«Я Редли, — обиделась я и вдруг насторожилась: — О чем это вы?»

«В тихом омуте…» — ответила она загадочно.

«Только папину фамилию не упоминайте, пожалуйста!» — спохватилась я.

«Зачем бы мне? Как в списке значишься, так и зовешься… Ну и что бы тебе предложить? Не Слизерин, нет, стало быть…»

«На Рейвенкло можно?»

«Да как угодно, — ответила Шляпа и добавила загадочно: — Факультет ничего не меняет в человеке.»

— Рейвенкло!

Я выдохнула с облегчением, передала Шляпу распорядительнице и поискала взглядом свой стол. Ага, вот их цвета — синий с бронзовым…

— Риддл, Том, — зачитали тем временем, и мой случайный знакомый сел на табурет.

Шляпа думала так долго, что я решила, будто Том вступил с нею в философский диспут. Лица его почти не было видно, только сжатые в тонкую линию губы, поди пойми, о чем он думает?

— Рейвенкло! — провозгласила вдруг Шляпа.

— Вот это пополнение, — весело сказал кто-то из старшекурсников. — Том и Томасина! Вы не родственники?

Том в ответ ожег его таким взглядом, что парень враз замолчал. Молчала и я, о чем разговаривать? Спросить, мои ли «проповеди» повлияли на его решение или Шляпа просто оказалась упрямее? Вот еще…

Том тоже молчал, ел как-то без аппетита, явно о чем-то думал. О чем-то нерадостном. Возможно, о предстоящем длинном пути.

* * *

Надежды мои не оправдались, близкого знакомства с однокурсницами я не свела, ну да что ж теперь… Учиться было интересно, и, хотя мне напрочь не давались чары, по другим предметам я успевала вполне достойно. Том же мгновенно выбился в лидеры, и видно было, что на уроках ему скучно. Впрочем, сперва ты работаешь на репутацию, потом она работает на тебя. У него уже к концу сентября сложилась репутация круглого отличника, самородка, но почивать на лаврах Том не собирался. Он постоянно что-то записывал, вычислял, и по лицу видна была напряженная работа мысли. Иногда его озаряло, тогда он улыбался и снова начинал строчить, то и дело зачеркивая и перечеркивая написанное. И вечно пропадал в библиотеке. Должно быть, все искал упоминания об отце.

А была уже середина октября…

— Томасина, — поймал он меня как-то за рукав, когда я проходила мимо со стопкой книг. От неожиданности я все их разроняла, и библиотекарша гневно зашипела. — Простите, пожалуйста, я не нарочно.

Пока мы собирали книги, Том негромко сказал мне:

— Ты была права начет торных путей.

— То есть?

— Сдавай книги и пойдем, расскажу.

Из любопытства я согласилась, и он привел меня на одну из башен, откуда открывался замечательный вид на Запретный лес. Там мы уселись на парапет. Ветерок был свежим, зато солнце пригревало.

— Я нашел отца, — просто сказал Том и лицо его заледенело. — Путь был непростым, зато коротким.

— И как ты это сделал? — удивленно спросила я.

— Шляпа, — коротко сказал он, а я вдруг поняла. Она ведь каким-то образом узнала фамилию моего отца! — Когда она начала кудахтать о славных предках, я уцепился за это и заставил ее выложить все имена. Переупрямить ее непросто, но возможно…

Том вдруг ссутулился, зажав руки меж колен.

— Я действительно прямой потомок Слизерина, — сказал он наконец. — Но не по отцу. По матери. Ее звали Меропа Гонт, а этот род восходит к Певереллам и самому Слизерину, я проверил. Вроде бы ее брат еще жив, а возможно, и отец.

— Но это же здорово, что ты нашел родных! — воскликнула я.

— Нет, это совсем не здорово, — ответил Том серьезно. — Потому что матушка моя была замужем за Томом Риддлом, обычным человеком. И семья… ты понимаешь.

— Ее изгнали? Раз она не пошла к ним за помощью? Или просто из гордости…

— Этого я не знаю, но постараюсь как-то разузнать. Главное я выяснил, прочее уже детали. Пока я буду делать то, что ты сказала мне тогда в поезде.

— Я много чего наговорила, — улыбнулась я. — Проповеди тебе не нужны, как ты заявил.

А сама с досадой подумала, что не сообразила попросить Шляпу сказать — учился тут мой отец или нет.

— Я имею в виду, доказывать, что я лучший — сам по себе, — серьезно сказал он. — И еще… Ты мне помогла. Я в самом деле потратил бы уйму времени на все эти расшаркивания и прочую пакость, а тут все вышло хоть и непросто, зато быстро. Теперь я должен помочь тебе.

— Как это? — не поняла я.

— Тебе чары не даются, я видел. А это ведь плевое дело, Томасина. Просто… — он задумался. — Нет, объяснить не могу. Не хватает слов. Достань палочку и отойди от парапета.

— А что ты намерен делать? — с опаской спросила я.

— Я тебе не говорил, но я умею заставлять людей делать то, что нужно мне, — произнес Том серьезно. — Я покажу тебе — на тебе, как работают чары. Не испугаешься?

— Звучит это все зловеще и отдает непростительными заклятиями, — честно ответила я.

— Я даже палочку вынимать не буду, — заверил он. — Дай что-нибудь, носовой платок, что ли… Брось на пол. А теперь встань вон там и смотри мне в глаза. Не бойся.

— Я и не боюсь… — пробормотала я и уставилась в черные глаза.

И вдруг с ужасом поняла, что не владею собственным телом. Что Том легко может заставить меня подойти к парапету и спрыгнуть вниз. Что рука с зажатой в ней палочкой поднимается сама собой…

— Не дергайся так и произнеси заклинание, — спокойно произнес он. — Ну? Вингардиум Левиоса!

— Вингардиум Левиоса, — повторила я, а рука вычертила в воздухе необходимую фигуру. И вот тут я, кажется, что-то почувствовала: от предплечья к кисти побежали горячие мурашки, сдавило виски, а мой носовой платок легко взмыл в воздух, хотя раньше я не могла поднять и перышка.

— Левее, — сказал Том. — Теперь вверх. Направо. Давай его сюда… Кстати, я тебя уже давно не держу.

Я моргнула и чуть не села там же, где стояла.

— Ты запомнила это ощущение? — спросил он.

— Кажется, да…

— Тогда попробуй сама. Это просто. Нужно просто захотеть.

Мой платок висел над его ладонью, не касаясь ее. Палочки у него в другой руке не было.

Я сосредоточилась и постаралась снова вызвать то ощущение. На этот раз мурашки пошли по позвоночнику, рука дрогнула, а платок, вместо того, чтобы взлететь, вспыхнул.

— Не совсем то, что надо, но принцип ты уловила, —