— Никогда не думал, что когда-нибудь наши пути пересекутся, — вымолвил наконец он. — Очень хочется знать, как именно она вышла на нас.

— Да ну? Ты серьезно? — ехидно спросила Я'эль.

Филипп посмотрел на нее и, не сразу разглядев сарказм в вопросе, наивно кивнул.

— Напомни-ка нам, пожалуйста, где ты был вчера вечером?

— Ах… да… ну да! — он аж по лбу себя шлепнул. — Я все еще не осознал всего того, что с нами успело произойти.

— Давай-ка побыстрее осознавай, привыкай и используй, — посоветовала она ему.

Если бы Я'эль озвучила вторую часть своей фразы, которая пронеслась в ее голове в тот момент, к концу дня она вполне могла бы прослыть ясновидящей. Что ее сдержало? Банальная неуверенность в том, что она подобрала верные, никого не унижающие и не оскорбляющие слова в изучаемом ею языке. Те же, кто склонен находить во всем невидимое вмешательство высших сил, спустя некоторое время сошлись бы во мнении, что она была удержана от преждевременного предупреждения об очередном испытании, которое должно было вот-вот выпасть на долю Филиппа. Полностью фраза звучала бы так: «Давай-ка побыстрее осознавай, привыкай и используй, пока тебя не использовали другие».

В очередной раз перечитав слова Маргариты Рихтер, Филипп вдруг нахмурился.

— Нет, мой вопрос остается открытым: как именно Маргарита Рихтер вышла на нас?

Все вопросительно уставились на Филиппа, понимая, что сейчас последует объяснение филипповской неудовлетворенности тривиальным ответом, и он ткнул пальцем в экран телефона.

— Слова, которые мы сегодня обсуждаем, были опубликованы Маргаритой немногим больше трех недель тому назад!

Глава 12. Метод Маргариты Рихтер

— Выходит, что телевизионщики вышли на нас уже после того, как Маргарита сказала свое слово, — озвучила свое видение хронологии Я'эль.

— Однозначно! — подтвердил Филипп.

Он ходил взад и вперед по небольшому пространству между креслами первого ряда и сценой, не скрывая своего возбужденного состояния. Не будь той ситуации, в которой они себя вдруг обнаружили и которую пытались общими усилиями нащупать, его поведение было бы крайне раздражающим.

— Я скажу больше: они восприняли ее слова именно в том контексте, от которого я всячески пытаюсь отстраниться. Скорее всего, после интервью поднимется волна популярности, которую нужно будет во что бы то ни стало контролировать. Мы должны фильтровать все, что будем слышать, чтобы не быть вовлеченными во всякие там медийные игры. Внимательно читайте все, что о нас напишут — там явно будет много отсебятины и чуши. На нас, я полагаю, попробуют сделать быстрые деньги, и мы сейчас можем превратиться в товар.

Похоже, что Филиппу надоело слышать собственные шаги. Он остановился, прочесал пальцами волосы, после чего сел, закинув ногу на ногу и принявшись обгрызать загрубевшую кожу рядом с уголком ногтя на мизинце.

— Я так и не понял — хотя вполне может быть, что я переоцениваю эту часть ее слов — но все же меня не оставляет в покое срок, который она указала: рождественские праздники. Может быть она хочет сказать нам: «Продержитесь до конца года, не выходите в тираж, после будет поспокойнее», или наоборот: «Торопитесь, потому что в новом году вы уже будете неинтересны».

— То есть медийцы читают и понимают, что надо быстро действовать, ибо в нас заложен ключ к их успеху, а мы и те, кто заинтересован в самой работе, читаем в тех же словах предупреждение о чем-то, — размышлял вслух Саад.

— Теперь понимаете, как работает метод Маргариты Рихтер? Она выдает небольшие суждения, содержащие в себе информацию, доступную для всех, но каждый читает в них смысл, соответствующий своему уровню социального развития. Всем помогает, всех направляет куда надо, сама же всегда пребывает на высоте. «Я все сказала, понимайте меня как можете и как хотите, и следите за новостями на моей странице: я всегда даю вам знать, когда замечаю что-нибудь достойное внимания.» Она гениальна!

— Но мне она не кажется такой высокомерной, — добавила к обсуждению образа критика Агнесса. — Она не задается, не кичится, не строит из себя какую-то экстра-знаменитость…

— Она просто является таковой, — ответил Филипп.

— Может быть тебе так кажется, потому что сейчас она касается темы, к которой ты имеешь непосредственное отношение, — продолжил размышление Симон. — На самом деле ведь она обычная блогерша. Но с мозгами. Но блогерша.

— Но к ее мнению прислушиваются все — от обычных посетителей сайта, как мы с вами, до государственных телеканалов.

— Ты все еще думаешь, что это ее слова способствовали появлению нас на ТВ? — спросила Я'эль.

— Да, я остаюсь при своем мнении по этому вопросу, — утвердительно ответил Филипп и сменил положение ног. — То, что к ее мнению прислушиваются — это факт. Ну а дальше пусть уже жизнь покажет.

— Странно, что ты, зная о ней, сам не обнаружил эту запись у нее на сайте, — справедливо отметил Артур.

— Согласен, — кивнул Филипп. — Я сам удивляюсь. Видимо, я все еще не привык к мысли о том, что мы и наше дело являемся чем-то важным, чем-то значимым для людей.

— Пора уж, — заметила Я'эль и подмигнула, чем снизила градус напряжения в обстановке. — Давайте лучше сейчас составим сетку спектаклей и серьезно подумаем о новых работах.

И чем дольше они обсуждали что и как им предстоит играть, какие истории они хотели бы довести до ума, как им видится их быстро обретающее четкие контуры первое турне и как можно интересно отметить приближающиеся рождественские праздники, тем дальше отступало тревожное чувство, поселившееся в сердце Филиппа Сэндмена в тот момент, когда за приоткрывшейся завесой он разглядел наброски своего будущего. Сознательно или нет, такие события всегда меняют отношение человека к своей жизни, чем-то его наделяя и в то же время чего-то лишая — покоя как минимум. Рабочая же атмосфера ложилась на душу бальзамом и восстанавливала баланс сил.

В распоряжении Филиппа Сэндмена оставалось всего два безмятежных рабочих дня.