уже давно утекла, но принципы, традиции, амбиции и идеалы до сих пор живут в новых членах рода, как и фамилия Этианелис по сей день звучит гордо.

В свою очередь, род Этианелис является также крайне влиятельным и сильным, что уже является причиной, а не следствием. Точной оценки возможностей этой семьи, живущей разумеется в сердце мира, никто дать не может. Во многом из-за того, что они почти никогда не участвовали в конфликтах лариосов напрямую, максимум косвенно поддерживали различные стороны для поддержания хрупкого баланса. Однако нет никаких сомнений, что это один из сильнейших родов всего Эдема, возможно даже сильнейший.

Далее можно вернуться к роду Торвандори. Как уже говорилось, Зелгиос не родился в сердце мира. Отец Граниира родился в Ландосе, в простой, неприметной, ничего не решающей семьи лариосов. Своими зубами он выгрыз себе лестницу к сердцу мира. И когда он добрался до цели, то стало необходимо заботиться об удержании захваченных позиций. В этом огромную роль играют наследники, которых нужно выгодно обвенчать. И за более чем шесть веков жизни для второго сына, разумеется, нашли невесту.

— Я думала, что ты мёртв, — ещё не веря своим глазам произнесла Милария, присаживаясь напротив и попутно сложив веер.

— Разве мы знакомы, госпожа?

— Серьёзно? — теперь помолвленная, как оказалось не вдова, не верила уже своим ушам. — Ты вообще в своём уме такое говорить?

— Категорически не понимаю о чём речь, — продолжал гнуть свою линию Ланс, не собираясь давать формального, но очень важного признания о своей истинной личности, о которой знают чуть ли не все, но закрывают глаза как раз из-за формальностей.

— Ты эту дурость брось. Я же тебе не враг! Или ты уже забыл всё что между нами было?

— Категорически. Не. Понимаю. О. Чём. Вы. Говорите.

Такой дешёвый фарс, неужели она считает его за наивного зелёного юнца? Что там вообще между ними было? Договорной союз, выгодный обеими сторонам? Ну так этот союз сдох вместе с Гранииром Торвандори. Теперь есть только Лансемалион Бальмуар, которого по всей видимости снова пытаются развести. Потому что явно Милария Этианелис не из-за давних воспоминаний вдруг решила сюда явиться. Хотя на самом деле имелись и хорошие, даже приятные воспоминания, но это уже дело далёкого прошлого, которое не должно мешать развиваться определённому аристократом собственному будущему.

— Ладно, спорить не буду, но меня очень обижают твои слова, — действительно обидчиво произнесла бедная, с юридической точки зрения не совсем вдова.

Но вот с моральной точки зрения вдовой её назвать уже можно. Более того, она себя ей и считала, либо хотела считать, добавляя убедительности играемому образу. Но сколько губки не надувай — янтарноглазого мага этим не обманешь. Никогда не доверяй женским слезам, особенно если эта женщина первая гофмейстерина главы рода Этианелис. И не стоит обманываться дарованным ей титулом Милосердной, зазеваешься и она тебя сожрёт. В таких смертных вообще ни капли искренности нет! И если ты не видишь скрытого мотива это вовсе не означает отсутствие оного, это означает что ты слеп и ноги твои уже в капкане.

Однако в любом случае сдаваться Лансемалион Бальмуар не собирался, пусть и немного переживал об этом внезапном визите.

— Зачем ты приехала? — прямо спросил аристократ, радуясь, что выпил лекарство перед этой встречи, иначе бы воспоминания снова обнажились и тогда бы эмоции существенно увеличили вероятность появления новой ошибки.

— Спросить в силе ли наша помолвка, — с ухмылкой ответила Милария, раскрыв свой веер и начав им махать, а затем она решила перестать играть, ведь уже поняла тщетность своих попыток, поэтому оставалось лишь перейти к делу. — О тебе уже знаю все в сердце мира.

— И?

— Что за глупый вопрос? — а вот раздражённость в голосе вдовы оказалась вполне искренней. — Выступления твоего этиамария привлекли слишком много внимания. Тобой заинтересовались. Адрион уже собрал совет по этому вопросу и думает, что с тобой делать. Он тебя убьёт.

— Почему все вы говорите о моём брате так, будто знаете его лучше меня? — сухо и без эмоций спросил Ланс, который слышал нечто подобное уже не впервые.

— Потому что по всей видимости своего брата не знаешь только ты! — жёстко ответила первая гофмейстерина, которая как-то внезапно взбесилась и почему-то тоже вполне искренне, если верить теням Кихариса, а им верить конечно не стоит, но ведь и янтарные глаза очень цепкие: может она действительно слегка переживает? — Покинь Ландос, пока сюда не прибыли головорезы Адриона. Спрячься где-нибудь в Саросе и не высовывай нос, иначе…

— Что иначе? — прищурился Лансемалион Бальмуар, даже сквозь психическую глухость которого вдруг пробилась пока что лёгкая, однако быстро растущая злость. — Что иначе, Милария? Он меня убьёт? Даже если так… по-твоему, я боюсь смерти? Или может быть я когда-нибудь её боялся? Я вернусь в Эдем любой ценой.

— Твои действия грозят стабильности, глупец! Подумай о последствиях!

— Да плевать мне на последствия! — тут же сорвался на крик аристократ. — Срать я хотел на тебя, на твой род, на епископов и лариосов! Я сделаю то, что должен и остановит меня только могила! А если хотите меня убить, то пожалуйста! Пробуйте! Но видит Этий, я сделаю всё, что вставшие на моём пути враги захлебнулись в крови! Так и передай своим союзникам, соперникам, да всем в сердце Эдема! Мелочиться не стану!

— Неужели ты действительно сошёл с ума? — теперь уже ужасно спокойно с непередаваемой грустью в голосе говорила Милария. — Тебе не достичь своей цели. Это невозможно. Просто невозможно. У тебя ничего не получится ни сейчас, ни потом, никогда. И в своей погоне ты лишь потеряешь всё немногое, что у тебя осталось. Если на это плевать, то хоть о гражданах Эдема подумай. Сколько жизней унесёт лишь эхо твоих действий? А если гражданская война начнётся? Скажи мне, стоит ли оно того?

— Стоит ли оно того? — эмоции уже выходили из-под контроля и заискрили молнии, проходящие по всему телу и вызывающие непреднамеренные сокращения мышц. — Стоит ли оно того⁈ Представь, что всю твою семью убьют, уничтожат, растопчут достижения и подотрутся всем, что тебе дорого… в один момент ты лишишься всего и останешься стоять на пепелище, пока по щекам будут литься кровавы слёзы. Раненная и такая слабая, неспособная даже с колоссальной магической силой ничего изменить. Чувство вины будет разъедать твою душу изо дня в день, ты будешь засыпать, сожалея что не погиб там же. Ненависть, гнев, обида, злость, жалость… сердце будет постоянно обливаться кровью, но ты справишься, выдержишь. А что потом? Что ты будешь делать? Переедешь в Сарос и начнёшь новую жизнь? Будешь молиться, что за тобой не придут и вся жизнь превратиться в постоянные оглядывания и сожаления о не сделанном? Просто всё забудешь и простишь? Такое не прощают, Милария, не прощают и не забывают. Если у меня и был когда-то выбор, то сделан он давно. И сворачивать с пути уже поздно.

— Вот как… — разочарованно произнесла первая гофмейстерина главы рода Этианелис, после чего встала со своего места. — Надеюсь твои эмоции поутихнут, и мы вернёмся к этому разговору ещё раз, сделав его более продуктивным. Однако предупрежу тебя ещё раз. Если не остановишься сейчас, Адрион тебя раздавит прямо здесь в Ландосе.

— Пусть попробует.

Глава 11

«Если бы мы могли найти вне нас готовый „смысл жизни“, он все-таки нас не удовлетворил бы, не был бы смыслом нашей жизни, оправданием нашего собственного существа. Смысл нашей жизни должен быть в нас, мы сами своею жизнью должны являть его.»

– Никола́й Ону́фриевич Ло́сский, русский мыслитель, представитель русской религиозной философии, один из основателей направления интуитивизма в философии.

Для чего Творцы создали смертных? В чём смысл их жизни?

Этот вопрос задают себе все от мала до велика. Не важно статный ли ты архимаг, познавший тысячи тайн мироздания за десятки веков своей жизни, или же просто обычный школьник, внезапно достигнувший крайней точки и познавший всю прелесть личного кризиса, когда мир насильно заставляет тебя снять свои приятные розовые очки. Так или иначе, в любой момент жизни смертный способен задать один единственный вопрос, на который никто и никогда не найдёт однозначного ответа.