Галактике. Тем же способом можно убрать и ненужную звезду, скажем, ваш Кровавый Глаз. А другой туннельной бомбой исправить орбиту планеты. Правда, вас опять потрясет немного. Если все сделать аккуратно, то более высокая орбита позволит вам мало-помалу заселить весь материк. – Юлия вдруг прыснула. – Видел бы ты себя сейчас!

Андрей и правда выглядел ошарашенным в предельной степени. Знать бы раньше…

Но что это изменило бы? Знать надо было не просто раньше, а намного раньше! Не мы, подумал он, а деды и прадеды наши должны были знать – и стучаться в эту самую Лигу, молить и канючить: возьмите нас, вы не пожалеете, мы хорошие! Или проситься в Унию, надеясь, что ее правительство не злопамятно.

– Зачем мы Лиге? – спросил он.

– О! – просияла Юлия. – Умный вопрос. Только зря ты задал его таким безнадежным тоном. Шансы есть. Видишь ли, в обитаемой части Вселенной существуют только три силы: Лига Свободных Миров, Уния и Земная Федерация… Сам знаешь? Ну и молодец. Какое-то время Лига считалась сильнейшей из трех – теперь, увы, уже нет. Она потерпела крупное поражение в Астероидной системе – скажи спасибо своему Эрвину! – затем последовал ряд дипломатических неудач. Тридцать лет борьбы с сепаратизмом, и он еще не подавлен окончательно. При таком раскладе добровольное присоединение новой планеты, какова бы она ни была, прибавит Лиге очков. Это как минимум, а о максимуме гадать не хочу, политика – не мое ремесло…

– Скажи… – Андрей помедлил. – Ты… точно уверена, что за тобой прилетят?

– Должны. Но когда? – Юлия вздохнула.

– А найдут?

– По импланту – найдут, если будут искать.

– Ладно, – сказал Андрей, – будем надеяться на лучшее. А не пора ли нам?..

Первыми на песок ступили животные. Хлопали бичи, мычали коровы. Единственная уцелевшая собака лаяла и носилась, гоня в пустыню овечью отару. Параллельно, держась левее и немного отстав, двинулась колонна людей во главе с Олсоном. Примерно десять минут ничего не происходило, лишь мычал и блеял скот, да люди негромко проклинали сыпучий песок.

А на одиннадцатой минуте крупный бугай, вожак стада, вдруг провалился в стремительно расширяющуюся воронку, испустил рев мучительной боли и исчез. Еще секунду или две на дне воронки были видны его рога, затем исчезли и они. Лишь сыпался струйками песок, медленно скрывая ловушку.

Истошными голосами закричали пастухи. Стоять! Стоять! Назад! Олсон остановил колонну и пошел взглянуть, что там стряслось. Никто не сообразил подсказать ему, что лучше этого не делать.

Он прошел около половины пути и издал короткий возглас удивления, когда под ним разверзлась новая песчаная воронка. А предсмертный крик, если Олсон вообще успел его издать, заглушил песок.

Глава 9

Ошибка в расчетах

Какие хищники таились в песке, так и осталось неизвестным. «Крупные», – только и сказала Юлия по поводу песчаных упырей и непроизвольно передернулась. Нулевая информация: и так было ясно, что в песке сидят немаленькие твари – голодные, ждущие, настороженные, бесконечно терпеливые. И не упустят своего: не для того ждали.

Ждали тех, кого черные многоножки выгонят в пустыню…

Вытащить бы наружу хоть одного упыря, поэкспериментировать с ним по-инквизиторски, понять, как обезопасить проход… Но нечем вытащить, и нет времени изобретать что-то мудреное.

Эрвин выглядел задумчивым.

Люди и скот ушли с песка. Безудержно рыдала жена Олсона. К утру она, молодая еще женщина, выглядела старухой.

Что делать? Вопрос засел в голове гвоздем. Ответа не было.

Идти вперед – погибнуть всем. Идти назад – то же самое. Оставаться на месте… ну, можно продержаться несколько дней. А дальше что?

Ночью юг озарился дрожащим красным светом. Донеслись приглушенные удары, похожие на раскаты грома, – где-то в Туманных горах проснулся вулкан. Это туда менеджер с его замом предлагали идти? Туда? Через ад пустыни – прямо в огненный ад?!

Утром стало видно, что ощущение безысходности овладело всеми. Кое-как спрятавшись от солнечных лучей под вылинявшими тентами, люди почти не шевелились. Один лишь Вавила торчал на солнцепеке как ни в чем не бывало. Он успел почиститься от пыли и сажи, заряжал свои батареи и бодрым видом прирожденного дурака выражал готовность исполнить любой приказ хозяина. Робот, что с него взять, даром что человекоподобный. Верзила без эмоций, истукан. Транспортное средство для старого умного калеки.

А старый умный калека сидел в тени солнечных батарей своего транспортного средства и молчал. Далеко на юге из песчаного моря вырос хобот смерча, за ним еще один, и оба пошли гулять туда-сюда, извиваясь, будто в танце, и какая-то женщина вскрикнула, когда один из них приблизился, и кто-то шумно выдохнул, когда хобот начал удаляться, – а старик молчал, молчал…

Андрей прятался в тени флаера. Всю ночь он ждал: вот сейчас придет Эрвин и скажет, что надежда не потеряна, он все рассчитал, и рано вешать нос, и тупик не тупик, поживем еще… Да куда там!

Очень хотелось взять старика за плечи и хорошенько потрясти его, чтоб голова моталась, – думай, гад! Думай! А не умеешь думать, как все люди думают, – тогда вычисляй, на то ты и Вычислитель! Строй свои головоломные модели, обсчитывай их со всех сторон! И дай результат!

Да только трясти его бесполезно, разве что сорвать на нем злость… Но это тоже бесполезно.

И как же хотелось Андрею, чтобы вместо Эрвина подошел к нему старый чудак Рауль Амбрус и что-нибудь добродушно посоветовал не на основании расчетов, а просто так!..

Вместо Рауля подошла Юлия.

– Можно?

– Садись.

Усевшись на нагретый грунт, Юлия принялась обтирать лицо какой-то тряпкой. Светлые волосы потемнели и торчали короткими сосульками – значит, мыла голову в ручье. Андрей наблюдал за женщиной искоса.

– Чучелом выгляжу, да? – с вызовом спросила Юлия.

– Симпатичным чучелом, – почти не покривил душой Андрей.

Юлия легонько усмехнулась: врешь, мол, но я тебе благодарна.

– Наш Вычислитель опять какой-то не такой, – сказала она. – Ты заметил?

– Ясно, не такой. Завел нас в ловушку и сам не знает, что делать дальше. Где он? – Андрей высунулся из-за флаера и сразу зажмурился от яростного света. – Ага, там же. Сидит, считает, да пока все без толку.

– А я с ним сейчас поговорила немножко, – сообщила Юлия. – То есть не то чтобы поговорила… больше слушала. Ничего он не считает, просто бормочет всякую чушь: мол, я не тот,