этой причине они оказались именно здесь. Но, явившись сюда в столь поздний час, они невольно стали правонарушителями, ибо на ночь мемориал закрывался.

Стоун торжественно произнес:

— Очередное заседание Верблюжьего клуба объявляю открытым. Ввиду отсутствия формальной повестки дня я предлагаю, чтобы мы обсудили результаты наших наблюдений, которые удалось провести со времени последнего собрания. После этого мы перейдем к дискуссии на новую тему. Члены клуба меня поддерживают?

— Я поддерживаю, — автоматически отреагировал Робин.

— Тех, кто за, прошу сказать «да».

Раздалось общее «да», и Стоун открыл принесенный в рюкзаке блокнот. Робин выудил из кармана смятые листки бумаги, Милтон извлек на свет божий ноутбук. Затем он достал из нагрудного кармана пузырек с антисептиком и тщательно протер руки. Стоун просмотрел свои записи, посветив себе фонариком, Робин ограничился вздрагивающим светом зажигалки.

— Сегодня вечером Бреннан выезжал из Белого дома, — доложил Стоун. — В машине вместе с ним был Картер Грей.

— Эта парочка, похоже, срослась где-то на уровне бедер! — заметил Робин.

— Как Эдгар Гувер и Клайд Толсон,[537] — насмешливо добавил Калеб, чуть приподняв свой котелок.

— А мне они больше напоминают пару Ленин — Троцкий, — проворчал Робин.

— Выходит, ты не очень доверяешь Грею? — спросил его Стоун.

— Разве можно доверять уроду, которому нравится, что его величают Король? Таким верить невозможно, — ответил Робин. — Что же до Бреннана, то он, по моему мнению, должен благодарить свою звезду за существование террористов. Если бы их не было, его задница пополнила бы ряды безработных.

— Мы снова читаем газеты? — с веселым удивлением воскликнул Стоун.

— Только для того, чтобы посмеяться. Как и все нормальные люди.

— В одном пункте я с тобой категорически не согласен, — задумчиво произнес Стоун. — Джеймс Бреннан талантливый политик, и он умеет заставить людей ему доверять. Да, он не без червоточины, и у него есть некие собственные планы.

Робин внимательно посмотрел на него:

— Сдается мне, ты говоришь сейчас не столько о нашем президенте, сколько о Картере Грее.

Этот обмен репликами прервал Милтон. Возбужденно размахивая руками, он заявил:

— А я, сопоставив факты, обнаружил целый ряд заговоров глобального масштаба, о которых молчат буквально все средства массовой информации.

— А я, — сказал Робин, вглядываясь в свои заметки, — точно знаю о трех случаях, когда действующий спикер палаты представителей изменял своей весьма привлекательной супруге.

— Точно знаешь? — скептически поинтересовался Калеб, подняв глаза на приятеля. — Сам видел?

— Почти что. Кое-кто держит меня в курсе. Несмотря на осложнения, которыми закончились амурные похождения некоторых его предшественников, наш почтенней конгрессмен продолжает совать свой крошечный орган туда, где ему быть не положено. Здесь у меня все записано! — Он помахал в воздухе своими бумажками.

— Кое-кто — это кто? — пристал к нему Калеб.

— Если тебе так хочется знать — это занимающие высокое положение источники, которые желают сохранить анонимность. Числом два, — заявил Робин, заталкивая в карман заметки с разоблачением сексуальных подвигов спикера палаты.

— Все это хорошо, но позвольте мне познакомить вас с моими данными, — раздраженно прервал их Милтон. Все замолчали, и он добрых двадцать минут с энтузиазмом доказывал существование преступных связей между Великобританией и Северной Кореей, которые якобы заключили альянс в целях интенсификации всемирного терроризма и возможной атаки на евро. Обрушение евро, по его мнению, должно было стать следствием политического заговора в Йемене, за которым стоит один из ведущих членов королевской семьи Саудовской Аравии.

— Я считаю, что мои теории еще раз со всей очевидностью говорят о всемирном апокалипсисе, и он уже не за горами, — закончил Милтон.

Члены клуба, ошеломленные, хранили молчание. Впрочем, это была их всегдашняя реакция, после того как Милтон в очередной раз обрушивался на кого-нибудь со своими диатрибами.

Первым пришел в себя Робин.

— Все это очень интересно, Милтон, но не кажется ли тебе, что альянс Великобритания — Северная Корея — дело труднодостижимое? На мой взгляд, твоя гипотеза построена с большими натяжками. Я хочу сказать, что эти проклятые корейцы начисто лишены чувства юмора, а англичане, что бы ты о них ни думал, парни остроумные. Поэтому союз между ними вряд ли возможен.

— А у тебя, Калеб, имеется что-то интересное? — спросил Стоун.

Калеб немного подумал и сказал:

— Мы страшно испугались, когда не смогли найти нашу голландскую Библию.

Члены клуба смотрели на него, ожидая продолжения.

— Неужели не ясно?! — воскликнул Калеб. — Это же Библия с цветными рисунками Ромейна де Хооге! Его считают лучшим голландским иллюстратором конца шестнадцатого — начала семнадцатого века. Но все, к счастью, кончилось благополучно. Библия все время оставалась в коллекции редких книг. Просто ее по ошибке поставили не на то место.

— Слава Богу, — саркастически произнес Робин. — Очень не хотелось бы, чтобы почивший в бозе в семнадцатом веке Ромейн разгуливал по городу.

Явно разочарованный всей информацией, Стоун вновь обратился к Робину:

— Неужели, кроме шашней любвеобильного конгрессмена, у тебя нет ничего по-настоящему интересного?

— Я слишком давно вышел из игры, Оливер, а люди склонны к забывчивости.

— В таком случае почему бы нам не приступить к обсуждению более конкретных вопросов?

Члены клуба с любопытством подняли глаза на председателя.

Стоун глубоко вздохнул. Он не отмечал дни своего рождения так долго, что перестал вспоминать о том, насколько стар. «Шестьдесят один год, — сказал он себе. — Мне шестьдесят один». Давным-давно он основал Верблюжий клуб, чтобы внимательно следить за находящимися у власти людьми и поднимать шум, если дела, по мнению членов клуба, шли не туда, куда следует. Последнее, надо сказать, случалось довольно часто. Стоун стоял на посту у дома номер 1600 по Пенсильвания-авеню. Он наблюдал, записывал результаты наблюдений и боролся за те идеалы, в важность которых люди перестали верить. Оливер Стоун жаждал истины и хотел, чтобы власти несли ответственность за свои поступки.

Правда, и он в последнее время стал задумываться — стоит ли игра свеч?

— Вы обратили внимание на то, что происходит в стране? — спросил Стоун и обвел взглядом друзей. Те молчали. — Власть хочет заставить нас поверить в то, что мы теперь лучше защищены, — продолжал он. — Но это вовсе не значит, что мы стали более свободными.

— Иногда ради безопасности, Оливер, приходится жертвовать свободой, — ответил Калеб, поигрывая своими тяжелыми карманными часами. — Мне это тоже, может быть, не нравится, но я не вижу альтернативы.

— Альтернатива в том, что мы должны перестать жить в страхе, — ответил Стоун. — Особенно если этот страх порожден преувеличениями. Люди, подобные Картеру Грею, — мастера в подобного рода делах.

— Глядя на Грея в первый год его работы, ты считал, что он очень скоро сойдет с рельсов, но парень каким-то образом ухитрился