Голос О'Рейли предательски дрогнул, и Брексан почувствовала, что до глубины души тронута трагической историей призрака.

— Значит, и у тебя есть немало нерешенных вопросов, которые ты хотел бы задать нашему верховному правителю? — холодно спросила она.

«Естественно».

— Тогда нам, пожалуй, пора двигаться в путь. Мы и сами должны добраться до Ориндейла, и позаботиться о том, чтобы туда непременно добрались наши друзья. — Брексан повернулась и поплыла к берегу, но вдруг снова остановилась и сказала: — Спасибо тебе, Габриель. Мы, по-моему, так и не успели еще поблагодарить тебя, верно? Ты спас нам жизнь, и мы перед тобой в вечном долгу. К тому же благодаря тебе мы знаем теперь, что и остальные наши товарищи тоже преодолели горы. Пройти зимой через Блэкстоун — это уже само по себе удивительно и заслуживает уважения. Однако, если им с твоей помощью удалось спастись от той армии злобных призраков, они, возможно, уже в Ориндейле.

Ответ О'Рейли они оба услышали одновременно: «Неподалеку отсюда несколько рыбаков как раз вынимают из воды сети. Они и доставят нас на берег. А я останусь у вас внутри, пока вы как следует не выспитесь и хотя бы отчасти не восстановите свои силы. А потом мы вместе отправимся на север».

* * *

Пожилой рыбак был просто потрясен тем, что кто-то может плавать так далеко от берега. Он с трудом вытащил обоих из воды и кинул на дно своего ялика. Брексан съежилась от страха, приземлившись на груду каких-то огромных рыбин. Оскальзываясь на чешуе, она перебралась на нос лодки и свернулась в клубок. Стоило ее голове коснуться дна, как сон сморил ее.

Версен же еще довольно долго беседовал с рыбаком, пытаясь объяснить, как он и эта молодая женщина оказались одни в открытом море и умудрились выжить в холодной осенней воде в течение нескольких авенов. Рыбак, его звали Каддок Вестон, продолжал заниматься своими сетями и только посмеивался. Он не поверил ни одному слову Версена, увлеченно рассказывавшего ему о том, что их парусное судно внезапно затонуло из-за того, что на корпусе у него отошла часть обшивки. А несколько хитрых вопросов, которые старик задал Версену насчет управления судном, преобладающих ветров и основных парусов, окончательно убедили его в том, что этот великан-ронец лжет. Версен совершенно не разбирался ни в судах, ни в морском деле, разве что кое-что слышал краем уха, сидя связанным в трюме «Фалканской танцовщицы». Поняв, что попался, он лишь беспомощно пожал плечами и криво усмехнулся. Рыбак кивнул, и больше они к этой теме не возвращались.

Пытаясь направить разговор в иное русло, Версен спросил, глядя на груду рыбы на дне ялика, всегда ли бывает такой богатый улов.

— Сегодня повезло, — кратко ответил Каддок. — Сейчас большие стаи джеммы идут на юг вдоль берега, вот и улов хороший.

Он тяжело закашлялся и сплюнул за борт сгусток кровавой мокроты.

— Ты здоров ли? — Версен вскочил, чтобы помочь ему.

— Здоров. Все в порядке. — Старик снова закашлялся. От второго приступа у него на шее вздулись вены, и он, вытирая губы тыльной стороной ладони, прибавил: — Все мы рано или поздно там будем. И я собираюсь в этот путь прямо отсюда отправиться.

Он широким жестом обвел раскинувшееся вокруг Равенское море, и Версен впервые с тех пор, как они оставили Стрэндсон, залюбовался красотой морского простора.

И Версену вдруг подумалось — почти равнодушно, — что в сумеречном свете старый рыбак более всего похож на живого мертвеца.

Осторожно пробравшись на нос, поближе к Брексан, Версен подивился иронии судьбы: в ялике этого тощего, как скелет, рыбака лежали буквально груды рыбы.

— Он, должно быть, сам-то эту рыбу и не ест, — пробормотал он себе под нос.

«Я тоже так думаю», — неожиданно откликнулся Габриель О'Рейли.

Вскоре Каддок, осторожно маневрируя, вошел в узкий мелкий заливчик, образованный длинной песчаной косой, покрытой покатыми дюнами. Замедлив движение, ялик сам собой развернулся, и волны прилива вскоре вынесли его почти к самому берегу. Брексан проснулась, когда Каддок стал спускать парус и убирать мачту. Она хотела потянуться, но в ужасе обнаружила, что не может шевельнуть ногами. Стряхнув с себя остатки сна, она протерла глаза и увидела, что они с Версеном чуть ли не по грудь завалены рыбой.

— Ох, чтоб мне любовницей греттана стать! — воскликнула она, пытаясь выползти из-под этого пахучего груза.

Версен тоже проснулся и, крепко обняв Брексан за талию, прижался щекой к ее груди. Потом зевнул, приветливо улыбнулся старому рыбаку и сказал:

— А ты был прав.

— Конечно! — ответил тот, явно стараясь бодриться. — Я же говорил, что ночь будет добрая.

— Бычок! — с отвращением воскликнула Брексан. — А ты-то чего радуешься? Мы же чуть не утонули под этой мертвой рыбой!

— Но не утонули же.

— А ты представляешь, как отвратительно от тебя вонять будет, когда мы на берег выберемся?

Она игриво толкнула его в бок.

— Ты мне этим все последнее время грозишь. — Версен потянулся и сел. — Ты уж лучше учись любить меня таким, какой я есть.

— Вот еще! Дурно пахнущим и заросшим колючей щетиной? — Брексан привычным жестом сунула за ухо прядь волос, в которых запуталась рыбья чешуя. — Можешь даже не надеяться!

— Ну и ладно, — нарочито равнодушным тоном сказал он. — А я-то думал, что мы с тобой поладили.

— Ах, так? Ну так слушай правду, бычок...

Рыбак деликатно покашлял и выразительно посмотрел на них, по-прежнему укрытых богатым ночным уловом. Потом покраснел и, не находя слов, мотнул головой в сторону берега.

Версен понял и, крепко ухватившись за планшир, чтобы не поскользнуться, стряхнул с себя рыбу, встал и помог Брексан тоже подняться. Оба от души посмеялись над собой, горячо поблагодарили старого рыбака и выпрыгнули из лодки на мелководье. Брексан здесь было по пояс.

Махнув Каддоку рукой, они побрели было к дюнам, но через несколько шагов Версен вдруг вспомнил о чем-то и, обернувшись, крикнул:

— Далеко отсюда до Ориндейла?

— Пешком? Дня четыре, а может и пять. Удачи вам. — И рыбак, подняв со дна лодки крупную рыбину, протянул ее Версену, посоветовав: — Вы ее только поскорее поджарьте. Вам этого до самого Ориндейла хватит.

Еще раз поблагодарив старика за спасение и за неожиданную щедрость, Версен и Брексан снова двинулись к берегу.

Каддок долго смотрел, как Версен помогает молодой женщине взбираться на дюны, и, когда они уже почти исчезли из виду, сказал, обращаясь к рыбе:

— А перед морем им и отчитываться ни к чему.

* * *

Им потребовалось с четверть авена, чтобы взобраться на вершину самой высокой дюны. Версен, по щиколотку утопая в песке, нес рыбину за хвост. Время от времени он останавливался и свободной рукой махал исчезающему в морской дали ялику. Крошечный треугольник его паруса, нарушавший абсолютную синеву моря, вскоре совсем пропал из виду, и Версен остановился и огляделся. Брексан тоже озиралась с таким радостным видом, словно ожидала, что их вот-вот начнут поздравлять с благополучным возвращением в Рону. Или, может, они оказались в Фалкане? Брексан задумалась. Их вполне могло отнести к северу, и граница давно осталась позади, особенно если учесть, что старик говорил, будто до Ориндейла всего четыре-пять дней пешего хода.