Он проскочил между рядами медленно двигающихся машин и через вход с Оддерли-стрит вбежал на вокзал. Часы над главным входом показывали пять тридцать семь. Он уже опоздал, а четвертая платформа в самом конце здания.

Он пробежал по вокзалу и выскочил на платформу. Перешел на торопливый шаг и двинулся по платформе, всматриваясь в ждущих здесь пассажиров. Те без любопытства смотрели на него, а он взглянул на часы: пять сорок. Опоздал на десять минут. Она приходила и ушла. Он упустил ее.

Он стоял посреди платформы и отчаянно озирался, не зная, что делать дальше. Над головой послышался голос из громкоговорителя: «Поезд из Стелленбоса и Кейп-Флэтс прибывает к четвертой платформе».

Конечно, вот в чем дело. Шаса почувствовал облегчение. Поезд опоздал. Она должна приехать поездом, поэтому и выбрала эти место и время.

Шаса выкрутил шею, наблюдая за медленно проходящими мимо вагонами; под шипение пара и скрип тормозов поезд остановился. Двери раскрылись, пассажиры начали выходить и сплошной колонной направились к выходу с платформы.

Шаса вскочил на ближайшую скамью, чтобы лучше видеть и чтобы его увидели.

– Мистер Кортни. – Женский голос. Ее голос – он узнал его, даже спустя столько лет. – Мистер Кортни.

Он встал на цыпочки, пытаясь разглядеть ее за головами пассажиров.

– Мистер Кортни!

Вот она, в глубине толпы, пытается протиснуться к нему, привлечь его внимание.

Он сразу узнал ее. Потрясение на несколько секунд лишило его способности двигаться. Это была жена Стандера, с которой он познакомился в летнем доме Манфреда, куда летал, чтобы договориться о совместном использовании лицензии на лов рыбы. Это было много лет назад, но он помнил, что она и тогда назвала его «командир эскадрильи». Ему еще тогда следовало все сопоставить. Как глуп и невнимателен он был! Шаса продолжал стоять на скамье, глядя на женщину, но неожиданно его внимание привлекло кое-что еще.

Два человека в широкополых шляпах грубо протискивались сквозь толпу пассажиров. Двое рослых мужчин в плохо сидящих штатских костюмах. Что-то выдавало в них работников службы безопасности. Они определенно направлялись к этой Стандер.

Она увидела их одновременно с Шасой и побледнела от ужаса.

– Мистер Кортни! – крикнула она. – Быстрей. Это за мной! – Она выбралась из толпы и побежала к Шасе. – Быстрей, пожалуйста, быстрей!

Шаса соскочил со скамьи и побежал ей навстречу, но дорогу ему преградила пожилая женщина со множеством пакетов. Он едва не сбил ее с ног, а пока освобождался, детективы поравнялись с Сарой Стандер и схватили ее под руки.

– Пожалуйста! – закричала она, с дикой, невероятной силой вырываясь от похитителей и пробежала последние шаги к Шасе.

– Вот! – Она сунула ему в руку конверт. – Все здесь!

Полицейские быстро пришли в себя и бросились за ней. Один из них схватил ее сзади за обе руки и потащил. Второй обратился к Шасе.

– Мы офицеры полиции. У нас есть ордер на арест этой женщины. – Он тяжело дышал от усилий. – Она что-то сунула вам. Я видел. Вы должны отдать это мне.

– Любезный! – Шаса выпрямился и смерил полицейского самым высокомерным взглядом. – Вы знаете, с кем говорите?

– Министр Кортни! – Полицейский узнал его, и его смятение было даже комично. – Простите, сэр. Я не знал…

– Ваше имя, звание и номер? – рявкнул Шаса.

– Лейтенант Ван Утшорн, номер 138643.

Полицейский машинально вытянулся по стойке смирно.

– Вы еще об этом услышите, лейтенант, не сомневайтесь, – ледяным тоном предупредил его Шаса. – А теперь выполняйте свои обязанности.

Он повернулся и пошел по платформе, спрятав конверт во внутренний карман. Детектив в отчаянии смотрел ему вслед.

Шаса не распечатывал конверт, пока не вернулся в свой офис. Триша все еще ждала его.

– Я встревожилась, когда вы так внезапно убежали, – воскликнула она. Добрая верная Триша…

– Все в порядке, – успокоил он ее. – Все удачно. Где министр Деларей?

– Ушел сразу за вами, сэр. Сказал, что будет дома в «Грот-Шуре». Вы можете позвонить туда, если он вам понадобится.

– Спасибо, Триша. Можете идти домой.

Шаса прошел в кабинет и заперся. Подошел к столу и сел в кожаное кресло. Достал из внутреннего кармана конверт, положил перед собой и стал разглядывать.

Дешевая грубая бумага и его имя, написанное круглым девичьим почерком. Чернила чуть расплылись.

«Минхееру Кортни».

Шасе неожиданно расхотелось прикасаться к этому конверту. У него появилось тяжелое предчувствие: содержимое этого пакета превратит спокойное течение его жизни в бурное и непредсказуемое.

Он взял со стола серебряный разрезальный нож и проверил пальцем его остроту. Потом повернул конверт и сунул лезвие под клапан. В конверте оказался листок линованной бумаги с одной строкой, написанной тем же девичьим почерком.

Шаса смотрел на эту строчку. Шока не было. Должно быть, в глубине души он уже знал правду. Конечно – эти глаза. Желтые топазовые глаза Белого Меча, которые смотрели в его глаза в день смерти дедушки.

Не было ни капли сомнения, ни тени недоверия. Он даже видел шрам, старое пулевое ранение на теле Манфреда, след пули, которую он выпустил в Белого Меча. Да и все остальные детали совпадали.

«Манфред Деларей – Белый Меч».

С самой первой встречи на причале в Китовом заливе судьба преследовала их, неумолимо вела к цели.

– Мы родились, чтобы погубить друг друга, – негромко сказал Шаса и протянул руку к телефону.

Ответили после третьего звонка.

– Деларей.

– Это я, – сказал Шаса.

– Ja. Я вас ждал. – Манфред говорил устало и покорно, и это резко отличалось от того, как он совсем недавно собирал сторонников и призывал их к борьбе. – Женщина добралась до вас. Мои люди доложили.

– Женщину нужно освободить, – сказал Шаса.

– Уже. По моему приказу.

– Мы должны встретиться.

– Ja. Это необходимо.

– Где? – спросил Шаса. – Когда?

– Я приеду в Вельтевреден, – сказал Манфред, и Шаса слишком удивился, чтобы что-то ответить. – Но на одном условии.

– Каково ваше условие? – осторожно спросил Шаса.

– При нашей встрече должна присутствовать ваша мать.

– Моя мать?

На этот раз Шаса не смог сдержать изумления.

– Да, ваша мать, Сантэн Кортни.

– Не понимаю. Какое отношение имеет моя мать к этому делу?

– Самое прямое, – тяжело ответил Манфред. – Она имеет к нему самое прямое отношение.