Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дворяне Орлеи были людьми достаточно опытными и прекрасно понимали, как надо поступать, когда твой правитель говорит, что ты вовсе не обязан что-то там делать.
Уже через несколько минут зал опустел. В нем остались только трое.
— Но… но… я жаждал мести, — выдавил барон. — Я желал смерти. Я хотел, чтобы наша дочь получила власть.
— ПОПАДАНИЕ — ДВА ИЗ ТРЕХ. НЕ ТАКОЙ УЖ ПЛОХОЙ РЕЗУЛЬТАТ.
Госпожа Гоголь и барон обернулись. Смерть поставил свой стакан и шагнул вперед.
Барон Суббота выпрямился.
— Я готов идти с тобой, — поклонился он.
Смерть пожал плечами. Тем самым он, казалось, показывал, что лично ему все равно, готов кто-то там или нет.
— Но мне удалось-таки оттянуть встречу с тобой, — гордо добавил барон. — На целых двенадцать лет! — Он обнял Эрзули за плечи. — Когда меня убили и бросили в реку, мы украли у тебя мою жизнь!
— ТЫ ВСЕГО-НАВСЕГО ПЕРЕСТАЛ ЖИТЬ. НО ВМЕСТЕ С ТЕМ ТЫ И НЕ УМИРАЛ. ПРОСТО Я ЗА ТОБОЙ НЕ ПРИХОДИЛ.
— Вот как?
— ВСТРЕЧА С ТОБОЙ У МЕНЯ НАЗНАЧЕНА НА СЕГОДНЯШНИЙ ВЕЧЕР.
Барон передал свою трость госпоже Гоголь. Снял высокую черную шляпу. Скинул с плеч фрак.
В складках фрака еще потрескивала энергия.
— Нет больше барона Субботы, — возвестил он.
— МОЖЕТ БЫТЬ. А СИМПАТИЧНАЯ ШЛЯПА, КСТАТИ.
Барон повернулся к Эрзули.
— Ну, думаю, мне пора.
— Да.
— А ты что будешь делать?
Колдунья вуду взглянула на цилиндр, который держала в руках.
— Вернусь на болото, — ответила она.
— Ты можешь остаться здесь. Не доверяю я этой чужеземной ведьме.
— Зато я доверяю. Поэтому и вернусь на болото. Некоторые сказки должны заканчиваться. Кем бы Элла ни стала, ей придется взрослеть самостоятельно.
До бурых густых вод реки идти было совсем недалеко.
На берегу барон остановился.
— И теперь она будет жить долго и счастливо, да? — спросил Суббота.
— НЕ ЗНАЮ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, НА БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ У МЕНЯ С НЕЙ ВСТРЕЧИ НЕ ЗАПЛАНИРОВАНО.
Так заканчиваются сказки.
Злая ведьма побеждена, бедная принцесса-замарашка вступает в свои законные права, королевская власть восстановлена. Возвращаются счастливые денечки. Счастливые отныне и вовек. И на этом обычно все заканчивается. Жизнь замирает.
Сказки хотят заканчиваться. Им-то наплевать, что будет дальше…
* * *
Нянюшка Ягг, тяжело пыхтя, спешила по коридору.
— Никогда еще не видела Эсме такой, — призналась она. — В каком-то забавном она настроении. Такая Эсме Ветровоск опасна даже для самой Эсме Ветровоск.
— Прежде всего она представляет опасность для окружающих, — сказала Маграт. — Она же…
Вдруг перед ними, прямо посреди коридора, возникли фигуры змееженщин.
Ведьмы резко затормозили.
— Давай посмотрим на это с точки зрения простой логики, — негромко предложила нянюшка. — Ну что они могут нам сделать?
— Терпеть не могу змей, — тихо отозвалась Маграт.
— Само собой, само собой, у них ведь эти самые, как их, зубы, — нравоучительно промолвила нянюшка, будто проводя семинар. — Даже, скорее, клыки. Ладно, девочка, пойдем. Посмотрим, нет ли тут обходной дороги.
— Я их ненавижу!
Нянюшка потянула Маграт за собой, но та не двинулась с места.
— Пошли!
— Я их и правда ненавижу.
— Поверь мне, издали ненавидится еще лучше. Бежим!
Сестры были уже совсем рядом. Они не шли, они скользили. Но, наверное, у Лили не было возможности хорошенько сосредоточиться, поэтому сейчас сестры больше, чем когда-либо, походили на змей. Нянюшке даже показалось, что она различает у них под кожей очертания чешуек. Да и подбородки какие-то не такие…
— Маграт!
Одна из сестер потянулась к молоденькой ведьмочке. Маграт вздрогнула. Змеесестра открыла пасть.
Маграт подняла голову и будто бы во сне так врезала змееженщине, что та отлетела на несколько футов назад.
Этот удар не был описан ни в одном из путеводителей по Дорогам и Путям. Никто никогда не изображал его в виде рисунка и не упражнялся перед зеркалом с повязкой на голове. Прием этот брал свое начало в наследственных рефлексах, он был рожден чистым, незамутненным инстинктом самосохранения.
— Палочку доставай! — крикнула нянюшка, бросаясь вперед. — Нечего с ними ниндзячиться! У тебя же есть палочка! Вот и воспользуйся ею!
Вторая змея инстинктивно повернула голову, следя за нянюшкой. Однако инстинкт не всегда является ключевым элементом для выживания, поскольку в этот самый момент Маграт огрела ее по затылку. Волшебной палочкой. Змея осела на пол, теряя при этом форму.
Основная проблема ведьм заключается в том, что они никогда не бегут от того, что по-настоящему ненавидят.
А основная проблема с загнанными в угол маленькими пушистыми зверушками состоит в том, что один из этих невинных зверьков на поверку может оказаться мангустом.
Матушка Ветровоск никогда не понимала — и что такого особенного в полной луне? Просто большой светлый круг, и ничего больше. А лунное затмение означает всего-навсего, что некоторое время будет темно хоть глаз коли.
Но когда луна находится ровно на полпути между этими двумя состояниями, когда она повисает точнехонько между мирами света и тьмы, когда луна живет на грани… быть может, вот он, тот самый момент, когда ведьма способна поверить в луну.
И как раз сейчас над болотными туманами плыл полумесяц.
Зеркала в гнездышке Лили отражали холодный свет. К стене были прислонены три помела.
Матушка взяла свою метлу. Одежда на ней была не того цвета, да и шляпа ее бесследно сгинула в пасти какого-то хулигатора… Так приятно почувствовать под рукой что-то знакомое, родное.
Ее окружало безмолвие.
— Лили! — мягко позвала матушка.
Из зеркал на нее таращились ее собственные отражения.
— Все может закончиться прямо сейчас, — продолжала матушка. — Ты возьмешь мое помело, а я возьму метлу Маграт. Гитино помело легко выдержит двойной вес. И госпожа Гоголь пообещала, что не будет преследовать тебя. С ней я договорилась. Ведьм стало мало, так что в Овцепиках тебя с радостью примут. И больше тебе не придется быть крестной. Не нужно будет убивать людей только для того, чтобы их дочерей можно было вставить в сказку. Я ведь знаю, зачем ты все это устроила. Давай вернемся домой. Это предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Зеркало бесшумно скользнуло в сторону.
— Ты пытаешься проявить ко мне доброту? — спросила Лили.
— Только не подумай, что мне это так легко дается, — ответила матушка уже более нормальным голосом.
Когда Лили шагнула наружу, ее платье громко зашуршало в темноте.
— Итак, — сказала она, — значит, ты все-таки взгрела эту болотную колдунью.
— Нет.
— Но сюда пришла ты, а не
