В конце 40-х годов прошлого века Николая Хохлова в качестве «нелегала» планировали вывезти в одну из стран Западной Европы. Ему отводилась роль одного из создателей разведывательно-диверсионной сети в этом регионе. Подробно об этом плане рассказано в книге «Спецназ КГБ. Гриф секретности снят»[863], поэтому сейчас не будем останавливаться на этом эпизоде тайной войны, отметим лишь, что в 1951 году Николай Хохлов жил в Австрии.

В 1952 году был разработан план операции по ликвидации экспремьера Временного правительства России Александра Керенского. Исполнителем выбран спецагент, капитан госбезопасности Николай Хохлов, который должен был выстрелить в политика. Последний отказался выполнить приказ. Спустя много лет он так рассказал о произошедших тогда событиях:

«Это политическое убийство должно было состояться в 1952 году по прямому приказу Сталина. Его исполнителем должен был стать я. Для меня участие в убийстве никогда не было приемлемо. Я сорвал эту операцию прямым отказом. Почему не расстреляли? Была невероятная цепь совпадений, считайте это удачей. Сталин потребовал отчета. Спасая себя, Судоплатов поневоле спас и меня»[864].

В 1954 году по приказу Москвы капитан госбезопасности Николай Хохлов должен был доставить в Москву живым или мертвым руководителя НТС Георгия Околовича (операция «Рейн»). Еще до командировки в Западную Европу боевик принял решение не убивать и уйти на Запад. 18 февраля 1954 года он встретился со своей жертвой и все ему рассказал.

Что произошло на самом деле дальше — до сих пор неизвестно. Согласно официальной версии, Николай Хохлов сам установил контакт с ЦРУ. Хотя сам он утверждает, что Георгий Околович предложил ему помощь иностранцев, с которыми «можно посоветоваться, не давая никаких объяснений». И предложил на выбор французов, британцев или американцев. Вот такие были у руководителя НТС знакомые — высокопоставленные сотрудники западных разведок!

Первая встреча Николая Хохлова с американскими разведчиками окончилась его задержанием. После нескольких часов интенсивных допросов на конспиративной квартире его отпускают, но теперь за ним организована круглосуточная слежка. Затем его снова задерживают и помещают в лагерь «Кемп кинг» для беженцев, которые интересовали американскую контрразведку.

Сотрудники ЦРУ поверили ему лишь после того, как Николай Хохлов сообщил им о двух бойцах своей агентурной группы — восточногерманском разведчике Гансе Куковитце («Феликса») и Курте Вебере («Франца»).

14 апреле 1954 года к нему приехали представители НТС, британской и американской разведок. Они сообщили, что накануне советскими агентами был похищен член НТС председатель Комитета помощи русским беженцам Александр Трушнович и надо нанести ответный удар. Николай Хохлов должен был выступить на пресс-конференции и рассказать об операции против Околовича. За это американцы обещали вывезти из Советского Союза его жену и сына. Пресс-конференция состоялась, но семья перебежчика осталась в СССР. Американцы обманули его[865].

6 мая 1954 года Николая Хохлова доставили на самолете в США, где его ожидала новая жизнь[866]. Журналист Николай Зенькович утверждает, что ЦРУ заключило с Николаем Хохловым контракт на обучение тактике анти партизанских операций на Тайване и в Южном Вьетнаме, но ничего удачного из этой затеи не получилось, и последний занялся наукой[867]. Другой журналист Лев Елин изложил другую версию того, чем занимался Николай Хохлов на территории Южного Вьетнама. В 1955 году Николай Хохлов расстался с ЦРУ и занялся журналистикой. В начале 1958 года он получил приглашение президента Южного Вьетнама (официальное название — Республика Вьетнам) Нго Динь Зьема посетить Сайгон (сейчас Хошимин) с серией «лекций». На самом деле речь шла о подготовке разведывательно-диверсионных групп, которые планировалось тайно забрасывать на территорию социалистического Северного Вьетнама (официальное название — Демократическая Республика Вьетнам (ДВР)). Так Сайгон хотел ответить на поддержку ДВР местного коммунистического подполья, которое фактически спровоцировало гражданскую войну в стране. Изучив ситуацию, Николай Хохлов разработал операцию «Бинь Минь» («Аврора»), предполагавшую использовать методы советских партизан Великой Отечественной войны. Из-за интриг ЦРУ план так и не был полностью реализован. В 1961 году Николай Хохлов уехал из Сайгона.

Два года он прожил в Германии, где консультировал руководителей предприятий в области психологии кадров. В 1963 году уехал в Южную Корею — преподавал и по поручению НТС готовил радиопередачи для вещания на СССР. Затем поступил в аспирантуру факультета психологии Дьюкского университета в Северной Каролине. Через два года защитил кандидатскую ситуацию, а еще через год — докторскую. Началась его тридцатилетняя научная карьера[868].

А теперь расскажем о попытке Лубянки ликвидировать Николая Хохлова. Согласно утверждению представителей НТС:

«15 сентября 1957 года во время конференции «Посева» сделана попытка отравить перешедшего на сторону НТС Н.Е. Хохлова. После 23 дней борьбы врачей за его жизнь его удалось спасти».

Расскажем подробности этого покушения. В сентябре 1957 года Николай Евгеньевич Хохлов участвовал в проводимой ежегодно «Посевом» конференции — сборище нескольких сотен антикоммунистов со всего мира. Мероприятие проходило в здании Пальменгарте-на, которое находилось на территории ботанического сада во Франкфурт-на-Майне.

Сам Николай Хохлов много лет спустя так описал свои неповторимые ощущения:

«В зале шел концерт для участников конференции. На террасе за столиками сидели немногочисленные опоздавшие, пили пиво и что-то обсуждали приглушенными голосами. Из-за неплотно прикрытых дверей доносились реплики артистов, ведущих программу, смех зрителей и хлопки.

Я вдруг почувствовал, что очень устал. Официант принес мне стакан грейпфрутового сока. Но, пригубив, я понял, что не могу пить. Какая-то странная тяжесть легла на желудок и почему-то на сердце. Да, я, очевидно, сильно устал. Три дня нервного напряжения сказывались. Все, наверное, устали. Столько гостей, пресс-конференций, бесед, дискуссий по докладам, столько кропотливой технической работы. Но я, по-видимому, еще не привык к таким авралам…

Танцевальная пара исполняла вальс Шопена… Оба застыли на секунду в отшлифованной позе и вдруг закачались. Мне показалось, что в следующее мгновение они упадут, но тут же я заметил, как шатнулись тени в кулисах, дрогнули точки ламп и сдвинулись лучи прожекторов. В ушах у меня зазвенело, и мутная тошнота подступила к горлу. Я понял, что мне становится совсем плохо. Держась за спинку кресла впереди себя, я тупо рассматривал половицы паркета, поджидая, когда станет легче, чтобы подняться и уйти…