но могут знать древнее начало. Поэтому можно знать и без того, чтобы выходить за дверь или подглядывать из окна.

"...меньше знают" — неналичие находится в одном, а ищут его во многом. Дао — это то, на что глядят, но не могут увидеть, что слушают, но не могут услышать, что пробуют схватить, но никак не удается. Если это знают, то не нуждаются в том, чтобы выходить за дверь, а не знают, то чем дальше уходят, тем сильнее заблуждаются.

"...не видит" — обретает предел вещей, поэтому может постигать размышлением без того, чтобы куда-то идти, различает исток вещей, поэтому хотя и не видит, но может давать имя в соответствии с принципом правды и неправды.

"...в бездействии" — прозревает природу вещей и только ей следует, поэтому хотя и находится в бездействии, но способствует их завершению.

Источник: Лаоцзы. "Обрести себя в Дао", 2000, стр. 161

48. "Когда учатся, имеют каждый день прибыток, а занимаясь Дао, ежедневно терпят умаление..."

Когда учатся, имеют каждый день прибыток, а занимаясь Дао, ежедневно терпят умаление. Умаление следует за умалением, и так доходят до бездействия. Но в состоянии бездействия непременно действуют. Поднебесную берут незыблемо посредством недеяния. А кто при помощи деяний собирается взять Поднебесную, тому для этого их никогда не хватит.

Комментарий И.И. Семененко

Начинается с вопроса об обучении, подводящего к главной политической злобе дня — к проблеме "взятия Поднебесной", обретения власти над миром. "Прибыток" и "умаление" внешне относятся к знанию и тому, ради чего его получают: престижа, власти над людьми, достигающей своего апофеоза в мировом господстве. Для Лаоцзы учение и Дао несовместимы. Он допускает лишь возможность "учиться быть неученым" (64), то есть приравнивает истинную ученость к ее отсутствию. Древнекитайские слова "учение", "учиться" — сюэ (другие их значения: "школа", "ученость") подразумевают прежде всего подражание, следование примеру, образцу, норме. А в Дао как самости акцентируется развитие на собственной основе. В контексте главы и "Даодэцзина" в целом выражения: "иметь каждый день прибыток" — жи и и "ежедневно терпеть умаление" — жи сунь содержат второй смысловой план, связанный с тем, что у слова жи значение "каждый день", "ежедневно" производно от исходного: "солнце", "солнечные лучи", вызывающего ассоциацию с мужским элементом Ян — Светом, изначально тоже солнечным (о Ян и его оппозиции Инь см. коммент. к главе 42). Следовательно, от учения Ян — в "прибытке", возрастает, а при обращении к Дао — "умаляется". Ян соответствует единице и наличию и не мыслится без перехода к женскому началу Инь — Тени, то есть к двойке — множеству и неналичию, с которыми составляет "пару" или целостность триединства — осуществленность, истинное бытие. Умаление солнечного света — жи сунь и знаменует переход от единице к двойке, от наличия к неналичию, от Ян к Инь, ведущий к созданию единичности лиминальной уже как грани, границы, очертания всего и вся. Отсюда и явный параллелизм строк: "Умаление за умалением" и "Сокровенное за сокровенным" (1). Ян указывает еще на движение, а Инь — на покой, поэтому умаление Ян и означает снижение активности до состояния бездействия на грани абсолютного покоя. О бездействии как действии см. комментарий к главе 37. Наряду с ним Лаоцзы использует понятие "недеяния" — у ши, составленное из двух слов: у — "нет", "не имеется", "неимение" и ши — "дело", "деяние", "занятие", "служба", "событие", "происшествие", "делать", "заниматься", "управлять", "практиковать", "служить". Как и о "бездействии", о "недеянии" говорится неоднократно (48, 57, 63). И оно тоже аналогично бездействию. Есть "дело": "дело бездействия" (2) или "недеяния" (63). Такое "дело" сводится к потенции, "способности" (8). И в данном качестве оно не только "дело", но и "событие", которым предлагается заменить все политические и военные события исторической действительности, нацеленные их инициаторами на захват власти и самоутверждение. Только это и есть, собственно, событие, ибо тождественно тому, что "сбывается", не навязанное извне, а вырастая из своего "корня" — целостности бытия (см. коммент. к главе 30).

Слово "брать", "взять" — цюй тоже постоянно встречается в "Даодэцзине" (29, 30, 48, 57, 61). Одно из его древних значений: "взять в жены", и оно здесь тоже обыгрывается. Поднебесную можно только "взять в жены", ибо она — это вторая позиция триединой целостности, множество, Инь, женское начало, самка. "Самец" же, правитель, входя с ней в "пару", "умаляет" свой мужской элемент Ян, свою силу и активность, поскольку в создании целого женскому начету принадлежит ведущая роль: "самка побеждает самца" (61).

Комментарий Ван Би 王弼 (226-249 гг.) в переводе И. И. Семененко

"...прибыток" — непременно хотят продвинуть свои способности и увеличить то, что выучивают.

"...терпит умаление" — непременно хотят вернуться к пустоте и неналичию.

"...действуют" — при наличии действия имеются утраты, поэтому в бездействии нет того, что не могли бы делать.

"...недеяния" — двигаться — значит незыблемо идти следом.

"...деяний" — то есть когда делает сам.

"...не хватит" — ибо утрачивает в управлении корень.

Источник: Лаоцзы. "Обрести себя в Дао", 2000, стр. 161

49. "Премудрый человек не ведает незыблемости сердца..."

Премудрый человек не ведает незыблемости сердца. Сердцем для него являются сердца простых людей. С добрыми я добр, но и с недобрыми я тоже добр. К добру приводит добродетель. Кто честен, тем я доверяю, но и нечестным я тоже доверяю. К честности приводит добродетель. Премудрый человек под Небесами беспристрастен и ради Поднебесной мутит свое сердце. При нем все по-детски улыбаются.

Комментарий И.И. Семененко

"Незыблемость сердца" (дословно: "незыблемое сердце") — эмпирическое дифференцированное сознание с характерными для него разграничением и фиксацией умственных и чувственных образов (см. об этом главу III первого раздела книги). Отсутствие такого сердца представлено здесь как его "замутнение". Слово "мутить", "мутный" — хунь по смыслу вполне совпадает с иероглифом "смешивать", "смесь" (читается тоже хунь, но другим тоном и иначе записывается), используемым в главах 14 и 25 для обозначения Дао как вещи — целостности триединства, которое называется также добродетелью. "Замутнение" сердца и указывает на образование триединства "одним" — мудрецом, входящим в "пару" с "простыми людьми", буквально: "ста фамилиями". Путем к этому становится равное отношение к добрым и недобрым, честным и нечестным. О добре как о слитности индивидуальности с целым см. главы IV и V первого раздела книги. Доверие и честность, обозначаемые одним иероглифом