных людей, но… венценосная жопа… — задумчиво качая головой, протянул Ветров. — Дан, ты теперь представляйся коротенько так: царь, просто царь. Тебе теперь можно, ты теперь коронованный, — и заржал, а остальные его поспешили поддержать. С минуту раздевалку сотрясал мужской гогот, доводя Богдана до белого колена.

— Бл*ть! Да закройтесь вы все, — рыкнул Макаров и попытался отодрать свой кроссовок от стены. Попытка оказалась безуспешной. — С*ка! — ударил ладонью рядом.

— Дан, тут, походу, растворитель нужен, — вынес вердикт Ромыч, внимательно изучив произведение искусства.

— Да ладно? Серьезно? А я думал они на сопли прилеплены! Я, с*ка, даже не буду спрашивать какой суицидник сделал это… — резко оборвал себя на полуслове, вспомнив, как Швед на поле смотрит на него пристально, спотыкается и чуть не радует своим фееричным падением. Мозг лихорадочно работал, подкидывая факт за фактом и тут же обрабатывая их. Если занятие у группы Швед параллельно с его тренировкой, то почему они с подругой бежали вдвоем? Наказание за опоздание? Это выяснить можно быстро. Но и без этого Богдан был уверен, что это Шведка. А кто еще рискнет здоровьем? Только эта безбашенная.

— Если моя догадка подтвердится… — тихо пробормотал, но вездесущий приятель услышал.

— А она подтвердииииится, — на манер приведения провыл Макс, нарушая драматический момент.

— Да уж, — хмыкнул Серый. — Талант не пропьешь, почерк мастера узнаешь везде.

— Серый, ты хоть не доставай! А?

— Ладно, ладно. Давай лучше отколупаем все ценное из этого произведения искусства, — примирительным тоном предложил Леснов.

— Идиотка, мля, — процедил Богдан, снова повернулся к кроссовкам и вновь попытался отодрать от стены, когда позади раздался щелчок фотокамеры.

— Для истории, — пояснил неугомонный Макс на вопросительный взгляд Макарова. — Думаю, по окончании вашей войны я составлю веселый альбомчик, последним кадром в котором будут похороны, но вот чьи… Хм… В любом случае в плюсе останусь, когда солью историю, — заржал этот вражина.

— Ветров, только попробуй!