словами, если в нравах людей господствуют доброта, справедливость, солидарность, трудолюбие, склонность к созиданию, то нет большей гарантии торжеству правовых ценностей в государственной жизни соответствующего народа. В этом случае можно с уверенностью утверждать: у этого народа есть Бог в сердце, а, следовательно, и конституция в державе. Ибо подлинное место обитания конституции вовсе не на бумаге, а в сердцах, душах населения страны.

К такому же выводу спустя десятилетия пришли многие выдающиеся деятели Западных стран. Во всяком случае, Маргарет Тэтчер на основе обобщения мирового опыта пришла к выводу, что европейские правовые институты сами по себе не гарантируют демократии. По её мнению, это подтверждается попытками взрастить семена свободы в обществах, где нет подходящих условий для их укоренения. Для этих обществ они оказываются бесполезными и даже опасными. «Для того, чтобы свобода прижилась, — утверждает экс-премьер-министр Великобритании, — необходима критическая масса людей, которые действительно понимают, что это такое». Согласно её рассуждениям, подобное понимание не может прийти в результате простого чтения книг, лишь традиции, обычаи и мировоззрение делают свободу устойчивой. Иными словами, заключает она, сначала появляются свободные люди, а уж потом возникает свободный политический, экономический и социальный порядок. Судьба многих постсоветских стран — убедительное доказательство правомерности подобного вывода.

Как бы иллюстрируя сказанное на примере Украины, один отечественный публицист своей в статье «Идеология made in Ukraine», в частности, отмечает, что «корни политического бытия следует искать не в тонкостях Основного Закона, а в нашем национальном архетипе. Как бы там не было, политическое разрушение у нас всегда выходило не хуже, чем строительство. Украинская элита продолжает идентифицировать себя в пределах дуальной оппозиции «Запад-Россия», при этом позиция исторической науки в Польше и России, характеризуют украинцев как основной фактор упадка Речи Посполитой и распада СССР» («Украинская правда», 29.10.2009 г.). Действительно, судьбу государственного бытия определяют не скомпилированные у западных стран тексты национальных основных законов, а менталитет народа. И выход из политического тупика лежит не в бесконечном умножении числа конституционных актов, а в изменении национального характера. Поэтому в качестве предпосылки к цивилизованному развитию мы просто обязаны создать в стране атмосферу взаимоуважительных, доброжелательных и благородных человеческих отношений, выдавить из своего менталитета такие стереотипы поведения, как хамство и презрение друг к другу, алчность и лживость, склонность к предательству и оскорблениям, этническая, религиозная и языковая нетерпимость, в общем, всё то, что так бескомпромиссно осуждали наиболее дальновидные и трезвомыслящие уроженцы этой земли. Именно поэтому, какая бы форма государства ни восторжествовала бы на этой территории, она в равной степени окажется неспособной обеспечить сносное бытие людей, являющихся упорными приверженцами упомянутых стереотипов поведения. Соответственно, какие бы институты публичной власти сегодня ни взялись бы создавать с участием подобного населения, они в равной степени будут сохранять тенденцию к деградации и распаду. На сие обстоятельство обратил внимание в своей статье «Горький шоколад от Колесникова» один из украинских публицистов, заметив, что «в Украине в целом какие-либо крупные институты обрекают себя на поступательный распад. Важнейшим таким институтом-претендентом является сама Украина» («Украинская правда», 11.09.2008 г.). Весьма горестная констатация факта, горечь от которой усиливается ещё и тем обстоятельством, что в отличие от «горького шоколада» потребителем государственных услуг являются абсолютно все граждане Украины, а также её многочисленная и всё возрастающая диаспора за рубежом. Какое же будущее может ожидать население державы, которая с самого момента своего формального провозглашения проявила столь очевидную тенденцию к распаду?

Таким образом, секрет успешного государственного строительства любого народа скрывается в сложившемся и укоренившемся стереотипе отношений между гражданами соответствующей державы. К этой важнейшей особенности государственного бытия населения бывшего СССР и привлёк внимание А.И. Солженицын в своей статье «Как нам обустроить Россию. Посильные соображения»: «А скажем так: государственное устройство — второстепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве — допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничестве — невыносима и самая разливистая демократия. Если в самих людях нет справедливости и честности — то это проявляется при любом строе». Поэтому-то лейтмотивом данного раздела является утверждение, что любой конституционной реформе в стране непременно должна предшествовать реформа нравов, умов и душ — в общем, всего того, что укладывается в понятие «менталитет народа». И в этом отношении абсолютно справедливо заметил известный французский учёный, писатель и поэт Пьер Буаст (1765–1824), что «какой прок менять правление, если люди и нравы не меняются». В конечном итоге, именно менталитет народа формирует и изменяет государственный строй державы.

Конституционный строй, по нашему убеждению, вырастает из состояния ума и души населения страны, а не из национальных учебников по конституционному праву, содержание которых преимущественно позаимствовано из зарубежных источников. Отсутствие же необходимой правовой культуры может стать основой любого государственного строя, диапазон которого способен широко колебаться от охлократии до тирании. Всё это возможно потому, что преемники бывшего советского народа никогда не жили в условиях цивилизованной демократии, и требовать от них немедленного вступления в фазу строительства правового пространства, по меньшей мере, наивно. И вместе с тем таковое созидание возможно, но лишь при известных правовых предпосылках. Каковы же они на самом деле?

Торжеству конституционных прав человека в общественном сознании населения страны должна способствовать вполне определённая система правовых институтов для их внедрения, бережного сохранения и надёжной защиты от произвольного упразднения. В данной работе эта система институтов получила наименование инфраструктуры конституционных прав человека. Ранее мы уже писали об инфраструктуре свободы (см. раздел 4). Здесь же речь идёт о дальнейшем развитии системы категорий конституционного права, при которой права человека и свобода народа выступают лишь разными инструментами защиты человеческого достоинства. В качестве составляющих таковой инфраструктуры, напомним, были упомянуты: правовая культура народа, гражданское общество и правовое государство. Анализу основополагающего значения первой было уделено должное внимание в разделах 1 — 3 настоящей работы, теме гражданского общества соответственно посвящён раздел 6, а о роли государства уместно поговорить здесь и сейчас.

5.3.1. ГОСУДАРСТВО И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

Выдающийся поэт ХХ века И.А. Бродский в своей Нобелевской лекции (1987 г.) высказал на первый взгляд довольно-таки парадоксальную мысль, имеющую вместе с тем прямое отношение к нашей теме. В частности, он заявил: «Я не призываю к замене государства библиотекой — хотя мысль эта неоднократно меня посещала — но я не сомневаюсь, что, выбирай мы наших властителей на основании их читательского опыта, а не основании их политических программ, на земле было бы меньше горя. Мне думается, что потенциального властителя наших судеб следовало бы спрашивать прежде всего не о том, как он представляет себе курс иностранной политики, а о том, как он относится к Стендалю, Диккенсу, Достоевскому… я полагаю, что для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительнее, чем для человека, Диккенса не читавшего». Хорошее, умное и возвышенное суждение. И справедливость оного не вызывала бы сомнений, если бы выбирающие властителей в свою очередь стремились читать шедевры мировой литературы, оказались способными их осмыслить и проявили бы склонность воспринимать окружающий мир посредством своего читательского опыта, который по определению при этом исключал бы бездушность, бездумность и массовое истребление своих соотечественников.

А вместе с тем, судя по истории страны, из которой И.А. Бродский был столь нещадно изгнан, круг читательского интереса основной массы её населения ограничивался преимущественно печатной продукцией, призывающей к классовой, идеологической, религиозной и этнической ненависти. В противном случае ни при каких обстоятельствах на территории СССР не разразилась бы та трагедия, в результате которой, по заключению того же автора, «количество людей, сгинувших в сталинских